Страница 2 из 3
— Он поймет, должен понять. Позлится, конечно, но поймет. Вы же лучшие друзья.
Мужчина нервным жестом взлохматил себе волосы:
— Я надеюсь, Лилс, я надеюсь. Ты же знаешь, вы — все, что у меня есть. Моя семья.
— Мы тоже тебя любим, Бродяга. Ты самый желанный гость в нашем доме. Да что там, иногда мне кажется, что ты здесь живешь. И крестница в тебе души не чает. Все будет хорошо, вот увидишь.
31 июля 1986 года
— Это просто неслыханно! В собственном доме! Я должна выслушивать упреки от какой-то домашней курицы. А ты? Мало того, что ты безнадежно опоздал. Так еще и пьяный вдрызг. У твоей дочери сегодня день рождения! Мог бы запомнить. В конце концов, тебе же не нужно как Артуру запоминать непонятно сколько цифр. Всего одна дата. Неужели один раз в году нельзя прийти домой вовремя?
— Я, может быть, и не против, как Артур. Чтобы не пойми сколько цифр. Я, может быть, этого и хотел. А не одну дату. Но меня никто не спрашивает. И вообще, я работал. Я все время работаю. И сегодня работал. Я не могу все бросить и уйти на детский праздник — у меня есть обязательства.
— Это с ними ты так налакался? С обязательствами? Гарри тебя так ждала. Сириус только что из шкуры не выпрыгнул, чтобы ее порадовать, а она все на дверь смотрела, ждала, когда ты явишься. Явился. Устроил ребенку праздник.
— Что ты понимаешь. У меня сегодня друг погиб. Это у тебя тут, булочки-цветочки, детские платьица, все чистенько. А я весь день был в дерьме. В дерьме, Лили, понимаешь?
— Ты сам выбрал работу. Ты ее выбрал сам, Джеймс Поттер. Не смей мне выговаривать за то, что она тебя не устраивает. Ты сегодня и так отличился. Притащил это дерьмо домой. На все мои цветочки-булочки. И Молли хороша. Воспитывать меня при моих же гостях! Она-то все правильно делает: и мужа одергивает, как собачонку, и за детьми следит, то-то они такие воспитанные и все в обносках.
— Не смей плохо говорить о Молли и Артуре. Не смей. Они чистейшей души люди. Они столько сделали для победы. А ты. Ты сама ни кната не заработала, а судишь Молли.
— Война закончилась. И закончилась она давно. Так что не нужно мне тут про их заслуги. Они поносят меня, моего ребенка, мой образ жизни. А я должна слушать и кивать? Да ноги этой жирной хамки больше не будет в этом доме. Сегодня Фрэнк первый раз пришел к нам в гости. И такое представление: пьяный аврор Поттер и поборники семейных ценностей Уизли. Самый лучший детский праздник!
— А тебя только и интересует, что люди подумают. Как же! Все должно быть идеально, все должны быть счастливы. А я не счастлив, слышишь, ты? Не счастлив!
— Демонстрацию этого обязательно нужно было провести на дне рождения дочери? Больше некогда?
— Да, больше некогда. Ты же не разговариваешь со мной. Ни слова после того, как я передал деньги Дамблдору на организацию сопротивления на случай Его возвращения. Хотя это были мои деньги.
— Если уж ты на мне женился, то это наши деньги. Мои, твои и нашей дочери. И я тоже имею право решать, как и куда их тратить. А ты меня просто перед фактом поставил, что уже отдал!
— А тебе чего-то не хватает? Ты поэтому на работу рвешься? Не хватает на что-то очень важное? Может быть на роскошные мантии? Не такой представлялась жизнь с наследником старого рода? Не оправдались надежды?
— Единственные мои надежды, которые не оправдались, на то, что мой муж — приличный человек. А на работу я рвусь, чтобы не превратиться в курицу, навроде твоей любимой Молли. Еще поговорим о несбывшихся надеждах?
— Я не виноват, что тебя никуда не берут. А ты на мне срываешься. И я даже не напоминаю тебе, что за это время уже успели бы подрасти еще пара малышей. Раз ты все равно сидишь дома, почему бы и не родить мне наследника, а? Но я же в своей семье ничего не решаю. Могу тогда хотя бы собственноручно заработанными деньгами распоряжаться.
— Ну ты и свинья, Джеймс Поттер.
— А ты стерва, дорогая супруга.
31 июля 1987 года
— Так мало было гостей, так непривычно. Но кажется, Гарри понравилось. Как ты думаешь, Лилс?
