Страница 21 из 71
— Его от нее увезли, и она больше никогда его не видела. Рассказывая мне о нем, она всегда плакала. Она ждала, что он вернется. Но он не возвращался, и с каждым днём она становилась все грустнее и грустнее. Ее голос становился всё тише и тише, пока совсем не стих, — я проглотила подступивший к горлу комок. — Она сказала мне, что любит его… и что те злые люди ему тоже причинили много боли, а затем отослали его прочь. Она осталась совсем одна. Без надежды и без Хитэна.
Кролик уставился на окружающие нас поля.
— Они такие зеленые. Деревья, — заметила я.
Кролик кивнул. Какое-то время он молчал. В конце концов, он обернулся, и мне показалось, что он… чем-то расстроен? Я привыкла, что он выглядит злым и печальным, но не расстроенным.
— Кролик…? — начала было я, но он, не дав мне договорить, завел машину.
— Мы опоздаем, — надтреснутым голосом произнёс он, затем поднёс к уху карманные часы и постучал по металлу. Я увидела, что у него дрожит рука, и нахмурилась. Но ничего не сказала, потому что иногда у меня тоже дрожали руки.
Посмотрев вперед, я сказала:
— Я готова, — потом сделала медленный, глубокий вдох. — Готова к нашему приключению в Стране Чудес.
Я никогда не видела ничего подобного. Вдоль дорог были разбросаны высокие деревья, а мимо нас проносились машины всех форм и размеров — жители Страны Чудес спешили по своим делам. Затаив дыхание, я следила за тем, как мы проезжали мимо зданий и ярких огней. Мы так долго мчались мимо полей, слившихся в одно сплошное желто-зеленое пятно, что я уже не различала, где они заканчиваются.
Ветер играл моими волосами, трепал мои локоны. Время от времени Кролик отрывался от дороги и глядел на меня. Я улыбалась, но он все еще казался озадаченным, словно я была какой-то головоломкой, которую он пытался разгадать. Я понятия не имела, почему, но не спрашивала, потому что оказалась слишком увлечена чудесным зрелищем.
Прошло столько времени, что уже начало садиться солнце. Как только оно коснулось горизонта, Кролик свернул с проселочной дороги и выехал на грунтовую дорожку. Над нами нависли раскидистые ветви деревьев, образовав тем самым что-то вроде туннеля. Откинувшись назад, я подставила лицо пробивающимся сквозь листья последним лучам солнца. Когда я подняла голову, то увидела впереди здание. Перед нами стоял деревянный дом.
Кролик остановил машину. Из дома не доносилось ни звука. Никаких криков или плача. Все было так… тихо.
Руки Кролика соскользнули с руля, и, не глядя на меня, он произнес:
— Здесь мы остановимся на ближайшие несколько дней.
Я подалась вперед и посмотрела в окно.
— Это твой дом?
Он покачал головой.
— Первая остановка в нашем приключении.
Я повернулась к нему и обнаружила на себе взгляд его серебряных глаз.
— Нам придётся сделать много остановок.
Мое сердце затрепетало от нервного волнения.
— И это номер один…, — прошептала я больше себе, чем Кролику.
Кролик открыл дверь. Я все еще завороженно смотрела на окружающий нас лес, как вдруг моя дверь тоже распахнулась. Кролик стоял, держа в руке украшенную кроличьей головой трость, и ждал, когда я выйду из машины. Я с трудом сдержала подступившую к горлу нервозность и вышла. Под моими ногами хрустнула земля.
— Сюда, — Кролик протянул руку по направлению к дому. Я пошла следом за ним, оглядываясь вокруг в поисках людей. Словно прочитав мои мысли, Кролик сказал:
— Сейчас здесь только мы с тобой. Когда наше приключение начнётся по-настоящему, мы встретимся со многими людьми.
— А оно еще не началось?
Кролик подвел меня к деревянной двери и остановился. Сильнее сжав набалдашник своей трости, он повернулся ко мне и произнёс:
— Уже скоро, милая. Перед тем, как отправиться в путь, мы должны подготовиться, — он открыл дверь. — Но сперва … чай.
У меня перехватило дыхание. За порогом меня ждал стол, накрытый для самого идеального чаепития, какое вообще можно было представить.
— Кролик! — ахнула я.
