Страница 47 из 49
- Нет. Возможно, я просто учусь прощать. Так велел мне Рицка.
Услышав своё имя, Рицка снова зашевелился, что-то прошептал.
- Соби… Всё закончилось?
- Да, всё хорошо, Рицка. Как ты?
- Нормально… А где…
Видимо, он хотел спросить про Сеймея, но увидел его и замолчал.
- Что, Рицка, доволен? Ты победил меня, - Сеймей снова усмехнулся, но внезапный тяжёлый кашель подавил его смех.
- Сеймей! Как ты? – Рицка напуган, в его голосе снова бесконечная вина за всё. – Соби, поставь меня на землю!
Соби неохотно подчинился. Отпускать слабого пострадавшего Рицку ему не хотелось, особенно когда поблизости были Сеймей и Нисей. Но мальчик не убежал к брату, как он ожидал, и остался стоять, повиснув на Соби.
- Рицка… - прошептал Сеймей. – Лучше не подходи. И… уходи как можно скорее.
- Сеймей!
- Нет. Уходи. Я не могу… Мне тяжело тебя видеть. Лучше бы… Лучше бы ты умер.
Соби даже задержал дыхание, не доверяя своему слуху. Разве такое говорят ребёнку, которого должны любить и защищать? Сеймей. Ты совсем запутался.
Рицка молчит. И Соби кладёт руку ему на плечо со словами:
- Пойдём домой, Рицка.
Но Рицка всё молчит и не двигается. Соби напрягся, пытаясь уловить его состояние, но ничего не получилось – усталость и изнеможение давали о себе знать.
- Уходи же, - ещё раз повторяет Сеймей, на этот раз с каким-то остервенением. – Я ненавижу вас обоих сейчас. Так что убирайтесь! Мне не нужно твоей жалости, Рицка! И прощения твоего тоже не нужно! Ты сделал свой выбор, так что же ты стоишь? Всё закончилось теперь. Вообще всё закончилось. Поэтому просто уходи! И не смей оглядываться.
И Рицка, не говоря ни слова, разворачивается и тянет Соби за собой. И Соби впервые рад, что лишен зрения и не видит Сеймея, убитого, побеждённого, раздавленного. Он не хотел видеть его таким. Несмотря ни на что, он хотел запомнить Сеймея сильным.
На улице холодно. Ночной воздух обжигает раненую кожу, ноги слушаются с трудом и дышать тяжело. Рицка молчит всю дорогу, и Соби только слышит его короткие сбивчивые вдохи.
Рицка, неужели ты действительно сделал окончательный выбор? Ты ведь не будешь потом жалеть? Соби верил ему, но… Будучи обманутым столько раз, учиться доверять снова было слишком сложно. Родиться заново. Пожалуй, он был ещё способен на это. В нём ещё оставались силы, чтобы расправить крылья. И как бы больно ни было падать, ощущение полёта стоило любых жертв.
И они вернулись домой. И дома было тепло.
Войдя в прихожую, Соби сразу потянулся к выключателю. Ему свет был не нужен, но он уже привык включать его для Рицки. Но на этот раз Рицка вдруг остановил его руку.
- Что такое? – спросил Соби, почему-то шёпотом. – Нужно перевязать твои раны. Рицка?
Рицка молчал. Его пальцы вдруг смяли ткань рубашки Соби, и Рицка начал медленно опускаться на пол. Сердце Соби в тот же миг тоже опустилось куда-то.
- Рицка! Рицка, что случилось?! – он тоже сел на пол, и долго искал лицо мальчика. Всё время попадались складки одежды, меховой воротник пальто, спутанные волосы, холодные руки. Но, когда, наконец, пальцы Соби коснулись кожи Рицки, на лице его он обнаружил слёзы. Рицка тихо плакал и ничего не мог сказать.
- Рицка, ну что ты? – шептал Соби. Ему казалось, кто-то пытается безжалостно вырвать его сердце, и в груди вдруг стало очень больно. – Мы ведь дома. Теперь всё будет хорошо. Теперь всё точно закончилось. Рицка…
Судорожный вдох. И Рицка тянет к нему руки и обнимает. Он уже не может сдерживать тяжёлые рыдания. Он уже не стесняется плакать.
И Соби всё шепчет что-то, пытаясь скрыть собственный испуг:
- Рицка. Ты просто устал, это было очень тяжело для тебя. Но ты молодец. Без тебя бы я не справился. Ты очень сильный. Мы вернулись только благодаря тебе.
- Соби… - выдыхает Рицка. – Он… он… Сеймей… Может, лучше бы… я правда умер?
