Страница 5 из 81
— Да, именно. Просто она попала в самый эпицентр событий и ей требовался помощник.
— Аля совсем не жалеет себя, — Сабина усмехнулась и исподлобья посмотрела на дочь, — ради блога готова на всё. Ну да, я слышала какой-то шум на улице примерно в то время, наверное, очередное нападение монстра и наша бравая журналистка уже в самой гуще событий. Будьте там осторожнее, хорошо?
— Конечно, — Маринетт кивнула матери и подметила её правоту в отношении лучшей подруги, из-за чего не смогла сдержать смешок.
— С этим разобрались, — Томас явно не хотел завершать разговор, — перейдем ко второму вопросу.
«Это ещё не всё?» — Маринетт вопросительно подняла бровь, что не осталось незамеченным для родителей.
— Дело в том, дорогая, — вкрадчиво, будто боясь спугнуть, миссис Дюпэн-Чэн начала говорить, в то время как брюнетку стали посещать весьма тревожные подозрения, — когда я была у тебя в комнате я кое-что увидела.
— Что? — комок в горле дочери, сейчас как-то странно улыбающаяся родителей, осел там похоже на долгое время и ни в какую не хотел выселяться. — Что ты увидела, мам?
— У тебя на кровати лежал дневник, и я случайно, правда, увидела твою последнюю запись, — мама продолжила, вспоминая чувство любопытства, которое её всё же пересилило, и она «одним глазком» подсмотрела тайну дочери.
«Абзац!» — констатировала Маринетт и уже была готова впасть в дичайшую панику, но вовремя осеклась, вспоминая, о чём именно была последняя запись, и удостоверившись, что там ничего того, что бы раскрыло её главную тайну, не было, задала вполне подходящий вопрос. — Только последнюю?
После уверенного кивка Сабины, Мари мысленно выдохнула и, понимая, что на этот раз обошлось, поднесла чашку с чаем к губам, но благо отпить ароматного напитка она не успела, так как она бы точно его выплюнула после слов отца.
— И мы бы хотели знать, кого это ты так расхваливала, — тон Тома стал ещё серьёзнее, а глаза намертво зафиксировали дочь в поле зрения, не давая ей ни единого шанса на ложь, побег или самоликвидацию любым из вышеперечисленных способов. Только правда, только белый флаг и чистосердечное признание в довесок к явке с повинной устроили бы грозного главу семейства.
От такого заявления Маринетт, нервно сглотнув и поблагодарив за то, что не успела наглядно продемонстрировать фонтан из чая, поставила чашку на стол и с мольбой в глазах повернула взгляд к матери. Как говорится, надежда умирает последней, вот и девушка надеялась, что её спасательный круг в виде понимающей мамы ещё не до конца сдулся и ещё способен спасти её от бушующей грозы в виде непоколебимого отца, и на нём она сумеет доплыть до берегов свободы от таких вопросов. Но Мари всё же прогадала и её круг был не то что сдутым, а скорее разорванным на кусочки самой Сабиной, которая лишь хитро улыбалась и, сдвигая плечами, показывала, что ничего поделать не в силах, да и не сильно-то и хотела, ведь узнать правду было интереснее, о чём и говорили ехидные огоньки в глазах китаянки. Да и чего правду таить, сам Том был заинтригован не меньше жены и его серьёзный и грозный тон был помимо всего ещё и наигранным, и служил катализатором для скорой капитуляции Мари.
Часы отчеканивали секунду за секундой, а ответа всё также не было. Маринетт готова была в любой момент сорваться с места и убежать куда подальше, но зная, что отец её и на другом континенте найдет, решила всё же не тратить силы на столь бессмысленный поступок. Обычно голова девушки была под завязку забита разными идеями и вариантами разрешения любой ситуации, но не сейчас. Бедная темноволосая головушка Мари сейчас больше напоминала металлическую кастрюлю, крышку которой открыли, чем и выпустили всё её содержимое наружу. Было чувство, что если сейчас ударить по ней, комнату пронзит отчётливый металлический звон, осведомляющий об отсутствии содержимого посудины и наличии чистейшего непробиваемого вакуума. Лицо же героини за какие-то несколько секунд успело сменить оттенок, пройдясь по всему цветовому спектру, причём как в одну, так и в обратную сторону. Глаза так же не были точно зафиксированы на своём законном месте — их размер колебался от небольшого грецкого ореха до внушительного теннисного шарика, а зрачки нервно бегали из стороны в сторону, в надежде закрепиться хоть за что-то и тем самым так не выдавать шок, страх и волнение хозяйки. По рукам прошла мелкая дрожь, а на губах «заиграла» кривая улыбочка, которая только усугубляла ситуацию, придавая и без того искаженному выражению лица девушки слегка болезненный вид.
