Страница 68 из 71
— Он должен умереть, — сказала Куколка так, словно прочла мои мысли.
Я кивнул и увидел, как заблестели от слёз ее глаза. Она отвела взгляд, вытерла глаза и произнесла:
— Необходимо освободить Эллис... даже если Куколке с Кроликом суждено погибнуть.
— Да, — прохрипел я, безуспешно пытаясь представить себе мир без нее.
— Кролик? — спросила она.
Я приподнял подбородок.
— А куда попадают люди из Страны Чудес после смерти?
Я ухмыльнулся, увидев у нее на лице проблеск надежды.
— В самую лучшую ее часть, — сказал я. — Там яркое небо. Зеленые луга… и много-много чаепитий.
Куколка просияла.
— С чаем «Эрл Грей», маслеными пышками и клубничными пирожными?
— Конечно, — подтвердил я.
Наклонившись, я поцеловал ее, а затем прошептал прямо ей в губы:
— Годится только «Эрл Грей».
Я начал было отстраняться, испытывая острую необходимость идти и столкнуться лицом к лицу с этим уродом, не думать больше о потере Куколки, но она дернула меня за руку. Она шмыгнула носом, сдерживая слезы.
— Я люблю тебя, Кролик, — на ее губах мелькнула тень улыбки. — Может быть даже больше, чем «Эрл Грей».
Моё сердце разбилось в труху.
— Я тоже тебя люблю.
Мой голос звучал грубо и резонировал у меня внутри. Подойдя ближе, я поцеловал тыльную сторону ее ладони.
— Но только это ни с чем не сравнить, потому что я никогда и никого больше не любил. Это всегда была ты. Только ты.
— Кролик…, — прошептала Куколка, обхватив меня за пояс.
Она на несколько мгновений прижалась ко мне, а потом отступила. Привязав за волосы к поясу голову своей куклы, она взяла в руку пистолет. Другой рукой она скользнула мне в ладонь и сказала:
— Мы опоздаем.
И мы пошли, я держал наготове трость. Когда мы приблизились к мрачному дому, Куколка подняла пистолет. Мы прочесали территорию вокруг здания, в ожидании каких-либо признаков движения, угрозы... Ничего подобного.
Мы подобрались к входной двери. Она была не заперта. Мы вошли в просторный холл. Он оказался таким же пустым, как и вся территория поместья. Крепко держась за руки, мы принялись обыскивать комнаты. Все они были пусты.
Осталась одинокая дверь в конце коридора. Мы подошли и встали перед ней. Куколка посмотрела на меня и улыбнулась.
Через секунду я открыл дверь. Я поднял трость, Куколка взвела пистолет… перед нами предстал большой стол, совсем как тот, что стоял в кабинете в поместье Эрншоу.
И за этим столом сидел Эрншоу.
Он был одет в костюм. Его некогда темные волосы стали белыми. А когда-то плотная фигура — сухой... и рядом с ним находились две какие-то ёмкости. От одной из них к его носу тянулись прозрачные пластиковые трубки.
Наши глаза встретились в противостоянии.
На столе лежал пистолет, больше ничего. Напротив него стояли два стула. Я быстро оглядел комнату.
— Хитэн Джеймс. Я тебя ждал.
Я почувствовал, как Куколка замерла. Услышал, как ее дыхание стало частым и прерывистым. Король червей посмотрел на нее. Лицо Эрншоу смягчилось, и его болезненные черты приобрели выражение чистого обожания.
— Эллис…, — вздохнул он. Казалось, на глаза у него навернулись слёзы. — Ты прекрасно выглядишь.
Куколкина рука задрожала в моей ладони.
— Присаживайтесь, — слабым движением руки он указал на стоящие напротив него стулья.
Я прищурился, ожидая, что сейчас кто-нибудь выскочит и набросится на нас. Я думал, что он возьмет пистолет и выстрелит. Но он неуверенно опустил руки на колени. Идущие от него трубки стукнулись о деревянную столешницу.
Я нерешительно сделал шаг в кабинет, затем еще один, все время загораживая собой Куколку, на случай, если это ловушка. Ничего другого я и не ожидал. Он был умен. Расчётлив.
Я тоже.
— Пожалуйста, — произнёс он.
Его некогда глубокий, властный голос казался слабым и натянутым.
