Страница 26 из 29
Попав в подобные условия, человек обращается к привычным социальным методам защиты и нападения. Но по первости он может рассчитывать только на себя самого, а также на друзей – старых или новоприобретённых. Потихоньку налаживаются связи в ключевых для выживания в армии структурах (столовая, штаб, соседнее подразделение и др.), однако процесс этот может здорово затянуться в армейских условиях. Некоторые так и не удосуживаются завести полезных знакомств и сидят безвылазно в казарме; им даже еду приносят из столовой молодые, рискуя получить хороший нагоняй и по морде.
Но даже связи в армии не могут сделать некоторых вещей. Это объясняется в первую очередь тем, что знакомства и дружеские отношения устанавливаются, как правило, в рамках своего уровня иерархии. Дружба солдата и офицера суть исключение из разряда фантастики, а солдата и высшего офицера и вовсе невозможна. Поэтому здесь социальное неравенство и действия вышестоящих начальников перекрывают соответствующие действия знакомых и товарищей. Привычные методы защиты пробуксовывают; люди остаются игрушкой в руках бушующей социальной иерархии.
Так что такой закон армейской жизни, как необходимость солдату (офицеру) служить как можно дальше от дома, обеспечивает максимальное вырывание его из привычной канвы жизни, и, как следствие, растерянность и частичную утерю человеческого достоинства. Человек становится похож на тесто или пластилин, которому легко можно придать любую требуемую форму. Подобной «мягкости» способствует и молодой возраст призывников.
Теперь солдат вполне готов для дрессировки. Причём не просто «обучения» или «воспитания личного состава», как это официально называется, а именно дрессировки. Посредством самых эффективных психологических и физических приёмов (также направленных на воздействие на психику) в человека вбивается необходимость дисциплинированно преклоняться перед социальным статусом и приказом. Из этой связи отнюдь не выходит особняком некий Устав: он органически входит в данную связь, и верховенство социального статуса и приказа буквально пронизывает его насквозь – фактически он является конкретизацией и развитием этих двух краеугольных камней армейской жизни.
Какую именно форму стараются придать человеку в армии? Форму идеально умеющего приспосабливаться к жизни и жить в своё удовольствие социального индивида, правда жёстко ограниченного в этом приказом, социальной иерархией и уставными требованиями к дисциплине и образу жизни. Он должен усвоить социальную иерархию, смириться с ней и научиться преклоняться перед вышестоящими, а также перед исходящими от них распоряжениями – приказами. Такой социальный индивид должен отличаться сильно развитым социальным эгоизмом, т.е. эгоизмом в самых принципиальных вопросах материального благополучия, тогда как в незначительных мелочах он может проявлять великодушие и щедрость (особенно на словах). Единственный недостаток такого существа в его приспособленности только к коммунальному аспекту социального бытия, причём, в специфически армейском духе; деловой аспект чужд ему в самих основах.
В дрессировке заключается причина, почему в органы, да и вообще в большинство структур, где требуется жёсткая дисциплина, стараются брать только после прохождения армии. Прошедший армию, как правило, уже выдрессирован адекватно требованиям данных структур, где, как и в армии, основное требование – уважать и боготворить социальный статус и приказы.
Вообще-то официально военнослужащий дрессируется только свято блюсти приказы, социальную иерархию и быть по-армейски дисциплинированным. Того же хотят от военнослужащего и офицеры, начиная со среднего звена – им это положено по статусу, так как с повышением социального статуса растёт для человека и роль официальности (официальных ритуалов и речей) в его жизни и деятельности. Однако в глубине сознания такие офицеры прекрасно понимают, чему учится военнослужащий помимо официальных требований. Для младших же офицеров требование, чтобы военнослужащие учились только этой самой приказной дисциплине, подчинению и соблюдению требований уставов, не более чем заветная мечта, к тому же сокрытая глубоко в душе. Все военнослужащие от солдат и до высших офицеров прекрасно понимают, что рука об руку с официальной дрессировкой идёт обучение игнорированию приказов и уставной дисциплины, очковтирательству, халтуре, уходу от работы и другим социально полезным для каждого человека качествам, делающим его жизнь немножечко легче. Конечно, этому обучают уже не офицеры; солдат в этом отношении обучается на собственном опыте, всем ходом его армейской жизни. Иногда кое-что он может усвоить под руководством сержантов или старослужащих, фрондирующих с офицером и заставляющих поэтому солдат выполнять приказ «по-минимуму»; кроме того, у старослужащих и сержантов на солдат могут быть свои виды – по их мнению, молодым солдатам нужно не выполнять дурацкие приказы, а обслуживать своих дедушек или сержантов.
