Страница 16 из 34
Поскольку науко-техника стала социальным институтом, то и относиться к ней надо как к институту – регулировать и контролировать. Общество должно оценивать смысл изобретений, их возможное влияние на его дальнейшее развитие, на судьбу человека. Не все технически возможное следует осуществлять и если Кант ограничил знание, чтобы дать место вере, то сейчас надо ограничивать науку и технику, чтобы дать место естественному миру, сохранить пространство для других, не интеллектуальных способностей и запросов человека. Ограничить на стадии их, перехода в практику. Не лучше было бы людям, если бы исполнялось все, что они пожелают, говорил Гераклит. Свободное творчество вовсе не тождественно благу, само по себе оно аэкологично и агуманно и легко становится антиэкологичным и антигуманным. Перед ним нужно ставить социально-гуманитарные» фильтры, которые бы соотносили все проекты с мерой человека. Если такие фильтры не будут, ставиться сознательно, их поставит природа вещей, пределы земного шара, антропологические и психические константы Homo sapiens. Преодолевшее их творчество перестанет быть человеческим. Еще Аристотель в своей «Этике» писал, что изобретательность хороша там, где служит благородным целям, иначе она преступна. Предусматриваемая законодательством многих стран ответственность за науко-творчество должна подкрепляться социально-психологическим формированием вокруг него атмосферы требовательного здравомыслия и технологической сдержанности. Ясно, например, что, наряду с ограничением числа запусков ракет в космос, нужно бы немедленное квотирование работ в генной инженерии, при синтезе новых химических веществ, исследований в области искусственного интеллекта. Не останавливая программ науки как таковых, квотирование придаст им большую безопасность, заставит ученых искать экономные приемы деятельности. Подобные ограничения являются действенным, а не увещевательным стимулом для направления творчества в сторону создания экологически ориентированных производств.
Более того, если мы обречены на творчество, то в не которых случаях выход может состоять в том, чтобы «идти до конца» не только в мысли, но и на практике, вплоть до творчества по разрушению. Полный кругооборот природы предполагает гибель, переход в инобытие всех ее форм, их преобразование в иное качественное состояние. Соответственно, имитация природы, искусственное воспроизведение полного цикла жизни должны включать воспроизведение ее смерти. Смерть вплетена в содержание жизни как самый глубокий фазис ее обновления. Нужна искусственная смерть! Нужно развертывать деятельность по ликвидации результатов деятельности. Понятая в своей подлинности, идея безотходного производства предполагает ликвидацию всего произведенного и превращение его в сырье для другого производства. Замкнутый технологический цикл должен распространяться на искусственную среду в целом, постепенно перерастая в кругооборот искусственного. А вводить его надо под лозунгом: смерть искусственному! Подобно естественному оно тоже должно «умирать», преобразовываться в инобытие и уничтожаться. Тогда вторичное сырье превратится в первичное, а природа будет нужна лишь для подпитки этого «искусственного кругооборота искусственного».
Стихийно идеи подобного рода все чаще получают реальное применение. Самое эффективное производство по уничтожению средств и продуктов производства развертывается в военном деле. Разоружением, конверсией заняты миллионы людей, в них вкладываются миллиардные капиталы, и такое занятие становится постоянным делом. Забот по уничтожению ядерного, химического, биологического оружия, не говоря об обычном, хватит на долгие годы. А к тому времени устареют, потребуют уничтожения новые виды оружия, которые сейчас параллельно разрабатываются. Другой пример: в Нью-Йорке взрывают, пуская под бульдозер вполне пригодные для жизни 10-этажные дома, чтобы на их месте построить небоскрёбы. Это рационально и потому, что они будут комфортабельнее, а главное, потому, что открываются дополнительные возможности для творчества архитекторов, строителей, появляется работа для сотен тысяч людей. Похожие процессы начались и у нас России, когда запускают программы реновации, уничтожая 5 этажное жилье.