Я сел. Не дав Куколке занять свой стул, напротив человека, который должен был любить ее больше самой жизни, я посадил ее себе на колени. Сбоку я сжимал свою трость, готовый в любой момент выстрелить. Я посмотрел на Куколкин пистолет. Она держала его наготове.
Затем я стал разглядывать Эрншоу. Сбоку от него на металлических штативах висели растворы с лекарствами. Его кожа была бледной, и при дыхании он хрипел.
— Рак легких, — сказал он мне, несомненно, заметив мой интерес.
Я внимательно смотрел на этого козла, и мне было абсолютно насрать.
— Оказывается, все те сигары, что я курил, негативно на мне сказались, — он усмехнулся, потом закашлялся.
Я фыркнул.
Куколка молчала.
По-прежнему.
Эрншоу поерзал на сиденье, зашипев при этом от боли. От напряжения у него покраснело лицо. Заняв, наконец, желаемое положение, он поймал мой взгляд.
— Говорят, мне осталось всего пару месяцев.
От этой новости мое сердце забилось быстрее. Не потому, что я обрадовался, а потому, что мне хотелось, чтобы его убили мы, мы с Куколкой. Не рак. А наши пули и ножи. Наша месть за то, что он сделал.
— Похоже, вы прибыли как нельзя кстати, — произнёс он. — Ещё немного, и меня уже не было бы в живых.
Он улыбнулся мне улыбкой, которую я очень хорошо запомнил. Улыбкой, которая говорила о том, что он завёлся от детской боли. Той самой улыбкой, которой он улыбался мне, когда угощал меня виски. Когда Чеширский Кот вел меня в мою спальню, тем самым навсегда изменив мою жизнь. Той самой, которой он улыбался мне, когда я возвращался, и он передавал меня другому ублюдку, которому хотелось отыметь меня следующим.
— И я бы уже не смог с тобой поболтать. Рассказать, почему я сделал то, что сделал.
Куколка молчала. Она едва шевелилась. Я стиснул челюсти.
— И почему? — спросил я, ненавидя себя за то, что вообще предоставил ему слово.
Он опалил меня взглядом.
— Потому что мне это нравилось, — со злорадством произнёс он.
Я почувствовал, как температура моей крови подскочила до рекордного уровня.
— Потому что мне действительно нравится трахать детей. Потому что я люблю играть жизнями людей. Потому что без удовольствий жизнь скучна… а дети доставляют мне очень много удовольствия. Все так просто.
Я дышал. Дышал. Дышал, едва сдерживаясь, чтобы не прикончить его прямо сейчас.
— У меня есть деньги, — продолжал он. — У меня есть все, что я когда-либо хотел. Деньги могут купить всё, что угодно.
Он улыбнулся натянутой улыбкой.
— Даже тебя, Хитэн Джеймс.
— Что? — сжав зубы, процедил я.
— Твой папа, — сказал он, устало взмахнув рукой.
— Потребовалось всего несколько тысяч, чтобы устроить всё так, что если с ним что-нибудь случится, ты будешь принадлежать мне. Я стану твоим законным опекуном.
Я почувствовал, как от моего лица отхлынула кровь.
— Достаточно было дать отчаявшемуся человеку всего несколько тысяч, чтобы, когда ты созрел до нужной кондиции, с мистером Джеймсом произошел несчастный случай, оборвавший его жизнь. Возраст, видишь ли. Для таких людей, как я и мои партнёры, это имеет очень большое значение, — он снова взмахнул рукой. — Сейчас ты для меня ничем не привлекателен.
Когда до меня дошел смысл его слов, меня замутило. Затем он перевел взгляд на Куколку. Она сидела у меня на коленях, словно статуя.
— И Эллис, моя милая, милая девочка.
Он одарил ее лучезарной улыбкой. Мне хотелось перегнуться через стол и оторвать ему голову.
— Моя девочка, которая думала, что она Алиса. Которая разгуливала в прелестном голубом платьице.
Он кивнул головой на ее наряд.
— Похоже, с тех пор мало что изменилось.
Я почувствовал, как нога Куколки дернулась.
— Жаль, что твоя мать узнала о моих… пристрастиях.
Я перестал дышать. Куколка напряглась всем телом.
— Конечно же, я не мог позволить ей узнать о том, что знал сам. Но, как и ты, она любила чай. «Эрл Грей», если мне не изменяет память.
Он посмотрел куда-то мимо нас. Я повернулся и увидел на стене у двери фотографию Куколкиной мамы. Эрншоу покачал головой.