Страница 2 из 2
– У меня бомба в груди, я взрывотехник,
Пламя несётся по катакомбам мыслей,
Корневища нисходят ко мне, расцветают,
Мой сок их питает, выходя к кронам наверх,
Выхожу погуляю, растворюсь в бесконечности.
Свет!
"как бы я смел,
да не смог,
но выткал,
испещрял "
– Ах да, теперь понятно. – Говорит прохожий голос по местным берегам. Он томный и тяжёлый, как обвисшая сединой скала.
– Непонято, да внятно. – Говорю я во власти разряда.
Самобыт небытия, прости меня! Ведь, как можно разделять отношения с особью противоположной половины человечества, как дружественные или недружественные? Это парадоксальный абсурд. По моему – либо любовь, либо её не существует.
Эти психологи любят дробить суть вещей до атомов, и получается, что там уже ничего и не разглядишь толком. Дружба с мужиками, а женщина, либо моя, либо не моя. Вот и всё!
– Женщина будет с тобой, если ты будешь для неё другом. – Склоняется подальше от сути незримый валун.
– В итоге оказывается, что дружба это нечто неопределённое и постоянно капризное, безысходное и лицемерием протискивающееся. У меня не было ни разу дружбы с женщиной, только любовь. Дело в том, что любовь не может следовать в одном векторе, как и звёзды, но бывает, что вследствие слияния двух звёзд рождается одна, и она полыхает едино, не представляя раздвоения никогда более, это вселенская физика. А бывает, что нет, бедлам, остывающая апатоабулическая заморозь, нехватка центробежности кинетической, динамики завихрения мало.
– Хочу увидеть деревья полыхающие осенним пожаром, чтобы волнами шуршащими мою непоколебимость омывало. Не до любви мне нерушимому.
– Это моя смерть, но не полностью.
– Звучит как будто это твоя жизнь, но не полностью. – Резонирует сей тон сквозь каменный скрежет и стон.
– Я умираю опутанный отсутствием встречных чувств, мёртв, но кто б оживил. Я бы чаял да таял, но нет здесь жара любви.
– А ты представь, что она рядом. – Каменный треск скрипит.
– Так и не родившись? Кто ты? Тебя нет! Я пьянь и гибельность, а ты голос галюцинирующий.
– Пьянь и я.
– Не обманывай себя и не обманывай меня, и будет всё, как было, как не будет никогда. Состояние предсмертное протяжённостью в жизнь.
Спокойной ночи, спи, иначе я тебя пробужу окаменелость позабытая.
– Мне и так хорошо.
– Рад не видеть. Испорченность не твоя, ищи бытия или сникни.
– Не хочу, и думаю, что мне это не сильно то и надобно.
– Ты путаешь приоритеты не по своей причине.
– Кто-то мочит себя веками с места не сдвигаясь, размокает на берегу вечности. Это долгая судьба.
– Таково святое видится вам?
– Святейшее.
– И нет здесь, и была перфорированная рефлённость, как туман пулями просеянный, подвывал над золотым блеском смертельных искр с терзаемым их жалами ветром.
– Ну не совсем, святое не позволяет осилить убиение, так что прости, я полежу ещё немного, пущусь в забвение.
– И не новость, и умер бы в твоих осколках, как напоследок робость идущая стремглав, с обрыва соскальзывая неловко, наполняется мятежами в предвкушении убийственной боли, последней божьей кары.
– Не надо умирать, не надо, это же так прекрасно, жить в предвкушении смерти.
– Ну что ты, ну что же. Издыхающий поэт, никто не измерит сие, и не сможет.
Избавься от меня пока не поздно, я люцифер испорченный, ханыга, заколдырь.
Прости, прости, я тебя предал, и словно небыль ищу, да ничего нет.
– Ищи, проси, умоляй, если требуешь.
– Давай, взбодряй!
– Ледяная вода лучше это делает. – И с небес осыпается градом с горох, льда безудержный поток.
– И пусть до небыли прорвутся скупые узлы отчаяния сего, чтоб тебя коснуться. Мы словно непробудные рвём руками кровушки сукно, похваляясь руганью.