— Да, совсем по-домашнему. И согласись, неплохая была идея позвать мою сестру? Да, муженек у нее специфический, ворчал весь вечер, но Пет старательно его одергивала. И пирог, который она принесла, был чудесный.
— Да, неплохо получилось, мне кажется, твоего племянника впечатляли порхающие кексы.
— А откуда Сириус притащил живого единорога? Гарри пока не заснула только и твердила, какие у того были глазки, и какая грива.
— Не знаю, — мужчина как-то разом посмурнел.
— Ты так и не простил его? Джеймс, я тебя не понимаю. Это же Сириус, он тебе почти что брат.
— Не надо Лили, не сегодня.
— Хорошо.
После нескольких минут молчания, женщина осторожно погладила мужчину по руке:
— Давай, я сделаю чай.
— Хорошо. А потом расскажешь мне, что я пропустил, пока развлекал беседой Дамблдора.
— О, Невилл был неподражаем. Из него растет настоящий гриффиндорец. Безрассудный и порывистый. Все на эмоциях. Когда я так сказала нашей дочери, знаешь, что она мне ответила? Не поверишь, она сказала, что если Невилл — настоящий гриффиндорец, то она не уверена, что ей нравятся гриффиндорцы. Все смеялись.
31 июля 1988 года
— Поверить не могу! Вот я идиот, как я сразу не догадался. Ты спишь с ним!
— Джеймс, не неси ерунду. Как у тебя только язык поворачивается? Еще и при ребенке! Милая, заткни ушки и считай про себя до ста и обратно.
— Я не слепой, Лили. И не дурак. Хотя нет. Я слепой дурак, раз ничего не понял раньше. А я то думал, чего он все никак не женится. И эти его шутки, что не нашел второй такой замечательной женщины, как Лили.
— Что ты несешь? Это же был детский праздник, неужели ты все равно успел набраться? С собой принес, в потайном кармане мантии?
— Конечно. Что мне еще было делать, когда вам было так здорово и весело вместе? Ну скажи это. Скажи, что я вообще был там лишний. Скажи, что ты жалеешь, что выбрала не того друга.
— Мерлин, какой же ты болван. Ты прекрасно знаешь, как Сириус любит Гарри. Да и кого ему еще любить, у него же есть только мы. Он же твой лучший друг, Джеймс.
— Не уверен. Зато сегодня многое заметил. Все любят Лили. Все без ума от Лили. Снейп, я, теперь Бродяга. Кто еще? Я еще чего-то не знаю?
— Кретин несчастный. Да это я должна высказывать тебе претензии, так ли все чисто с вашей дружбой и вообще дружба ли это. О, я уверена, что он меня любит. Ты ведь это хотел услышать? Но вот только тебя он любит сильнее. И я не хочу разговаривать с тобой, я видеть тебя не хочу. Возвращайся домой, когда проспишься. Отправляйся к Люпину. Вместе повоете на луну о своих загубленных жизнях.
31 июля 1989 года
— Мам, он пришел?
— Ты почему не спишь, моя радость? Уже два часа ночи.
— Я проснулась. Папа пришел?
— Пришел. Спит.
— Он опять пьяный, да?
— Ложись спать, Гарри.
— Не ругайтесь, пожалуйста.
— Не будем, моя радость. Я тут подумала, почему бы нам не съездить в гости к тете Петунии? Тебе же в прошлый раз у них понравилось. Давай в этот раз погостим немного подольше? Дядя Сириус нас отвезет на своем летающем мотоцикле. Ты у меня такая храбрая, совсем не боишься летать.
31 июля 1990 года
— Значит, ты теперь с ним, да? А как все отрицала, какими честными глазами смотрела.
— Нет, не с ним. Пока не с ним. Но думаю над этим. Тебе-то какое дело, мы официально разведены. И вообще, ты пришел сцену ревности устроить или с дочкой повидаться? У нее день рождения между прочим.
— Ты меня к ней пустишь? Неужели?
— Ну, если ты трезвый, то надо ловить момент. Редкий же случай.
— Я слышал, ты отрезвляющее зелье запатентовала. Никак обо мне заботишься?
— Днями и ночами только и думаю, что о тебе. Ты хоть подарок-то сподобился принести, папаша? И я надеюсь, на этот раз мы обойдемся без драк при ребенке? А то надо ж. Львы гриффиндорские — петухи неощипанные.
— Принес. Я ей метлу купил. Говорят, на рынке сейчас лучше нет.