Страница 3 из 3
Лусия сожалела о том, что у них с Хулианом закончилась любовь, однако ж, никогда в этом не раскаивалась. Женщина желала стабильности, тогда как в свои семьдесят лет он, словно сердцеед, всё ещё переживал стадию перехода от одних отношений к другим. Несмотря на советы дочери, декларировавшей преимущества свободной любви, для неё была невозможна и даже немыслима близость с тем, кто развлекается с другими женщинами. «Да что же ты хочешь, мама? Выйти замуж?», - подтрунивала Даниэла, как только узнала, что она порвала с Хулианом. Нет, но я бы хотела заниматься любовью ради любви, ради телесного удовольствия и спокойствия духа. Женщина хотела заниматься любовью с тем, кто её чувствовал. Хотела, чтобы её приняли, ничего не пряча и не притворяясь, желала глубже узнать человека и точно так же принять и его. Она мечтала иметь рядом с собой партнёра, кто проводил бы воскресные утра в кровати, читая газеты, чью руку нежно бы брала сидя в кинотеатре, с кем бы смеялась над всякой ерундой и обсуждала идеи. Постепенно женщина преодолела свой пылкий энтузиазм, то и дело толкающий её на мимолётные приключения.
Она привыкла к своему личному пространству, безмолвию и одиночеству; более того, пришла к выводу, что ей бы многого стоило разделять с кем-либо свои кровать, ванну и платяной шкаф, и что ни один мужчина не смог бы удовлетворить всех её потребностей. В молодости женщина считала себя неполноценной, не имея ни с кем любовных отношений, и думала, что ей не хватает чего-то особенного. В зрелом же возрасте та не переставала благодарить присутствовавшее в её жизни изобилие буквально всего. И, тем не менее, только из любопытства смутно подумывала прибегнуть к сайтам знакомств в Интернете. Но сразу же отступилась, будучи застигнутой за этим занятием проживающей ныне в Майами Даниэлой. Помимо прочего, она бы даже и не представляла, каким образом стоило бы себя описать, чтобы казаться более-менее привлекательной, и при этом не солгать. Полагала, что, в общем-то, и с остальными, проводящими время на подобных сайтах, происходит то же самое: лгали все, без исключения.
Мужчины, соответствующие ей по возрасту, желали женщин моложе себя лет на двадцать-тридцать. Это и понятно, даме тоже бы не хотелось составить пару какому-то хилому старику, скорее предпочла бы паренька помоложе. По словам Даниэлы, быть гетеросексуалом – глупо и невыгодно, поскольку сейчас просто в избытке великолепных одиноких женщин со своей богатой внутренней жизнью, в прекрасной физической и эмоциональной форме, и причём они сами по себе гораздо интереснее большинства мужчин-вдовцов шестидесяти-семидесяти лет, свободно живущих неподалёку. Люсия признала собственные ограничения в данном аспекте, однако ей казалось, что как-то меняться уже поздновато. Пережив развод, в жизни женщины случались краткие интимные встречи с неким другом после нескольких выпивок на дискотеке либо и вовсе с незнакомцами в каком-то путешествии либо же на вечеринке. Об этом, в общем, не стоит и рассказывать, хотя именно подобное времяпрепровождение и помогло ей преодолеть стыдливость при раздевании перед представителями сильного пола. Шрамы на груди, конечно же, были видны, однако ж эта девственная грудь, какая бывает у невест из Намибии, казалось, словно бы не связана с остальным телом и является всего лишь грустной насмешкой над всей её анатомией в целом.
Не дававшая покоя мысль соблазнить Ричарда, столь взволновавшая женщину, когда та получила предложение о работе в университете, исчезла через неделю, как она заняла его подвал. Вместо того, чтобы сблизить людей, это относительно совместное сосуществование, обязывающее их постоянно встречаться ввиду общей работы, на улице, в метро и у двери дома, отдалило их друг от друга. Нет, никакого романа с Ричардом Боумастером определённо не было; а, собственно, и жаль, ведь он являл собою тип спокойного и надёжного человека, с которым решительно не соскучишься. Лусия была всего лишь на год и восемь месяцев старше него, ничтожная разница, как она при случае любила говорить, однако ж где-то в глубине души сознавалась, что, если уж их и сравнивать, то сама она находится в невыгодном положении. Женщина ощущала себя грузной и теряла в росте из-за сокращения позвоночного столба, а также потому, что не могла больше носить слишком высокие каблуки, не упав при этом ничком; а между тем все в её окружении росли и росли. Её студенты с каждой встречей казались всё выше ростом, вытянувшиеся и безразличные ко многому, точно жирафы. Даме порядком надоело созерцать снизу торчащие из носа волосы у большинства представителей остального человечества. У Ричарда же, напротив, с годами только увеличивалось грубое обаяние профессора, всецело погружённого в учебный процесс.