Главное, чтобы новое не занимало живой природы, было на том же месте. Известно, что современные технологии устаревают через каждые 3–5 лет. С такой же скоростью целесообразно оборачивать и основанные на них производства, строя на этом месте новые заводы. Таким образом, можно сносить, заменяя новыми, города. Но строить именно на этом месте. Чтобы использовать искусственное в качестве сырья – оно не должно быть отходами и создавать другое на использованных территориях – они не должны оставаться незанятыми и загрязненными. Благодаря имитации смерти перед человечеством открывается огромное поле деятельности по переделке сделанного. Решается самая трудная задача – занять себя, ослабить удушающую хватку творчества, накопленных знаний и богатства, которую они набрасывают на жизнь и любовь. Производство приобретает внутреннюю цель и автономное дыхание, а творческая активность новые каналы реализации, через которые ослабляется ее напор, что особенно важно для сфер, где она должна быть ограничена. Проблемы не решаются одними запретами. Не решаются они и полным попустительством. Взаимодействие, знание, где подтянуть, а где ослабить, где закрыть, а где дать выход – это единственно реалистичный подход к ним.
3. В защиту человеческого творчества
Анализируя отношение «человек – мир», отмечая усиление в нем влияния субъективности, волевого, творческого вектора, восходящего по линии: отражение – предметная деятельность – мыследеятельность – проектирование – игра, а также читая рассуждения о феномене «сверхтворчества», вдруг начинаешь слышать некую парадоксальную ноту: тенденцию к «потере творчества». Вернее, к исчезновению его человеческого качества, а поскольку творчество как парадигма до сих пор связывается с активностью человека, то и самого творчества. Обретая бытийный статус, оно как будто усиливается, но ведь это бытие мысленное и мыслимое, значит, – беспредметное или объективно «игровое», значит – бессубъектное. Если парадигма отражения отводила человеку роль зеркала мира, то парадигма творчества как мысенной рефлексии оставляет ему роль табло, на которое выводятся события, происходящие где-то в другом месте. Творчество «бытийствует», но это не бытие человека. И не бога, и не природы в их традиционном понимании. Это бытие неопределенных, неравновесных, нелинейных, самоорганизующих явлений космического масштаба. Своеобразная теургия, которой говорили русские философы-космисты начала века. Теургия – но без бога. Деперсонализованное, десакрализованное, универсальное развитие. Саморазвитие! Поскольку это саморазвитие, то в нем есть и источник – «творчество» как некий новационный процесс. Думается, что за подобным видением творчества стоят достижения современной технологии по созданию искусственной реальности. Возводимые в ранг всеобщности, они онтологизируются, «бытийствуют». Это не теургия, а техноургия или все же теургия, если силу, от которой полностью зависит наше существование, называть, как и раньше, богом. Человекоподобный Бог заменяется Технобогом. Теология – технологией. Не случайно Ст. Лем написал книгу «Сумма технологии» в парафраз «Сумме теологии» Фомы Аквинского.
К сожалению, отношение к «обесчеловечиванию творчества» пока довольно бездумное. Большая часть философов и методологов его не замечает вообще, продолжая рассуждать о все возрастающем творческом потенциале человека, увеличении сферы его свободы и активности. Другая, с сознанием превосходства над близорукостью представителей традиционной трактовки творчества как человеческой деятельности, увлеченно ищет и разрабатывают новую «творческую (креативную) онтологию». Вот пример относительно мягкого поиска подобного рода, когда атрибут творчества приписывается органическому миру. «Жизнь как таковая есть Творчество. Она предстает как «творческая волна», и одновременно как креативный процесс – волнообразное движение на всех уровнях организации жизни. С этой позиции Творчество – не только прерогатива человека, как считает большинство мыслителей, но феномен, пронизывающий все сущее, все живое».[32] А вот рассуждение абсолютного креативиста, панкреативиста – «Креатора»: «Творчество является статистическим эффектом, таким же, какими выступают температура, давление, теплота. Суть вопроса в субъективном наполнении творчества следовательно состоит в том, чтобы выделить в творческом процессе группы людей, образующих статистический ансамбль, нелинейный режим функционирования которого реализует метаморфоз под названием «творчество»… Личность или группа людей – производителей гениального и талантливого – выполняют роль аналоговых машин, в которых, как известно, решение некоторой системы уравнений выдается на осциллограф благодаря тому, что разыгрываемые в этих машинах электромагнитные процессы подчиняются решаемой системе уравнений. Талант ценен тем, что он моделирует процесс, который можно было бы смоделировать другим способом, но что пока не удается осуществить по техническим причинам».[33]
32
Субетто А. И. Творчество, жизнь, здоровье и гармония (Этюды креативной онтологии). М., 1992. С. 13.
33
Николко В. Н. Творчество как новационный процесс. Философско-онтологический анализ Симферополь, 1991. С. 100, 135.