Системный сбой

Целтин не хотел верить в подобный расклад, но сознание само выстраивало нехитрый сюжет. Только без девочки. Однако всё взаимосвязано, достаточно провести две произвольные параллели. Рано или поздно, они, вне сомнений пересекутся, а тот, кто утверждал, что это не так, окажется не прав. Не прав по той простой причине, потому что он человек. Всего лишь оболочка из крови и плоти, внутри которой генерирован заряд. Заряд, который обязательно угаснет, ведь таковы правила.

Так и с кого тогда спрос?

Целтин смотрел перед собой, прислушиваясь к чехарде мыслей, до тех пор, пока над ним не рассеялся мрак. Потом так же долго вглядывался в расплывающийся силуэт умолкшего Самохина, растёкшегося как студень в кресле; казалось, хозяина квартиры покинули силы, словно он вёл бурный диспут, от результатов которого зависело многое, включая его дальнейшую жизнь. Хотя, если вспомнить, как настоятельно Самохин пытался втолковать товарищу свою правоту, то так оно и обстояло в действительности. Самохин был похож на выжатую губку, на медузу, выброшенную прибоем на солнцепёк, на человека, лишившегося части души, поскольку отважился открыть сокровенное. Если сквозь Вселенную пролегали невидимые человеческому глазу туннели, то несколько минут назад летящие со скоростью света протоны были направлены сквозь сознание Самохина. Его нейронная структура оказалась перегружена, требовалась передышка, и, понимая это, Целтин рискнул подняться на ватные ноги.

Самохин приподнял голову, жестом приказал оставаться на месте.

«На следующей неделе к тебе заедет человек от меня. Передаст билет на поезд, на всякий случай сотовый, и кредитку. Деньги трать, не экономь – у меня «Виза-голд». Как будешь на месте обязательно отзвонись – я вбил в память свой номер и номер директора, чем чёрт не шутит, вдруг тебе повезёт, дозвонишься. Место, думаю, найдёшь сам. Где там теряться-то... деревня».

Выслушав краткий инструктаж, Целтин решился на свою просьбу.

Самохин долго и пристально изучал взглядом друга – про «тест Тьюринга» он, конечно же, ничего не слышал. Потом вяло кивнул, словно Целтин просил одолжить не родную дочку, а, скажем, пиджак на вечер или авто и, со словами «Димка завтра утром приведёт», захрапел на весь кабинет, под пристальным взором докуривающего бати.

Целтин знал, что Вадик согласился бы и без этого странного поручения. С друзьями он не исповедовал принцип «дашь на дашь». Но попутно Целтин был уверен, что не будь между ними столь откровенного разговора, сам бы он ни за что не рискнул озвучить просьбу. Просто бы не смог, потому что в глубинах подсознания таилась ещё одна истина: Соня здесь не просто так, она прибыла для какой-то цели. И она действительно девочка – не нужен даже глупый тест.

Но что это за миссия, и кем послан искусственный разум – оставалось только гадать.

«Лишь бы не обиделся Вадик. Ведь он всё понял. Как понял и я. Больше мы не увидимся. По крайней мере, не здесь, не на Земле».

Когда он на манер недельного пьянчуги, чуть не навернувшись через порог, ввалился в лабораторию, Женя о чём-то беседовала с Соней.

Увидев в каком никаком состоянии находится шеф, Женя поспешила на помощь. При этом она, естественно, пролила остатки кофе на клавиатуру, выругалась и больно зарядилась коленом об угол стола. Стиснув зубы, скача на одной ноге, как калека-кенгуру, девушка помогла Целтину подняться и проводила до ближайшего кресла.

- Сергей Сергеевич, с вами всё хорошо? – прошептала она, теребя в пальцах подол халата. – Вы пили?

Целтин уставился на сотрудницу, будто та материализовалась из параллельного мира, минуя на то его волю.

- Сергей Сергеевич, вы меня пугаете...

Целтин вздрогнул. Повёл плечом. Потом как-то странно посмотрел на Женю и спросил:

- Женя, тот туннель, по которому ты ходишь во снах... скажи... ты никогда никого не встречала ТАМ? Например, девочку...

Глава 5. КОШМАР.

