Танкисты. Книга вторая

После этого ее отправили в какую-то учебную часть в Омск. Она прошла там подготовку и уже в 1943 году прибыла в наш корпус в составе экипажей пополнения. Провела несколько боев. Однажды, когда в тяжелом бою под Витебском, у станции Крынка, повредило ее танк, она вышла посмотреть, насколько испортило у него гусеницу. В это время началась стрельба, кругом рвались мины и снаряды. Один из осколков угодил ей прямо в глаз, другой – в голову. После того как она получила столь тяжелое ранение, ей оказали первую медицинскую помощь и отправили в госпиталь в Смоленск. К тому времени город только освободили. Врачи три недели боролись за жизнь Октябрьской. Но она все равно умерла. Похоронили ее у Кремлевской стены города Смоленска. В августе 1944 года ей посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. Мы с ней виделись, общались. Ведь когда мы получали горючее, то все ходили вместе и разговаривали. Но все это происходило мимолетно. Мы же не на прогулку выходили.

– Страх испытывали?

– Вы, наверное, знаете, что была такая поэтесса Юлия Друнина, кстати говоря, фронтовичка. Так вот, она так об этом писала: «Я столько раз видала рукопашный. Раз – наяву и сотни раз во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне». Конечно, было страшно! Но человек, как известно, ко всему привыкает. Поэтому у нас этот страх постепенно уходил и уходил.

– Встречали ли вы случаи применения немцами фаустпатронов?

– Мы видели эти фаустпатроны: когда после боя где-нибудь останавливались в Германии, они были кругом разбросаны. По-видимому, отступая, немцы их бросали. Между прочим, мы из них даже стреляли по вражеским танкам. Когда это происходило, я точно уж сейчас и не вспомню. Ведь 70 лет прошло с тех пор, как закончилась война. Как говорится, из памяти очень многое выветривается!

– Какими были ваши потери?

– В нашем экипаже погиб только заряжающий, да и то – не в танке. Как-то нам посчастливилось не гореть в танке. Он, между прочим, погиб в тех же самых условиях, в которых меня ранило. Короче говоря, нас обоих ранило. Только он, в отличие от меня, получил смертельное ранение.

– А в целом в вашей части какие имелись потери?

– Понимаете, я не могу говорить за всю бригаду. Потери, конечно, у нас были. Люди погибали, об этом нечего и говорить. Один великий полководец и философ, забыл фамилию, об этом говорил так: «Мы бы погибали, если бы не погибали!» Ни одна война не обходится без потерь. Но на чем стоят некоторые наши недоброжелатели, которые, как говорится, очерняют наше героическое прошлое? Они оседлали нескольких коней. На первом месте у них стоят огромные потери. «Закидали трупами!» – говорят они о Великой Отечественной войне. Вторым вопросом у них стоит ГУЛАГ. Оказывается, по их мнению, почти все население у нас прошло через ГУЛАГи. Но ведь это самая настоящая чушь! Взять хотя бы вопрос огромных потерь. Дело в том, что когда немцы оккупировали часть советской территории, то не просто бомбили, а стирали с земли многие наши города и поселки. В результате погибали люди. Кроме того, они вылавливали людей от 15 лет и старше, сажали в эшелоны и отправляли к себе на принудительные работы в Германию. Дело касалось нескольких миллионов человек. Многие из них так там и погибли, не вернувшись после войны. Пленные тоже не все возвратились – около двух миллионов наших соотечественников немцы там заморили. Всего же в плену у нас побывало около пяти миллионов. Так что потери были очень разными. Что же касается боевых потерь, происходивших, как говорится, непосредственно на передовой, то они составили, грубо говоря, около девяти миллионов (8 миллионов 936 тысяч). Сами немцы потеряли около семи миллионов непосредственно. Но с ними воевали против нас, собственно говоря, кто? Начнем против солнца. Во-первых, Финляндия. Швеция, и эти скандинавы официально в войне против нас не участвовали. Но они все равно предоставляли свои территории и ресурсы в пользу вермахта. Дальше шла Испания. Как известно, существовала Испанская голубая дивизия, которая была разбита нашими войсками. Потом испанцы помогали фашистам. Действовали против нас целые армии Италии (напомню о том, что в Сталинграде воевали итальянские части), Румыния, Венгрия и наши закадычные друзья, которых мы когда-то выручали, болгары. Так что потери в этой войне у нас примерно равны. Может, правда, чуть больше, но не настолько выше, чем об этом сегодня говорят.

– Была ли нехватка боеприпасов?

– Ну всякое случалось! Понимаете, на фронте иногда такое происходило – что по тем или иным причинам у нас задерживался их подвоз. Скажем, в этом вопросе определенные трудности мы испытывали в Тацинке в 1942 году. Но здесь нас другое выручило: трофейного «добра» оказалось более чем достаточно. Короче говоря, там до нас вовремя не доходили как продукты, так и горючее с боеприпасами. Поэтому мы использовали немецкие орудия и минометы, захваченные у противника в бою.

– Сколько экипажей вы сменили во время войны?

– За все время войны мы не меняли экипажей, за исключением того, что на смену погибшего стрелка-радиста к нам пришел другой стрелок-радист. Как-то удавалось нам всем сохраняться в течение всего периода Великой Отечественной войны.

– Как строились отношения в экипаже?

– С этим было все хорошо. Думаю, что благодаря слаженности наших экипажей мы, наверное, и выжили во время войны. Ведь живучесть танка, как говорится, зависит от того, насколько экипаж справляется со своей задачей, от того, как командиры танка и орудия и механик-водитель выполняют свои обязанности. Но нашим танком, между прочим, командовал не офицер – был такой старшина Шаповаленко.

– На каких танках вы воевали?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.