Системный сбой

Женя побрела вдоль стены, попутно вытирая свободной рукой кровь с лица. Звон в ушах стих, но мысли всё ещё путались. От этого было не по себе, чувство дискомфорта не покидало её, но страх немного подотстал.

Переступая пудовыми ногами, Женя протиснулась в приоткрытую дверь, всмотрелась в сумрак, подсознательно готовя себя к самому худшему. Действительно, есть к чему...

Кушетка за целлофановой шторкой была «взорвана». Подушка – на полу, матрас изодран в клочья, всюду следы крови. По всему, новая Соня до последнего не желала сдаваться, но... Но противников оказалось слишком много – даже накаченному клону не совладать с такой армией солдафонов, плюс Панфилов со шприцем, в котором могло быть всё что угодно.

Женя почувствовала дурноту, вскинула руку в поисках стены, которой почему-то не оказалось рядом. Пришлось оглядеться, чего не особо хотелось, так как от всякого движения головой мир превращался в пикирующий вертолёт. Женя всё же определила, что пока смотрела на кушетку и кровь, умудрилась выползти чуть ли не на середину лаборатории. Подле замер вояка с автоматом на перевес, в Женю не целится, видимо не считает нужным.

- Не важно выглядите, – из-за спины караульного выглянул Панфилов; силикон на лице федерала дрожал от перевозбуждения. – Отдохнуть не желаете? – В руке блеснул шприц, тот самый.

- Ироды, – прошипела Женя, обходя безучастного солдафона, которому, такое ощущение, уже вкололи нужную дозу.

На каталке, рядом с суетящимся Панфиловым, покоилось недвижимое тело. Одна рука свесилась вниз, самую малость не достаёт пола. С пальцев тонкой струйкой стекает кровь. На плитке собралась уже порядочная до тошноты лужа. Лицо с закутившимися белками глаз нездорового сизо-лилового оттенка... Приглядевшись, Женя отметила, что это всего лишь кровоподтёк. Видимо Соня оказала сопротивление, за что тут же получила прикладом в лицо. Возможно, Панфилов даже не успел вколоть эту дрянь. Хотя... Шприц был пуст, в руках федерал вертел его просто так.

Сзади послышалась суета; Женя стремглав обернулась, предвидя ещё одну карусель.

Стало понятно, почему бездействует солдафон. Взгляд вояки устремлён на ещё одну дверь, в которой мелькает белый халат. Губы трясутся, от боевого духа не осталось и следа, автомат вот-вот брякнется на пол – по всему, знает на что способна тварь, наверняка, видел её фокусы, сопровождая Громова во время ночных визитов, о цели которых ни Целтину, ни Жене не сообщалось.

Как Целтин отважился взять ЭТО на руки, Женя понятия не имела. До сегодняшнего вечера тварь, максиму, держали за руку, чтобы получить на анализ кровь, да и то в перчатках, то и дело нащупывая в кармане пульт с кнопкой, чтобы, если что, поджарить твари мозги. Существо давно перестало походить на девочку, хоть и жило в теле ребёнка. Женя не была уверена, что оболочка подойдёт Соне. После всех метаморфоз, которые произошли под действием ИПС, это казалось нереальным. Одно сырое мясо на завтрак, обед и ужин – чего стоило... А тяга к металлической стружке и вовсе ввергала в шок!

Целтин переступил порог, замер, глядя на Женю, словно ему требовалась помощь. Женя в нерешительности переступила с ноги на ногу. Когда уже собралась пойти навстречу, так и осталась стоять, наблюдая за оправляющим китель Громовым. Полковник протиснулся мимо Целтина, застегнул кобуру, кивнул Панфилову, который, по всему, ждал отмашки.

- Гады! – Женя кинулась на Громова с кулаками, не совсем понимая, что такое делает. – Зачем?! По какому праву?! Звери!

Когда Женя сообразила, что никто не помешает ей добраться до Громова, резко затормозила, понимая, что голыми руками с федералом не совладать, если только не вцепиться в глаза, чего Громов, скорее всего, ждёт. Затормозив, Женя допустила фатальный промах, ещё она забыла про второго вояку с автоматом, который не преминул воспользоваться заминкой нападающей; выскочил из-за спины полковника, встретив мнущуюся в нерешительности Женю прикладом в лоб.