Остаток вечера Женя просидела на подоконнике, силясь разобраться с мыслями. Пару раз срабатывал зуммер – Соня желала общения, – но Женя даже не пошевелилась, было невмоготу. Силы куда-то подевались, словно она оттянула за раз две смены, а то и три или семнадцать, если представить, что Целтин в кои-то веки всё же соизволил взять отпуск, чему никогда не бывать. Не в этом мире, не в этой жизни, как пела группа «Unreal» – Женя сама не поняла, как подсела.

Шефа она спровадила домой – не смотря на уверения, что с ним всё в порядке, Целтину определённо требовался отдых. Чего стоил один только закидон про туннель и девочку... А если добавить всклокоченный внешний вид и безумный взор – впору и вовсе задумать об вменяемости. Женя битый час корила себя за то, что так и не додумалась вызвать неотложку! Потом успокоилась. Точнее отвлеклась мыслями, каждая из которых могла запросто расшевелиться в голове душевно больного человека, давным-давно утратившего для себя мир логики.

Почему он спросил именно это? С кем встречался? О чём вообще шла речь?! Вопросов, на которые Женя не находила ответов, становилось всё больше – они множились в какой-то безумной прогрессии, желая окончательно свести с ума. Да, она конечно же делилась своими кошмарами – или чем там это всё было? – с Целтиным, вроде как уже поддалась его уговорам лечь на обследование, однако после увиденного несколькими часами ранее, Женя уже не была ни в чём уверена, как и в том, что кому-нибудь удастся затащить её в кабинет к мозгоправу даже на привязи или угрожая физической расправой. Поистине, впечатляет, что может сделать с человеком страх, в кого превратить, на какие несуразные поступки подтолкнуть!

Сейчас, глядя на медленно дефилирующие на уровне лица ноги прохожих, Женя была уверена, что дошла до ручки. Наверное, именно так и совершают последний шаг с подоконника... Благо, их этаж цокольный, утопленный в основание дома, так что ниже шагать просто некуда. Вот только Библия утверждает обратное. Бездна существует. Несмотря ни на что. Оспаривать – глупо.

Закрыв за Целтиным дверь, Женя с полчаса провела в уборной, сидя на стульчаке унитаза. Тогда она ещё ни о чём не думала, просто смотрела на сеть трещинок, покрывших дверь невиданным маразматическим узором. В голове надулся мыльный пузырь, отсёк радужной оболочкой реальный мир – что осталось запертым внутри осталось доподлинно неизвестно, потому что не знала и сама Женя. Потом пузырь лопнул, окатив множеством острых осколков, – Женя впервые за последние тридцать минут задумалась: оказывается, пузырь был стеклянным, мыло она нафантазировала. Это был бред, причём отборнейший. Испугавшись, Женя вскочила, толкнула дверцу, вывалилась в душевую, спотыкаясь через всё подряд.

О каком пузыре, вообще, речь?!

Да, пузыря не было, но вот головная боль осталась, как назидание: не всё то правда, чему мы привыкли верить, опираясь на факты. Психически больной человек видит бред, и это факт. Здоровый человек видит со стороны бред больного – и это тоже факт. Но тогда получается, что оба человека видят бред – и больной и здоровый. Да, в непохожих ракурсах, но подоплёка бреда душевнобольного уже не отрицается столь яро, потому что вокруг факты, а значит и царящий в его голове беспорядок вполне реален. Это уже, скорее, сюрреализм, наводнённый множеством аллюзий и парадоксальных сочетаний форм. И не важно, что жизнь этому новому фантасмагоричному миру дала болезнь, истинную суть которой изначально все отрицали.

Поток беспорядочных мыслей прервал кашель смесителя. Женя насилу дождалась от «простуженного» крана воды. Ждать холодной не стала, так и умылась тёплой, отдающей запахом хлорки и ржавого металла субстанцией. Безудержная круговерть в голове унялась, опала подобно пыли в комнате, где распылили водную смесь, готовясь к генеральной уборке. Именно сейчас Женя поняла, что и её голова захламлена основательно. Впору устраивать санитарный день, или, как в армии, парково-хозяйственный день, и мести, мести, мести... до тех пор, пока не наступит ясность или хотя бы не позабудутся все недавние аналогии, относительно мыльных и стеклянных пузырей, истиной природы происхождения бреда... да и генеральная уборка сознания, признаться, тоже что-то с чем-то!