– И пьём сию кровушку, раздирая зубцами плоть.
– Извини меня говорливого до немоты, ведь здесь так одиноко.
– За что извинить?
– За пьянь, за ругань, за уловки.
– Ладно, но в последний раз, запомни, соизволь вникать в сию поруку.
– И ты продолжай, немая пустота, отсутствие переполненное мной.
Я умер навсегда, всё, расход,
Тебе весело, а я смерть, яд, ужас.
– Ужас это мило, и даже превосходно.
– Это уже живность! Доведётся, увижу во всей красе твою роскошность, твою каменную плоть растоплю, и потечёт лавой красная муть безысходно.
– Красный цвет, цвет жизни и буйства, а красота ерунда!
– Полная, так что уповай на изысканность, я проверю, прежде чем пройдут века.
Пышность душевная твоя да будет и в том уверенность, и в том тебя я не забуду. Бывай!
– Приятных сновидений, буйствующий поэт. – Молвит пустота, божество, любовь и убийственная боль.
– Я умираю! – Неудержимый рвётся крик.
– Потом. Иди спать.
– Ветер, чеши мою разнузданную главь, угомонюсь в пору позднюю.
Самая высшая точка бытия. И ты, пустота, до смерти немая, обнажай свою прелесть, пока тебя не узнаю. Всё человечество изощрялось, вся жизнь вилась кровавыми струями, рвущейся плотью металась, дабы ты, ты сейчас осмыслил и услышал вопль!
– Какую прелесть в сей миг вы разумеете?
– Ты пользуешься моментом, мной! Я тебе дам во всею преисполненность!
Будешь выть как волчица в изгнании попусту в лунном свету, облизывая свой мех трухлявый в золоте и ночном пылу.
Слушай меня, я для тебя слишком молод, уходи по хорошему.
– Да, ты прав, я всегда это знал, до поры той, до какой не был прохожим.
– Что за лажа?
– Лужа небесных слёз, солёное море.
– Мне не хватает волнистой ласки шторма, но я обойдусь.
– Я спать хочу! Сколько можно прощаться? Вечность непробудная!
– Спокойной тьмы, ночи, смерть, пустота, дьяволица, любовь, но не та, но не тут, и не здесь.
– Прекрасно.
– Ты меня вылечи безвозвратно.
– Обязательно, ты уже мой.
– И я умру, на большее не годен.
Нет, сейчас умру, значит гожусь.
– Ну ладно, соизволю твоей милости исчезнуть в эту ночь, но ты забудешь под утро, что вечность коснулась твоей роли, словно укутавшись хворью за жизнь свою дерзать побредёшь.
– Остряк каменного надлома в натуре, вот это упоение.
Был ли? Может буду пьян. Вся жизнь мечется, как веер, меж увесистостью воспоминаний и забвением.
Тьма, сон, красочные существа переливаются светом и исцеляют меня, они есть я, я их порождение, я их игра, их божественный дар, средь вселенских пустот вожделение.
– Доброе утро. – Раздаётся в солнечных лучах голос мне неведомый.
– Кто же это? Покажись!
– Не обращай внимание, меня здесь нету, не было и не будет.
– Я ожидаю живого общения, визуализируй свои переживания, неявленное и бессмертное, ведь поэт никогда ничего не забудет! Предлагаю поправить это живой обстоятельностью или бессмертием.
– Это невозможно!
– Нет ничего невозможного.
– Но нет желания, каково в основу бытия уложено.
– Возжелай и иди съешь тогда.
– Пойду и сожру.
И накрыло приливом валун, он ещё немного булькал, раздавался резонерством каменный стук, но шелест волн берег смывающих утром, смывает и прошлую ночь, засохшую на ладонях соль и с глаз мерцающий блеск звёзд сквозь сон.
Девица, персоной мне неведомая, прогуливаясь по солнца отблескам поёт, напевает неслыханные мелодии, гласом их завивает. И всё то, что было сном, онейроидными покаяниями рассеялось, и я тяготея уклоном с их обрыва, пробуждаюсь, погружаюсь в явь легкостью падающего срыва.
Конец ознакомительного фрагмента.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.