Разрешение жить

Сообщила новость будущему отцу, а тот – будто кислым виноградом подавился. Отдышался, откашлялся и такое лицо сделал, будто в ссуде кому-то отказал.

– Извини, это не для меня. Я недостаточно стою на ногах.

– Если ты не хочешь ребенка, его не будет, – бросилась Русико его успокаивать.

Бека сразу повеселел, вновь улыбка голливудская появилась, точь-в-точь такая, как их на тренинге научили. Снова стал прежним олицетворением успешности в этом мире. Как такого упускать?

На другой день Русико избавилась от возможного наследника. Опять, значит, не время. Позвонила Беке – порадовать, а вместо него какой-то голос с музыкальным сопровождением: «Номер абонента не зарегистрирован». Ясно: симку сменил, решил перестраховаться.

…Время календарь листает, на тебя не оглядывается. У подруг уже дети школы заканчивают. Русико и так, и этак свою жизнь анализирует. Где же она свой шанс упустила? Интересно, жив ли еще Важа? Может, это была ее стезя, только она не поняла.

Сейчас, спустя двадцать лет, ясно одно: дорога к счастью не бывает выстлана персидскими коврами. А сын убийцы, – Русико точно знала, что эти два зачатка были мальчиками, – мог стать музыкантом. Другой, Бекин, тоже кем-то бы стал. Впрочем, это уже неважно. Главное, они были бы рядом.

А так хочется ребенка. Эти глазки, пальчики, складочки на ножках… До дрожи в пальцах, до сумасшествия…

Сказали древние: если женщина захочет, сквозь скалу пройдет. А тут такая цель святая – стать матерью. И Русико нашла себе еще один вариант – Ачико, зануду с вечно потными руками, но кто на это смотрит, когда перед тобой цель.

…Год, другой проходит, но волнующих признаков беременности все нет. Только деньги на тесты зря тратятся.

Вот почему Русико оказалась у этой двери. Она сдала кучу анализов, и сегодня врач должна дать окончательный ответ.

Тут как раз подошла ее очередь. Врач шелестит бумагами. Затянувшаяся пауза действует на нервы. И вот, наконец, приговор:

– К сожалению, во время последнего аборта Вам повредили трубы. Новая беременность невозможна.

Глаза за стеклами очков смотрят, словно извиняясь. Врачу, кажется, и самой неприятно вот так обрубать последнюю надежду.

– Но Вы не отчаивайтесь. Может, кого-нибудь усыновите. Поверьте, эмоции те же, как и у любой рожавшей матери.

Но Русико еще не совсем оправилась от впечатления после приговора:

– Нет, я пока еще не готова к такому шагу.

– А Вы подумайте. Если решитесь – позвоните мне. Через меня разные люди проходят. Кто-то не может родить, а кто-то от почти готового рад избавиться.

Русико попрощалась и пошла к выходу. В маршрутке ехала в состоянии оцепенения. Вживалась в безнадежность. И тут ее толкнули самым бесцеремонным образом.

– Смотреть надо! – выкрикнула она и тут же осеклась.

Рядом с ней опустилась женщина с тщедушной девочкой.

– Извините.

Сразу бросились в глаза выступающие передние зубы девочки и отсутствующий взгляд.

– Что с ней?

– ДЦП.

– Она одна у Вас?

– Нет. Есть еще сын старший, – и равнодушно уточнила. – Он обычный.

– Какое счастье! – вырвалось у Русико.

– Да, он мне помогает, – сказано было без эмоций. – Но для меня на первом плане Саломе. Она важнее.

Русико ничего не ответила. Как это так: инвалид ценится выше, чем здоровый? И видно, что мать не врет. Для нее, видимо, это так и есть.

…Всю ночь Русико не могла заснуть. Лучшая половина жизни уже прожита. Для себя, в поисках своего логически просчитанного счастья. Прямо как в детской считалочке: шла, шла, шла и коробочку нашла. А в ней пусто. Вакуум. Теперь и идти, выясняется, некуда. А может, надо, как та женщина из маршрутки, действовать против логики?

Утром она набрала номер своего врача.

– Если будет какой-то случай для меня, сообщите, пожалуйста. Да, да, я согласна на любого. Не хочу упустить свой последний шанс. Пока у меня еще есть время.

