Страница 34 из 39
Должно понимать, что весной 1934 года отношения между Германией и Италией отнюдь не были такими же теплыми и дружескими, какими они стали спустя два года, после создания оси Берлин – Рим. Гитлер открыто восхищался Бенито Муссолини и, более того, хранил бюст фашистского лидера в своей мюнхенской штаб-квартире, но эти симпатии едва ли были взаимными. Муссолини считал австрийского капрала вульгарным шутом. Когда немцы в марте 1935 года отказались признавать положения Версальского мирного договора, разгневанный Муссолини создал так называемый «Фронт Стрезы» вместе с Францией и Великобританией. Но вялая политика умиротворения, которую вели западные державы, и смелость Гитлера в конечном счете превратили Муссолини из критика Германии в ее союзника. Пока же «Scuderia Ferrari» пересекала перевал Бреннер, следуя на север в сторону Берлина и трассы АФУС, Муссолини заявлял, что нацисты «опьянели от своей упрямой воинственности».
ЭНЦО ФЕРРАРИ И ЕГО ПАРТНЕРЫ ПО КОМАНДЕ СЛИШКОМ ПОЗДНО ОСОЗНАЮТ, ЧТО НАЦИСТЫ ПОДНИМАЛИ СТАВКИ, ПРЕВРАЩАЯ МЕЖДУНАРОДНЫЙ АВТОСПОРТ ИЗ ПРОСТОГО СОПЕРНИЧЕСТВА БЫСТРЫХ МАШИН И БЕССТРАШНЫХ ГОНЩИКОВ В ИНСТРУМЕНТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРОПАГАНДЫ.
Позже фашисты ответят на их вызов, подстегнув Alfa Romeo к созданию достаточно мощной машины, которая сможет противостоять немецкой угрозе на равных, но финансирование и кадровое обеспечение этой затеи будет ничтожным в сравнении с тем, что получали Mercedes-Benz и Auto Union. Это стало очевидно еще когда команда Феррари увидела быстрые, как стрелы, машины «Auto Union» на треке АФУС. Ас немцев, высоченный, преисполненный кипучей энергии Ханс Штук, только что поставил на новой машине несколько международных рекордов, и у Варци, Широна и Молля на их стареньких «P3» не было никаких шансов угнаться за ним. Визжащая мощь моторов «Auto Union» с наддувом поражала воображение даже закаленных в гонках ветеранов. Когда их смехотворная дуэль началась, Штук рванул вперед и проехал свой первый круг в 19 километров, опередив Широна более чем на минуту! Штук опережал соперников на многие километры и без особых хлопот двигался навстречу легкой победе, как вдруг сцепление в его болиде дало сбой. Молль, управлявший дерганой «Alfa» с обтекаемым кузовом из Бреды, развивал на ней до 290 км в час и, подхватив лидерство, сумел выиграть гонку. Он опередил Варци, но эта победа была пирровой, и все в Модене это понимали – и лучше всех Энцо Феррари.
Неустрашимый Нуволари, что неудивительно, финишировал четвертым, хотя его сломанная нога по-прежнему была запечатана в гипс. Всегда верный ему механик Децимо Компаньони настроил педали в его «Bugatti» таким образом, чтобы Нуволари мог управлять ими своей здоровой ногой. Маленький гонщик, превозмогая жуткую боль, стойко выдержал все испытания, несмотря на то что жесткое покрытие трассы постоянно сотрясало его еще не до конца сросшиеся кости.
«Mercedes-Benz» заявился на гонку в АФУСе, но снялся незадолго до старта из-за возникших проблем с механикой. Однако на гонке Eifelre
Однако обе эти немецкие гонки не считались полноценными этапами Гран-при, и итальянская пресса в безумном патриотическом угаре продолжала обманывать саму себя, утверждая, что Alfa Romeo и Scuderia Ferrari покажут свою истинную мощь не раньше, чем будет объявлен старт Гран-при Франции в Монлери, запланированный на 1 июля. Этот Гран-при станет первой настоящей схваткой двух противоборствующих сил. Передовые команды обеих стран предстанут на нем в полном боевом облачении. Титаны автоспорта собрались на роскошном автодроме, раскинувшемся на вершине холма в цветущей сельской местности неподалеку от Сент-Этропа, городка на трассе Париж – Орлеан. Феррари отправил во Францию всю свою команду вместе с тремя безупречно подготовленными «P3» monoposti с их неоднократно испытанными в гонках двигателями в 2,9 литра, которые проектировал Витторио Яно.
