Дети слепых

Нехотя Тихаро вспорхнула с её плеча и полетела на север, а Юка и остальные ускорили шаг, чтобы не отставать.

Вскоре они заметили лестницу, которая, казалось, уходила в темноту. Еми выдохнул и остановился в паническом ужасе. Юке пришлось подтолкнуть его, и она улыбнулась про себя, почему-то вспомнив, как Еми испугался собаки в доме сына господина Отто.

- Не дрейфь, Еми, - только сказала она. – Будешь всего бояться – не понравишься Кей.

- Да ну тебя! – рассердился Еми, но, кажется, это всё же помогло ему приободриться.

- Иди первым, - сказала Юка.

- Почему я?!

- Потому что больше всех трясёшься, - улыбнулась Юка, подталкивая Еми к первой ступеньке.

- Ну ладно, ладно! Иду! Видишь? Я иду! – и Еми стал демонстративно медленно подниматься.

Юка и Йойки с улыбками переглянулись, как бы говоря: «Ну что с него возьмёшь?» и пошли следом.

Они поднимались, и Город становился всё дальше, всё меньше. Юка поднималась и оставляла Город внизу без малейшего сожаления. Ей хотелось узнать, что по этому поводу чувствует Йойки. Переживает ли? Сожалеет ли, что покидает место, которое почти стало его домом?

Но выражение лица Йойки как обычно было непроницаемо сосредоточенным и задумчивым.

Наконец они поднялись на самую вершину и остановились на небольшой припорошённой снегом площадке, глядя на оставшийся позади Город.

Еми посмотрел на Город с ненавистью и проговорил сквозь зубы:

- Как бы я хотел уйти и никогда не возвращаться в это проклятое место! Как же оно меня достало! – и в этих словах были вся его боль и обида за всё то, что Город отнял у него.

Йойки сделал шаг вперёд и положил руки на деревянные перила.

- Наверное, если я бы прожил здесь ещё лет десять, я сказал бы потом то же самое, - вздохнул он и прищурился. В его глазах отражались городские холодные огни.

- А сейчас? – спросила Юка, не сумев скрыть волнение. – Сейчас что ты чувствуешь, покидая это место?

- Я чувствую, что оно чужое для меня, - ответил Йойки, подумав немного. – Знаешь, когда я жил ещё в мире иенков, я часто спрашивал себя: «Буду ли я чувствовать себя в Городе как дома?». «То ли это место, которому я принадлежу?». Но теперь я понял, что это никогда не было так. И нет в мире такого места, которому бы я по-настоящему принадлежал. Свой дом нельзя найти, его можно только принести с собой. Обрести в себе.

- Да, наверное, ты прав, - кивнула Юка, и они все помолчали какое-то время.

Они прощались с Городом – каждый по-своему. У каждого было здесь что-то дорогое и что-то, причиняющее боль. Но сейчас всему этому предстояло стать частью прошлого, а им нужно было двигаться дальше. Их дорога была длинна и полна трудностей и радостей. Это была их жизнь.

- И что теперь? – прошептал Еми, когда они приблизились к Стене. – Почему ничего не происходит? Что-то не так, да?

- Всё хорошо, - отозвалась Юка. – Просто дай мне свою руку. И ты тоже, Йойки.

Они взялись за руки и сделали ещё один шаг вперёд. Какое-то время ничего не происходило, и Еми снова чуть было не начал причитать, но в тот момент все трое почувствовали, как что-то незримо начало меняться.

Юка услышала голос Тихаро: «У тебя получилось, Юка. Стена больше не властна над тобой и твоими друзьями. Все существующие запреты больше не действуют на вас».

Крылья птицы гиуру дрогнули, и на снег медленно опустилось ультрамариновое перо. Стена тоже словно вздрогнула и вспыхнула ярким ультрамариновым сиянием, открывая дорогу в страну вечного лета.

В тот же момент пошёл снег, словно Город тоже решил попрощаться с ними.

Юка сделала шаг вперёд, и Стена расступилась перед девочкой, которая не предала свою веру.

*

С возрастом меняется многое. И в старости не только приходит мудрость, но и обостряется интуиция. И начинаешь замечать мельчайшие изменения в поведении людей, предвосхищать изменения погоды, чувствуя грядущее похолодание или потепление.