Отлетев метров на шесть, Женя проехалась по кафелю, отметив про себя, что каким-то чудом умудрилась не потерять сознание. Шишка на лбу была порядочная, настоящая гематома, так что Женя поспешила отдёрнуть руку. Вокруг вновь царила суета, мелькали тени, звучали крики... Но всё это как-то обособленно, будто в другом измерении, не касаясь самой Жени. Она словно очутилась внутри мыльного пузыря, за его радужной оболочкой, которая отсекла реальность, дав возможность собраться с мыслями. Хотя уж лучше бы отключилась – перезагрузка казалась самым надёжным средством. Но Женя прекрасно понимала, почему осталась в сознании: сейчас это было необходимо, как воздух! Слепой случай встретил ударом в лоб, который должен был оказаться спасительным... Однако что-то извне не позволило отрубиться.

Почему?

Пузырь лопнул, не позволив додумать странную мысль.

Женя ухватилась за отбитую голову; под лобной костью грохотала канонада. В двух шагах застыл вояка с автоматом; явно не понимает, как Женя выдержала удар. Рядом печётся Целтин, которого пытается сбить с ног второй солдафон, тыча дулом автомата куда ни попадя. Громов с Панфиловым склонились над второй каталкой, укладывают тело девочки, бережно, словно то ещё хранит жизненное тепло.

В голове щёлкнуло. Только сейчас до Жени дошло: возможно, Громов вовсе и не жаждет во что бы то ни стало умертвить оба объекта эксперимента! Просто что-то изменилось, ведь не просто же так небо заслонилось фиолетовой дрянью. Естественно, сразу последовал приказ сверху. Но что за приказ? Почему Громов предпочёл применить физическую силу, а вовсе не доводы и аргументы? За всё время совместной работы федерал показал себя политиком, а уж никак не полевым командиром, привыкшем на всё смотреть с позиции силы. Странно... Видимо и впрямь случилось что-то неординарное, что напугало Громова, похлеще афганской войны(?).

Целтин охнув повалился на кафель. Что-то звеня отлетело в сторону Жени. Громов всё же обернулся, поспешно вскинул руку.

Вояка отскочил, вытянулся по стойке смирно.

Громов вытирал рукавом кителя пот со лба.

- Выйти! – приказал он севшим голосом.

Солдаты переглянулись.

- Выполнять! Живо!

Женя вовремя поджала руки, опоздай она на секунду, по костяшкам прошлись бы две пары армейских берцев. Под пальцами скользнуло что-то твёрдое; Женя в ужасе поднесла к лицу тот самый винт из решётки в шахте с ржавым вондом.

Откуда вопрошал её взгляд, обращённый к Целтину, держащемуся руками за бока!

- Лучше, Женька, тебе этого не знать.

- Но как? – выдохнула Женя, не узнавая собственного голоса. – Он же упал вниз...

- Наверное, мы ещё ниже, чем думаем, – Целтин поднялся, протянул руку.

Женя поспешно спрятала винт в карман халата, медленно приняла вертикальное положение, отмечая что, несмотря на кажущееся чувство нормы, побита она изрядно, даже сотрясение по любому есть, потому что тошнит... Женя поняла, что снова смотрит на Панфилова и шприц – пришлось согласиться, что тошнит отнюдь не от сотрясения, а от созерцания помощника Громова.

- Прошу меня извинить, – откашлялся Громов. – Обстоятельства складываются так, что нам нельзя медлить.

- И только поэтому вы устроили всё это? – Женя нелепо развела руками, стараясь сосредоточить акцент на абсурдности ситуации. – Вы готовы пристрелить ни в чём не повинных людей только потому, что на то сложились какие-то там обстоятельства?!

- Боюсь, вы не понимаете...

- Что я должна понять?! – Женя от бессилия всплеснула руками. – Я не желаю работать бок о бок с не людьми! И я вовсе не про них, – Женя кивнула на два недвижимых тела на каталках, надеясь, что аналогия встанет поперёк горла обоим федералам, хотя...

Громов принял наезд спокойно, видимо просвет в его разуме сразу же заполнился чем-то другим. Панфилов, скорее всего, толком не понял, в какую сторону с явным перегибом гнёт Женя.

- Женя, это снотворное, – сказал Целтин. – Они живы.

У Жени неподъёмный груз с души свалился, однако рассержена она была уже настолько, что даже бровью не повела, сохранив на лице выражение первобытной ярости.