Но сам Commendatore остался в Модене. Много лет спустя легенда Феррари разрастется и окрепнет благодаря тому факту, что он отказывался лично присутствовать на гонках. На эту его привычку повлияло множество факторов – от смерти сына, случившейся в 1956 году, до боязни толпы – но еще в 1934 году он старался не покидать свой дом в Модене, постепенно становясь все более привязанным к нему. После образования Scuderia Феррари никогда помногу не путешествовал и после 1934 года не посетил почти ни одной гонки за пределами Италии, пропустив даже такой важный этап, как тот Гран-при Франции. Гонка в Монте-Карло, прошедшая в начале сезона, стала поводом для одного из последних его выездов за границы Италии.
Отчасти эта привязанность к Модене безусловно объяснялась простой логистикой. Феррари отказывался летать, с подозрением относился к поездам и, по-видимому, в качестве средства передвижения признавал только автомобиль, а, учитывая состояние европейских дорог в 1930-е годы, такое путешествие всегда означало для него бесчисленное количество часов за рулем. Также он не пользовался лифтами. В общем и целом этот человек, называвший себя «инженером», оценивал технические трудности жизни далеко не только сугубо аналитическим взглядом.
На старт французского Гран-при вышли тринадцать лучших гоночных машин и пилотов: три «Mercedes-Benz» Луиджи Фаджоли, Манфреда фон Браухича и Руди Караччиолы; два «Auto Union» Ханса Штука и умелого гонщика-любителя Августа Момбергера; три «Bugatti» Рене Дрейфуса, Робера Бенуаста и по-прежнему травмированного Нуволари; две «Maserati» Фредди Дзеендера и Филиппа Этанселена; и три мерцающе-красных «Alfa» конюшни Scuderia Ferrari под управлением Варци, Широна и Тросси (Ги Молль остался запасным). На случай, если кто-то сомневался в политическом подтексте гонки, Auto Union (но по каким-то причинам не Mercedes-Benz) нанес на длинные, заостренные хвосты своих машин изображения свастики.
На разминке три «Mercedes-Benz» оказались просто ошеломительно быстрыми, и приунывший Уголини – несмотря на неразвитость тогдашней международной телефонной системы – связался с Феррари, находившимся в своем офисе в Модене, чтобы сообщить ему результаты кругов. Так началась традиция, которая растянется вплоть до последних дней жизни Феррари, – традиция телефонных докладов менеджеров команды с гоночных трасс в Модену. В них они будут раскрывать боссу подробности заездов. Перед последней квалификационной сессией Феррари прибегнул к мастерскому психологическому приему, приказав Уголини посадить Молля в машину Тросси. Молодой лев не находил себе места на пит-лейне, и Феррари резонно предположил, что его лихорадочная, буйная манера вождения вдохновит членов основного состава на более агрессивную езду. Этот ход сработал, и Молля наградили за его мотивационные усилия, назначив его вторым пилотом Тросси.
На глазах у зрителей, до отказа заполнивших главную трибуну, гонка началась, и Широн, отважно вырвавшись с третьего ряда вперед, захватил лидерство на два первых круга. Обходительный стиляга из Монте-Карло, облаченный в шелковый синий комбинезон, выдавал одну из лучших гонок в своей карьере, но все равно не мог сдерживать более мощный «Auto Union» Штука, обогнавшего его и лидировавшего вплоть до поломки двигателя. Истощение гонщиков и их машин было запредельным, отчасти по причине отчаянного стремления каждого из них доказать свою состоятельность в борьбе с сильнейшими из коллег. К двадцатому (из сорока) кругу по трассе длиной в 12,5 км, представлявшей собой комбинацию спидвея и гоночного трека, все германские силы уже либо выбыли из борьбы, либо двигались по маршруту на черепашьей скорости. Когда показался клетчатый флаг, Широн уверенно катил к легкой победе, на три минуты опережая Варци. Молль заменил, по всей видимости, ошарашенного накалом борьбы Тросси еще в начале гонки, и в кои-то веки покорно следовал за лидерами, идя на третьем месте. За четыре круга до конца на трассе остался только один соперник Scuderia, «Bugatti» Бенуаста.