Елена Кучеренко

Нечаянная радость

Недавно я встретила в нашем храме Ирину Петровну, пожилую и очень хорошую женщину. Она появляется нечасто – они с мужем живут в другом районе и ходят в церковь рядом с домом.

В тот день они с сыном пришли договариваться о Крещении месячной внучки Машеньки.

– Ой, Лена, здравствуй! – обрадовалась она мне. – Вот мой сын Михаил. Вы ведь незнакомы? И внучка у нас уже… А помнишь, я тебе рассказывала?..

Я помню, да…

С Михаилом – родным сыном Ирины Петровны – я до того дня, и правда, не была знакома. Но хорошо знала семью ее пасынка Валеры. Они бывали у нас в храме наездами. Он, его жена и их четверо детей.

Как-то они появились с Ириной Петровной. Мы разговорились, и тогда-то я и узнала удивительную историю этой женщины. Очень счастливой женщины…

Давно, когда Ирине Петровне (а тогда просто Ире) было 25 лет, она попала в страшную автомобильную аварию. Выпили по глупости с друзьями по поводу окончания института и поехали кататься по городу на чьей-то папиной машине. И врезались в КАМАЗ. Ирина, единственная из всех, кто был в той машине, чудом осталась жива. Эта авария заставила девушку впервые задуматься о Боге: у нее была верующая бабушка, которая, навещая ее, всю поломанную, в больнице, всё время повторяла: «Господь тебя спас! Помни об этом! Его благодари!..»

А пока Ирину буквально сшивали по кусочкам. Врачам удалось спасти девушке жизнь, но «по женской части» они вынесли приговор: «Детей никогда не будет! Усыновляйте… Хотя вряд ли Вам кто-то позволит. Вы же инвалид!»

Шли годы. Ирина работала, начала ходить в храм, который открылся у них в районе, – не забыла наказа покойной уже бабушки.

Правда, иногда роптала: «Господи! Ты сохранил мне жизнь, но детей-то у меня не будет. И никому я такая не нужна».

Потом похоронила родителей и осталась совсем одна. И даже подумывала о монастыре. А когда ей было уже далеко за 30, познакомилась с Петром, прихожанином той же церкви, вдовцом с ребенком (этим самым моим знакомым Валерой). Они поженились и прожили в браке долгую и счастливую жизнь. Иногда, правда, женщина всё так же вздыхала, что своих детей у нее никогда не будет. Но пасынка она любила как родного. И тот ее очень любил. И до сих пор любит.

«…А в 50 лет случилось у меня то, что у всех женщин бывает в этом возрасте, – рассказывала Ирина Петровна. – Цикл прекратился. Подумала – климакс. Ну что ж… Жизнь… Я тогда и не расстроилась особо. У Валерочки были уже дети, и я с радостью возилась с внуками… Но со временем начало подташнивать. Я заволновалась – всякое ведь бывает. Моя мама умерла от рака. А потом живот начал надуваться.

– Ну всё, конец! Точно опухоль! – решила я».

Перепуганная женщина побежала в поликлинику.

– Доктор, у меня рак… И знаете, он почему-то шевелится…

Старенький очкастый врач долго щупал ее живот, листал карточку, протирал стекла очков, глубокомысленно почесывал лысину, переспрашивал возраст… А потом произнес:

– Вашему «раку» уже шестой месяц, наверное, вот и шевелится. Беременная Вы, бабушка! Неловко даже как-то!

И начал выписывать направление на обследования, а затем – на аборт… На стимуляцию преждевременных родов, в смысле…

– Какой аборт! Какие преждевременные роды! – замахала на него кулаками Ирина Петровна. – Я же этого ребенка всю жизнь ждала!

Потом были больницы, постоянные обследования… Почти всю беременность Ирина Петровна пролежала на сохранении. Врачи чем только не пугали: в таком возрасте не рожают, она не выносит, а если выносит, то родит больного ребенка, и как она его, почти старушка, будет растить…

Но рядом всегда был муж Петр. Они вместе молились и верили, что если Господь дал им в таком возрасте эту великую и нечаянную радость, то Он всё управит.

Ирина Петровна родила сына в 51. И выкормила грудью. Сейчас ему столько, сколько было ей, когда она попала в ту жуткую аварию. И все живы здоровы…