Страница 4 из 13
Девушка послушно села в экипаж, позволила горничной накинуть ей на ноги теплое покрывало, подложив под него нагретый кирпич. Графиня поднялась следом и долго возилась со своим покрывалом, Герда вновь забилась в свой угол, дверца захлопнулась, и карета покатилась, со скрипом отсчитывая мили, остававшиеся до въезда в столицу.
Они остановились так внезапно, что Амалия, успевшая задремать, вздрогнула и сразу же открыла глаза. Её провожатая, напротив, лишь захрапела еще оглушительнее, пышная грудь колыхалась, а толстые, слегка расплывшиеся губы смешно причмокивали после каждой рулады.
Герда понимающе скривилась и обменялась со своей хозяйкой насмешливым взглядом, затем Амалия решительно распахнула дверцу и вышла.
В вязких серых сумерках все искажалось. Туман стелился по дороге, скапливаясь в сырых лощинах, мокрые, словно потускневшие листья деревьев то и дело подрагивали на ветру, осыпая путников тяжелыми холодными каплями, даже лошади, от которых шел пар, напоминали таинственных животных, появившихся из потустороннего мира. И, словно в подтверждение нереальности, откуда— то издалека прозвучал набат.
— Контесса… — капитан вынырнул из серой хмари, словно призрак, заставив вздрогнуть. На секунду подумалось, что это — происки фейри, решивших забрать к себе невесту императора… Девушка повернулась к нему:
— В чем дело, капитан, почему мы остановились? И почему звонит колокол?
Он замялся, словно решаясь:
— Мои люди заметили, что имперский флаг над Ястребиным замком приспущен, это означает…
— Смерть члена императорской семьи, — кивнула Амалия, не зная, радоваться ли ей внезапной отсрочке, поскольку свадьбу наверняка отложат из-за траура. Она не могла вспомнить, если ли у императора престарелый или же больной родственник. Кажется, была сестра, которая умерла много лет назад, и племянник, сын этой самой сестры, который был воспитан императором. Племянник лет на десять старше самого кронпринца, следовательно, ему было около тридцати двух— тридцати пяти лет. Насколько девушка знала, принц служил в одном из полков и вел достаточно вольготную жизнь, на этом ее познания о семье, в которую она должна была войти, заканчивались.
— Хотел бы я знать, кто умер, — между тем пробормотал капитан.
— Для этого нам надо доехать хотя бы до ворот, — заметила Амалия. Её собеседник согласился:
— Да, вы правы, позвольте, я помогу вам, — он протянул руку, контесса оперлась на нее, чтобы вновь сесть в карету. Графиня так и не проснулась. Герда вопросительно посмотрела на свою госпожу, та пожала плечами:
— Похоже, Герда, моя свадьба откладывается: в Империи объявлен траур…
— И слава богу! — шепотом ответила ей служанка, косясь на спящую графиню, — Сначала траур, потом еще что… глядишь, и совсем расстроится!
— Да ты просто полна оптимизма! — Амалия невольно улыбнулась, — Думаешь, такое возможно?
— Почему нет? — беззаботно отозвалась горничная, — Вы же не знаете, кто сейчас умер. Не рове́н час сам император представился, — она осенила себя знаком четырехлистника, — Думаете, наследник, освободившись от папаши, будет слово держать? Нет! Найдет себе, уж простите, посмазливее и поглупее!
— Откуда ты знаешь?
— Да пока вы на балах оборки своего белого платья пачкали, я много чего про Леопольда этого слышала, — женщина отмахнулась, — Вам говорить не хотелось, чтоб не расстраивать.
Она вновь насупилась и сделала вид, что игнорирует вопросительный взгляд госпожи.
— Скажи, раз начала, — потребовала Амалия.
— Да какая разница, о чем слуги треплются? — та попыталась отмахнуться.
— Герда! — девушка зло топнула ногой и сразу оглянулась, не разбудила ли графиню, поколебалась, добавила сонных чар и вновь повернулась к служанке, — Ну? Говори!
Та вздохнула, было видно, что ей очень хочется поделиться со своей госпожой.