«Как же я попала! — Маринетт очередной раз сглотнула подступивший к горлу ком. — Я совершенно не знаю, как ответить. Вот и пришел конец! Пора прощаться с этим миром.»
Будто бы прочитав мысли дочери и заметив суицидальные порывы, Сабина всё же решила сжалиться над Маринетт и положила руку Тому на плечо.
— Ладно, как говорится, утро вечера мудренее, — женщина стала неспешно подниматься со своего места и бросила многозначительный взгляд на мужа, давая ему понять, что на сегодня допрос окончен, если он не хочет вылавливать по всему дому покинувшую тело душу Маринетт, — завтра с утра всё расскажешь, а сейчас иди спать.
— Хорошо, — брюнетка еле выговорила это слово, но была безумно благодарна за такую отсрочку, хотя и понимала, что ночка её ждет не легкая.
***
Под пожелания спокойной ночи девушка покинула кухню, и плевать, что она так и не смогла нормально поесть, ведь оставаться там было чистой воды мазохизмом. На подкашивающихся ногах Маринетт преодолела расстояние к своей комнате и, повернув ручку двери, вошла в своё убежище. Будить уже давно мирно спящую Тикки было бы некрасиво, поэтому Мари опустилась на стул и уткнулась лбом в сложенные на столе руки. Находясь в таком положении, единственное, что могла сделать темноволосая, так это тихо всхлипывать. Плакать она не хотела, да и не видела в этом никакого смысла, так как слезами горю не поможешь, да и горе было не смертельным, просто ситуация сама по себе была очень неприятная, и как всегда бывает по закону подлости — произошла в не самое подходящее время. Маринетт всё ещё злилась на Кота, хотя о ком о ком, а о нём ей сейчас хотелось думать меньше всего. Ведь нужно было разобраться с текущей проблемой, а с Нуаром она уж как-нибудь помирится, ну или хотя бы заставит извиниться — ведь это он начал!
— Черт, как я могла забыть о дневнике?! — шёпотом спросила сама у себя брюнетка. Вопрос был весьма риторическим и ответ найти было проблематично. За таким упорным самобичеванием девушка не заметила шорох и тихий стук, раздающиеся с улицы. — Дырявая моя голова! Дура! Дура! Какая же я дура!
— Как самокритично, принцесса! — ярко-зеленые глаза сильно выделялись на фоне ночного Парижа и не заметить их было просто невозможно.
Кот хитро улыбнулся и, как бы заверяя вошедшую в состояния углубленного офигивания хозяйку комнаты в своём присутствии, постучал в приоткрытое окно. Нуар стоял снаружи и опирался на фигурный выступ дома, в то время как Маринетт продолжала сидеть за столом и буквально во все глаза пялиться на вторженца. Кого-кого, а вот его она ожидала увидеть здесь меньше всего.
«Может у меня галлюцинации на фоне шокового состояния?!» — сейчас она была готова поверить во всё, что угодно, даже в собственную невменяемость, лишь бы хоть как-то объяснить присутствие данного субъекта в её доме.
— Если ты думаешь, что я сон или видение, то ты ошибаешься, — парень продолжал всё так же улыбаться — ему нравилось наблюдать за удивлением собеседницы, а после он слегка склонил голову, — Кот Нуар собственной персоной! Так ты меня впустишь?
— Зашибись, — девушка буквально прорычала себе под нос, но острый слух черныша не позволил скрыть недовольство, от чего тот ещё сильнее ухмыльнулся и прижал кулак ко рту, — тебя только не хватало для полного комплекта!
Несмотря на ярое возмущение, Маринетт всё же пошагала в сторону окна и открыла его, впуская нарушителя спокойствия внутрь комнаты. Любопытство, которое похоже было отличительной чертой их семьи, победило злость, раздражённость и, мягко сказать, плачевное состояние девушки. Было интересно узнать, что же забыл её напарник в такое время дома у её второй — обычной личности. Она уже давно заметила, что присутствие Кота хоть и вызывало раздражение, особенно в свету последних событий, но всё же дискомфорта не доставляло.