Прижав руки ко рту, я шагнула в дом и далее в волшебную комнату. Проходя мимо Кролика, я взглянула вверх и увидела, что он за мной наблюдает. Я скользнула к длинному столу, расположенному в центре обшитой деревянными панелями комнаты, и, увидев выставленное на нем угощение, восхищенно распахнула глаза. Стол был накрыт белой скатертью. Вокруг него располагались высокие стулья — а точнее восемь — и перед каждым стулом стояла тарелка, чашка и блюдце. Я провела рукой по ткани и улыбнулась, заметив в центре стола блюда, накрытые серебряными крышками. Я обернулась, чтобы взглянуть на Кролика, но он куда-то исчез. Снова повернувшись к столу, я сняла крышку с первого блюда, чтобы посмотреть, что под ней такое. У меня потекли слюнки, когда я обнаружила там клубничные пирожные. Улыбнувшись от нахлынувшего на меня волнения, я подскочила к следующему блюду. Бисквитный торт «Виктория». Сходя с ума от желания увидеть все угощения, я принялась снимать все крышки подряд — сэндвичи с огурцом, Бэйквэлский пирог, торт Баттенберг, морковный торт… так много тортов! Все самые лучшие деликатесы Англии.
Мои любимые.
Позади меня скрипнула половица, и, развернувшись, я увидела, что в комнату снова вошел Кролик. Я открыла было рот, чтобы спросить его, откуда все это взялось, но потом заметила то, что он держал в руках.
— Чай? — спросила я, когда Кролик водрузил на стол серебряный поднос, на котором стояли чайник, кувшин с молоком и сахарница. Я подошла ближе и, глубоко вдохнув, закрыла глаза.
— «Эрл Грей», — прошептала я, почувствовав запах моего самого любимого на свете чая.
— Для моей маленькой Куколки только «Эрл Грей», — подтвердил Кролик и выдвинул для меня стул.
Я села, и Кролик подвинул его обратно к столу. Он занял место через пару стульев от меня и жестом указал на еду.
— Угощайся... В конце концов, это чаепитие в твою честь.
Радостно рассмеявшись, я потянулась вперед и старательно отобрала себе разные пирожные и сэндвичи. Заполнив ими всю тарелку, я взяла чайник и налила себе чаю. Кролик наблюдал за мной со странным выражением на лице. Уголок его рта слегка приподнялся, и его глаза стали…нежными. Его глаза никогда не были нежными, всегда суровыми и настороженными, но теперь, когда он смотрел на меня, они казались почти ласковыми.
Я сглотнула, не понимая, что это за странное ощущение появилось у меня в животе. Я прижала свободную руку к животу, чтобы унять неясное чувство покалывания.
— Чая? — едва слышно предложила я.
Не произнеся ни слова, Кролик кивнул. Когда я подошла к нему и наполнила его чашку дымящейся жидкостью, его взгляд стал более напряженным. Приблизив к нему руку, я почувствовала, как он застыл на месте. Наши руки разделял лишь жалкий клочок воздуха. Пока он смотрел, как я наливаю ему чай, его дыхание становилось всё более затруднённым.
Но мы не соприкасались.
Откашлявшись, я поставила чайник на поднос и направилась на свое место. Но не успела я сделать и шага, как у меня в голове всплыло воспоминание. Обо мне и Кролике. Прикосновение губ. Все мое тело напряглось.
Я услышала у себя за спиной сбивчивое дыхание Кролика. По телу пронеслись мурашки, пробежав у меня по рукам и до задней части шеи. Чтобы избавиться от навязчивого образа, я помотала головой и снова села.
Подняв глаза, я обнаружила, что Кролик пристально за мной наблюдает. Я поднесла к губам чашку. Кролик сделал то же самое, но не успел край чашки коснуться его рта, как я воскликнула:
— Кролик!
Он замер.
— Твой мизинец! — с укором сказала я. Затем опустила на стол чашку и покачала головой. — Глупый, нельзя пить чай, не оттопырив мизинец!
Кролик выдохнул, затем склонил голову.
— Ты права, милая. И как я мог забыть?
Он приподнял мизинец и, не сводя с меня глаз, сделал глоток чая. Вздёрнув бровь, он поставил чашку на блюдце. И я не удержалась. Я засмеялась. Еще немного посмеявшись, я тоже сделала глоток.