Три ПВ СИ)

— Так… — Димитрос схватил воздух в грудь и не сумел вымолвить ни слова. Его лицо вытянулось от удивления. Слабенькой псионикой я ощущал, что его чувства не наигранные, он действительно поверил моим словам. — Так вы действительно полубог?

— Я нуждаюсь в еде, питье, сне, женщинах, выгляжу как человек, так что скорее нет, чем да.

— Так и должно быть, даже боги нуждаются в пище и сне, — философским тоном произнёс Димитрос. — А остальные предметы с колёсами — это тоже механизмы?

— Именно.

— А для чего они служат?

— Вон те, — кивнул я на газоны, — перевозят горючий продукт, который изготавливают из сицилийского масла (название нефти в древней Греции). Другие два механизма с бочками для перевозки воды. Три маленьких механизма предназначены для перевозки разных грузов, товаров. Но большой минус всех этих механизмов в том, что им нужны ровные и твёрдые дороги.

— А вон тот зелёный дом? — грек показал пальцем на флаер.

— Это мой маленький летающий дом. У него небольшая скорость, немного меньше скорости звука.

— Звук не имеет скорости, — фыркнул грек.

— Димитрос, ты не прав. У звука есть скорость, её даже можно высчитать с помощью математики и опытов. Например, ты находишься на определённом расстоянии от отражающей поверхности, допустим, горы. Громко крикнув, услышишь эхо не сразу, а через некоторое время. Это звуковые волны дойдут до горы, отразятся от неё и вернутся в виде эха. Зная расстояние до горы, можно высчитать скорость распространения звука. Конечно, это не самый научный метод, но чтобы не мучиться с опытами, сразу скажу — скорость звука в воздушной среде примерно равна двум аттическим стадиям (древнегреческая единица измерения расстояния, равна 177,6 метра) минус шесть с половиной дактиля (1,85 сантиметра) в секунду.

Грек на некоторое время подвис, подсчитывая сложные древнегреческие меры длины. Он с недоверием уставился на меня и спросил:

— Но разве может что-то летать с такой большой скоростью? Даже птицы не могут лететь так быстро.

— Птицы не могут, а мой малый дом пролетает за час сорок итер педестр (латинская мера, означает «день пути», равна 28 725 метров). Но наш разговор зашёл куда-то не туда. Что скажешь, Димитрос? Хочешь честно трудиться и быть уверенным в завтрашнем дне?

— В Афинах за работу мне платили деньги, — протянул Димитрос.

— Мне тоже когда-то платили деньги. Тут немного не то общество, в котором в ходу монеты. Но если хочешь, я буду тебе выдавать драгоценные металлы вместо всего выше перечисленного. Попробуй купить на монеты доверие ардара и здоровье.

— Простите, уважаемый муж, я неверно выразился, — испугался Димитрос. — Я не собирался просить оплату деньгами, ведь понятно, что у варваров они станут бесполезным грузом. Я готов строить дома.

— Завтра начнётся строительство, а сегодня отдых. Прими баню вместе со всеми.

— Ох, баня… — с грустью протянул Димитрос, с презрением покосившись на остов импровизированной парной. — Это нечто даже отдалённо не напоминает термы…

— Что есть. В качестве альтернативы имеется река, — я показал пальцем в нужную сторону, — там. Далеко, но дойти можно.

— И что, меня отпустят ваши воины?

— А тебя кто-то держит? — приподнял я брови. — Скажи, Димитрос, чем ты занимался в плену у варваров?

— Чем только не занимался, — поник головой грек, — очень много тяжелой работы, скудная еда…

— У меня тоже будет много тяжёлой работы, и лишь от тебя зависит, будешь её выполнять сам или же будешь отдавать приказы кагар. Иди, Димитрос, отдыхай, набирайся сил, но подумай вот о чём. Аристократом невозможно стать просто так, если только не поймать момент и не встать плечом к плечу с человеком, который может сделать себя царём. Оказать поддержку будущему правителю, показать свою полную лояльность — это один из немногих шансов из вчерашнего строителя стать элитой страны. Одно дело, когда ты раб и все дни сочтены, совсем иное, когда работаешь на перспективу…

Димитрос уходил от меня в глубокой задумчивости. Я чувствовал, как эмоции бурлят в нём.