Все эти негативные качества можно назвать оборотной стороной армейской жизни, её краеугольных оснований (приказов, иерархии, коллективного образа жизни, устава, армейской дрессировки). Они столь же естественны, так как, обучаясь следовать приказам и уважать иерархию, солдат неминуемо учится обходить требования к нему, уходить от их выполнения и выполнять их «на-отвяжись». Дедовщина, равно как и навязывание уставной дисциплины, помогает сдерживать эти негативные проявления в допустимых пределах, но не искореняет совсем.
Очень важно, что именно усвоение солдатами подобных полезных для них качеств является одной из причин, почему офицеры поощряют дедовщину в своём подразделении: она помогает обуздывать доминирование этих «побочных» качеств, безусловно, полезных для солдат, но вредных для армии и начальства. Поощряя дедовщину, офицеры, вместе с тем, расписываются в своём бессилии поддерживать порядок самостоятельно и через институт сержантов. Они не назначают уставных сержантов, боясь вообще утратить контроль над подразделением, зато вовсю используют неуставных. Такие сержанты вскоре начинают их попросту игнорировать; офицеры же не имеют достаточно харизмы, уважения и навыков, чтобы прижать сержантов, а через них и старослужащих, к ногтю. Вообще, если офицер не может справиться с подразделением и прибегает к услугам дедовщины, это означает либо, что ему попросту наплевать на своих солдат и он озабочен только извлечением личной выгоды (такой офицер научился быть социальным индивидом, великолепно игнорирующим свои официальные обязанности), либо, что он просто слабовольный человек, который сам ищет поддержки в сержантах и старослужащих; те же считают его безобидной, удобной для них тряпкой и пользуются им настолько, насколько это вообще возможно в армии.
Хотел бы обратить внимание на ещё один аспект, которому обычно не придают значения. Помимо полезных для армии и вредных для неё, но полезных для человека, качеств, армия воспитывает в человеке и полезные для остального общества качества, которые проявляются, даже когда он покидает армию. Армия несёт для общества огромную ВОСПИТАТЕЛЬНУЮ роль, которая особенно отчётливо проявляется в случае с призывной армией. Точно так же, как и в случае с высшим и средним образованием, через неё проходит огромное количество населения страны. Все эти люди в армии не просто работают, – они живут в коллективе, впитывают всё, что с ними здесь происходит, и всё, чему их здесь учат. Так, армия прививает любовь в Родине, к дому, к родителям. Только лишившись чего-то, человек может объективно оценить, насколько это что-то было для него важно. Вырванный из привычных отношений, из привычного глазу уголка России, солдат прочувствует, насколько эти вещи были ему дороги; насколько ему дороги люди, его окружавшие, растившие и помогавшие ему с детства. Если человек не прошёл армию, ему не понять всей глубины тоски по дому, по родному уголку природы, по всему, что его окружало до армии. КАЖДЫЙ солдат проходит через эту тоску, каждый набрасывается на письмо из дома, а при получении первого письма многие, даже самые «крутые», плачут, открывая его. И ведь это лишь один штрих, таких штрихов очень много. Армия при должной организации может стать кузницей патриотов, как это было в советское время, может дать альтернативное гражданскому образование, может научить ценной профессии, может привить гордость и человеческое достоинство. Но точно так же она может воспитать социальное чудовище, питающееся страданиями других, ни в грош не ставящее человеческую жизнь и человеческое достоинство. В современной армии воспитательный фактор игнорируется. Руководство страны не рассматривает армию как средство воспитания и образования, оно лишь использует её для грязных и неудобных операций, которые никому другому не поручишь, посему и подход к ней соответствующий: набрать бы хоть кого-то, главное, чтобы хватало людей, а что это за люди и что с ними сделают в армии – вопрос десятый. Перевод армии на годичный срок службы является, пожалуй, единственной серьёзной попыткой переломить ситуацию, призвав образованных и ответственных людей, которые не желали бы терять два года из гражданской жизни, зато вполне могут принести в жертву родине один год.