От этих слов холодно. И кто-то обрывает крылья. Смогут ли они летать снова? Летать как раньше?
И нужно что-то отвечать. Нужно найти правильные слова. Почему это бывает так трудно?
- Рицка… Сеймей сказал это не со зла. На самом деле он не хочет тебе смерти. У него это пройдёт, и вы сможете нормально поговорить.
- Он… он сказал, что ненавидит меня.
- Не принимай это всерьёз. Сеймей любит тебя. Просто… он любит по-своему.
- Он никогда меня не простит.
- Простит. Обязательно простит, Рицка. Ведь ты ни в чём не виноват перед ним. Он поймёт это со временем. Он обязательно всё поймёт. Вы оба простите друг друга, вот увидишь.
- Ты… ты правда думаешь, что он поймёт?
- Конечно, - Соби улыбнулся. – Должен же и Сеймей наконец повзрослеть.
Они помолчали немного, пока Рицка окончательно не успокоился.
- Скоро рассвет, - вдруг прошептал он.
- Да. Тебе нужно поспать.
- Соби, ты правда думаешь, что с ним всё будет в порядке?
Рицка, знаешь ли ты? Знаешь, что ты удивительный? Твоя забота о других бесконечна. Но страдать за всех невозможно. Иначе однажды у сердца оборвутся крылья, и ты уже никогда не сможешь летать.
- Я уверен, Рицка. С ним всё будет хорошо.
- А мы, Соби? Что мы будем делать?
- Мы? Мы будем просто жить.
Рицка тихонько усмехнулся, и его тёплое дыхание приятно щекотало кожу.
- Здорово звучит, правда? Мы будем просто жить. Я за.
- Я тоже. А сейчас давай я отнесу тебя в постель.
- Я и сам могу дойти! Нечего меня везде таскать… - сказал Рицка, но так и не сдвинулся с места.
Соби улыбнулся и взял его на руки.
И скоро взойдёт солнце и наступит новый день. И заживут раны. И будут петь птицы. И придёт новая весна.
*
Да. Жизнь никогда не стоит на месте. И багряный закат сменяется всепоглощающей тьмой беззвёздного неба. Но и тьма всегда оборачивается рассветом в розоватой дымке.
- Сеймей, если мы и дальше будем сидеть в снегу, замёрзнем до смерти, - нарушил тишину Нисей. Он уже давно стучал зубами, но продолжал сидеть рядом.
- Так иди. Я же не держу тебя, - отозвался Сеймей, не глядя в его сторону. Его взгляд был устремлён на первые слабые и неуверенные лучи восходящего солнца.
- И оставить тебя здесь подыхать?! Нет уж!
- Да что вам всем за дело до меня? – возмутился вдруг Сеймей, но тут же снова поник. – Умереть не дадут.
Нисей вдруг расхохотался.
- Видел бы ты себя сейчас, Сеймей! Жалкое зрелище!
- Замолчи. Неудачник. Проиграл Агацуме.
- Хех. Это не я проиграл Агацуме, а ты проиграл Рицке.
- Вот и уходи, - ответил Сеймей тихо и тут же сам устыдился своего обиженного тона. Ему казалось в тот момент, что ещё никогда он не чувствовал себя столь униженным.
- Уйти? – Нисей хмыкнул. – Не дождёшься! Такие подонки, как мы, должны держаться вместе. Мы теперь с тобой одни остались.
Сеймей опустил голову. Посмотрел на свои посиневшие от холода руки, на тёмные пятна крови на рукавах, на растаявший, перемешанный с грязью снег. Ему хотелось смотреть на чистоту бескрайнего неба, но сам он сидел в грязи. Раньше он никогда не пачкался. А если такое и случалось, он сразу бежал отмываться под струёй чистой воды, которую он включал на полную мощность. Он всегда отмывал грязь долго и тщательно, оттирая, намыливая и снова оттирая, так что иногда казалось, что скоро и кожа смоется. А теперь ему было всё равно.
Рука Нисея вдруг осторожно легла на его плечо. И Сеймей думал сбросить её с раздражением, но даже этого не хотелось. И он так и остался сидеть.
- Пойдём? – снова спросил Нисей, немного удивлённый его спокойствием.
- Не хочу. Я хочу сидеть здесь. Так что просто оставь меня в покое. Оставьте все меня в покое, - он уронил голову на колени, и в глазах защипало, но он закусил губу, пряча слёзы. Он не будет плакать. Они недостойны его слёз. Но они сейчас, наверное, уже дома, в тепле, а он сидит в грязи.
- Только не рыдай, - сказал Нисей, то ли изображая волнение, то ли на самом деле беспокоясь за него.