— Да бабник он, ваш женишок, гуляка и бабник! Говорят, какую— то девицу дворянского рода обесчестил, что бедняжку спешно замуж выдавали, а потом, поскольку папенька строго— настрого запретил к благородным подходить, Леопольд ваш начал с актерками по гримерным прятаться! — наконец воскликнула Герда. Амалия улыбнулась: для служанки общение с актрисами было верхом неприличия, — Смейтесь, смейтесь, только мужчины своих привычек не оставляют после свадьбы!
— Я знаю, — на душе опять стало тоскливо, — Но ты же знаешь, что императору…
Она осеклась, потому что карета опять остановилась. Пауза затягивалась, и, не выдержав, Амалия вновь выглянула наружу. Освещаемые скупым светом газовых фонарей, уланы растерянно стояли около городских ворот. Девушка заметила их потрясенные лица и абсолютно растерянный вид командира.
— Капитан, — окликнула она его, — Что там?
Он посмотрел на нее, точно видел впервые, от её взгляда не укрылось то, как мужчина побледнел.
— Что случилось? — повторила она, чувствуя, что сердце буквально замирает, чтобы потом пуститься вскачь, — Кто умер?
Капитан вздрогнул, дернул ворот мундира с такой силой, что золоченые пуговицы посыпались на землю, затем как— то странно взглянул на Амалию. По его взгляду она уже знала ответ, но все равно оказалась к нему не готова:
— Император… императрица… и кронпринц… их яхта разбилась о скалы…
Амалия откинулась на подушки. Вдруг стало очень тяжело дышать, сердце словно сдавило железным обручем. Наверное, ей надо было чувствовать облегчение, что столь нежеланная свадьба не состоится, но девушка не чувствовала ничего, кроме липкого страха, охватывавшего её. Смерть наследника освобождала её, но перечеркивала все договоренности отца с Империей, а значит, её страна окажется беззащитной перед Северным королевством. А новый император? Будет ли он соблюдать договоренности своего предшественника, герцогство Норрик всегда было лакомым куском… В ушах вдруг загрохотали пушки. Она представила себе безжалостно вытоптанные зеленые луга, обезлюдившие деревни и землю, потемневшую от крови.
Не важно, кто на них нападет: Империя или Северное королевство, итог для герцогства будет один: оно просто перестанет существовать. Амалия беспомощно посмотрела на своею служанку, заметила отражение того ужаса, который плескался в её глазах. Конечно, Герда не могла понять всего, но известие о смерти императорской семьи потрясла и её тоже.
— Что же мне теперь делать, Герда? — прошептала девушка абсолютно белыми губами, — Что мне делать?
— Что случилось? — графиня Ольшанска томно потянулась, пробуждаясь, — Мы приехали?
— Император… — выдавила служанка, понимая, что её госпожа не может сказать и слова, — Он… они все умерли…
— Кто? — графиня все еще находилась во власти сна и не совсем понимала, что ей говорит эта носатая девица, слишком зазнававшаяся, как и все слуги, близкие к своим господам, тем более у девицы был такой акцент…
— Император Франц погиб вместе со всей семьей, — безжизненно произнесла Амалия побелевшими губами, — Их яхта разбилась о скалы.
Графиня буквально онемела, с ужасом смотря на свою подопечную. Та отвернулась, пытаясь скрыть растерянность. Она просто не представляла, что сейчас делать. Стоило ли ехать во дворец и добровольно становиться заложницей, весьма ценной, если вспомнить то, что она, прекрасно разбирающаяся в лошадях, всегда считалась любимицей отца. Дверца снова распахнулась. Амалии подумалось, что в этой поездке дверца распахивается гораздо чаще, чем это предусмотрено протоколами. Впрочем, о каких протоколах могла идти речь.
— Простите, контесса, какие будут распоряжения? — капитан растерянно переминался с ноги на ногу.
— Я… — Амалия беспомощно смотрела на своих спутниц, — Наверное, нам надо возвращаться?
Ей никто не ответил. Девушка уже готова была отдать приказ развернуть карету, когда к ним подошел начальник гарнизона. Караульный, сопровождавший его, нес фонарь. Покачиваясь на каждом шагу, светильник отбрасывал зловещие тени.
— Контесса Амалия? — мужчина коротко поклонился, выждал, когда она кивнет, и продолжил, — Император приказал мне сопроводить ваш экипаж ко дворцу.