Вот и пригодилась большая полевая кухня. Единственная проблема была в продуктах питания. Солдаты привезли местное зерно, но питаться лишь им меня не прельщает. Есть ещё небольшие запасы еды, картриджей для пищевого синтезатора Содружества и кухонный принтер советского производства, который требует продуктов. Есть небольшие запасы мяса, ещё коней на него же можно пустить. Кстати, киммерийки ежедневно доят кобыл, пьют их молоко и делают из него сыр. Но такой скудный рацион неизбежно приведёт к авитаминозу, а запасы надолго не растянешь. К тому же отдавать крестьянам вкусняшки я не горю желанием.

В итоге получаем то, что нужно продовольствие и камни для фундамента. Причём обе вещи крайне важны, а управлять ботом и спасательным оборудованием могу лишь я.

Через несколько часов суеты крестьяне начали помывку в импровизированной бане. За раз внутрь попадало по пять-шесть человек, один из солдат покрикивал на них, подгонял, заставлял хлестать друг друга вениками. Ну и лица были у этих людей, они, наверное, думали, что это какая-то пытка или наказание. А ведь они снова залезут в свою потную одежду. При этой мысли я боролся с внутренней жабой. С одной стороны есть небольшой запас одежды, можно было бы выдать, но с другой стороны, униформа больше пригодится для солдат. Если я хочу своё царство, то лучше придержать вещи, поскольку мне понадобится войско.

Ко мне подошла русоволосая крепышка Гилея.

— Таргитай, ос да мен ад, — сказала она.

— Говоришь, жена зовёт к столу? Пойдём. — Я обернулся к родственнику Теуспы и крикнул: — Таксакис, бросай этих грязнуль и идём есть. Скажи им, если кто-то не проведёт в бане ритуал очищения, получит половину порции вечерней пищи вместо полноценной.

— Так точно! — обрадовался Таксакис, с облегчением выдохнув от того, что его освободили от неприятной работы. Чувствовалось, что парень готов уже кого-нибудь убить для острастки. Он оскалился и перевёл мои слова крестьянам, после чего желание попасть в баню у тех, кто не успел этого сделать, резко увеличилось.

Вскоре мы разместились за столом в беседке. Я сидел во главе стола. По левую руку от меня сидела Теуспа, по правую Ольга. Дальше на лавке и на стульях разместились шесть киммерийцев. Пришлось поставить дополнительный стол, поскольку под самим навесом все не помещались.

Я поднялся с места. У всех в кружках было налито вино. Подняв вверху кружку, пафосным тоном начал речь:

— Бойцы, вы молодцы! Вы все проделали отличную работу. Кто-то помогал с обустройством лагеря, кто-то нас кормил и занимался добычей продовольствия, кто-то проделал далёкий путь и доставил кагар, зерно и лошадей. Все вы делаете важную работу. Я горжусь вами! Пока мы едины, мы непобедимы. Возьмите веточку, она легко ломается. Возьмите вязанку веток, её уже будет сломать сложно. Но если веток будет много, но они будут лежать по отдельности, то их переломает даже ребёнок. Давайте выпьем за единение.

— Ура! — воскликнула Ольга.

Киммерийцы покосились на медика, но дружно гаркнули:

— УРА!

После чего все опрокинули в себя вино. Сев в кресло, я приступил к трапезе, показывая всем пример. Когда все насытились, я отложил ложку и спокойно продолжил:

— В настоящий момент у нас имеется множество острых проблем. Первая из них — проблема коммуникации. Ольга, на тебе задача как можно скорее установить солдатам нейросети и закачать базы знаний.

— Охотник, Фехтование и русский язык? — спросила она.

— Да. И общий язык Содружества.

— Если буду ставить импланты — это затянется надолго, — заметила Ольга.

— Ставь вначале только нейросети, закачивай русский язык и ставь в настройках медкапсулы изучение языка в пассивном режиме. Потом всем по очереди поставишь импланты и другие базы знаний.

— Тогда с первой фазой за восемь часов управлюсь, — сказала Ольга. — Потом нужно будет по шесть часов на каждого. А что с крестьянами делать?