Как Лусия и описывала этого человека Даниэле, Ричард Боумастер был среднего роста, с достаточным количеством волос и хорошими зубами, глазами то серого, то зелёного цвета в зависимости от отражения света в его очках и текущим состоянием его язвы. Человек практически не смеялся без действительно серьёзной на то причины, однако ж его никуда не исчезающие ямочки на щёках и взъерошенные волосы придавали ему юношеский вид, несмотря на то, что ходил он, неизменно глядя в пол, вечно нагруженный книгами и согнувшийся под тяжестью забот. Лусия и не представляла себе, в чём они на самом деле заключались, поскольку мужчина казался здоровым, достиг вершины своей академической карьеры, а когда вышел на пенсию, то располагал неплохим капиталом для весьма комфортной старости. Единственной финансовой обязанностью был для человека его же отец, Джозеф Боумастер, проживавший ныне в доме престарелых, находившийся в пятнадцати минутах ходьбы и кому ежедневно Ричард звонил по телефону и навещал пару раз в неделю. Мужчине уж исполнилось девяносто шесть лет, и тот неизменно пребывал в инвалидном кресле, хотя куда больше, нежели у остальных, у него было жизненного задора и ясности ума; он проводил время за письмами к Бараку Обаме, в которых давал последнему различные советы.
Лусия подозревала, что за внешней замкнутостью Ричарда скрывались безмерное благородство и скрытое желание незаметно помогать буквально во всём, начиная с тактичного прислуживания в благотворительной столовой и вплоть до записи добровольцем, который возьмётся следить за маленькими попугайчиками на кладбище. Разумеется, Ричард должен был обладать именно таким характером, стремясь подражать отцу; Джозеф бы не позволил своему сыну плыть по течению всю оставшуюся жизнь. Поначалу Лусия анализировала личность Ричарда, ища лазейки, через которые можно было бы с ним просто подружиться. А поскольку и у самой отсутствовало какое-либо воодушевление на работу в благотворительной столовой, и тем более на попугаев, этих двоих объединяла лишь общая работа, отчего ей не удавалось понять, каким же образом прокрасться в жизнь этого мужчины. Безразличие Ричарда вовсе и не задевало женщину, ведь в любом случае она не обращала внимания на ухаживание за ним своих коллег или на вьющееся рядом полчище студенток университета. Его жизнь отшельника являлась для всех загадкой, возможно, он был из тех, кто тщательно скрывал, каким же, на самом-то деле, образом удалось прожить шесть десятилетий без явно выраженных провокаций, надёжно защищённым панцирем броненосца.
Женщина же, напротив, гордилась драмами, что уже пережила, а в будущем видела для себя полные интересных событий мирные дни. Только из принципа она не верила в счастье, видя в нём что-то от китча; хватало и того, что она была более-менее удовлетворена собственной жизнью. Ричард немалое время жил в Бразилии, где был женат на сладострастной молодой даме, судя по фотографии, которую видела Лусия, однако ж, изобилие этой страны и роскошь этой дамы совершенно её не пленили. Несмотря на свои причуды, Ричард всегда оставался привлекательным мужчиной. В описании, что однажды представила своей дочери, Лусия сказала, что человек скор на решения, как в Чили говорят о тех, кто влюбляется, не предполагая так поступить и без видимой причины. «Он очень уж странный, Даниэла, и заметь себе, человек живёт лишь с четырьмя котами. Я до сих пор его не знаю, но вот когда уйду, ответственность за Марсело ляжет на него», - добавила женщина. Об этом она хорошо подумала. Да, пусть данное решение никому не даёт покоя, но всё же она не могла таскать по всему миру старого чихуахуа.