То же самое происходило и с господином Отто. Он был уже достаточно стар, чтобы научиться прислушиваться к собственным предчувствиям и доверять им. Он знал с самого утра, что сегодня что-то произойдёт. Проснувшись, он просто понял это.

И он вышел на улицу, уселся на террасе и стал ждать. Погода была замечательная, здесь предчувствия тоже не обманули его. День обещал быть солнечным и тёплым. Небо было ясным, без единого облачка, полным ласкающей глаз синевы, яркой, бездонной.

В такие дни господин Отто всегда вспоминал Юку, эту храбрую девочку, подобную тёплым и ласковым, весёлым и ярким солнечным лучам. Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как она покинула мир иенков и отправилась в путешествие по неизвестной земле. Господин Отто часто думал о ней и о Йойки. Нашли ли они друг друга? А если нашли, то вернулись ли к Йойки его воспоминания? И знают ли они дорогу домой? Эти вопросы день за днём волновали старое сознание господина Отто. Ему очень хотелось дожить до того дня, когда Юка и Йойки снова вернутся сюда. А он верил, что этот день непременно настанет.

Иногда господина Отто навещали Ённи и Мия, но в последнее время всё реже. Господин Отто не винил ребят, ведь они были молоды, и у них была своя жизнь. Ему достаточно было лишь знать, что у них всё хорошо. Иногда они говорили о Юке и Йойки. Своим проницательным глазом господин Отто отметил, что Ённи и Мия не очень-то верят в возвращение друзей, в то время, как он сам жил только этой мыслью.

А как-то раз, придя в пекарню за свежим хлебом, господин Отто встретился с бывшей Каной Юки. Кана была с коляской, в которой сидел уже подросший малыш, радостно хлопал в ладоши и смотрел на мир сиющими глазами. Не без грусти отметил господин Отто, как изменилась Кана. После исчезновения Юки она сильно сдала, похудела, осунулась, а из глаз её исчез тот задорный блеск, очаровывающий всех и каждого. Теперь же это была просто молодая женщина, с грузом повседневных забот и проблем на плечах, успокоенная почти до безразличия.

В тот момент господину Отто ещё сильнее захотелось, чтобы Юка вернулась поскорее и снова вселила в свою Кану тот свет, которого ей так теперь не хватало, вдохнула в неё жизнь.

Господин Отто пытался понять, что изменилось в их мире с тех пор, как Юка покинула его. И на первый взгляд никаких значительных перемен не было – жизнь в мире иенков текла так же спокойно и размеренно, как и многие тысячелетия до этого. И вместе с тем что-то незримо изменилось, словно угас огонь, подогревающий их сердца, вселяющий в них надежду и радость. Без Юки этот мир померк. Её безграничного оптимизма и веры в добро всем сейчас очень не хватало.

Об этом и думал в то тёплое солнечное утро господин Отто, когда увидел на дорожке, ведущей к его дому, три силуэта. Старик поправил очки и прищурился, стараясь рассмотреть лица пришедших. Его зрение давно уже было не то, что раньше, и всё же, господин Отто разглядел своих гостей. И в тот же момент его старое слабое сердце забилось чаще, а глаза увлажнились. И господин Отто с бодростью семнадцатилетнего юноши поспешил к воротам.

- Юка! Йойки! Дорогие мои! Я знал, что вы вернётесь! – воскликнул он, открывая калитку.

Увидев родное лицо старика, Юка тут же заплакала и крепко обняла господина Отто. Только сейчас она осознала, как сильно тосковала по нему всё это время, как не хватало ей его мудрости, внимательности и тёплой сердечной заботы.

Затем господин Отто поприветствовал и Йойки, обнимая его со словами:

- Как же ты вырос, дружок! Стал настоящим красавцем!

Йойки смущённо улыбался и светился от радости. Не сразу все вспомнили про Еми, тихонько стоящего рядом. Господин Отто посмотрел на него внимательно и придирчиво, как смотрел, бывало, на рисунки своих учеников. А потом спросил:

- Ты Еми Моотоко, не так ли?

- Да! – воскликнул поражённый Еми. – Так вы меня помните?!

- Ещё бы я тебя не помнил, приятель, ведь такого ужасного художника, как ты ещё поискать! – и оба они радостно рассмеялись и пожали друг другу руки.