Страница 64 из 116
– Нет, – спокойно ответил Лео. – Чтобы ты научился доверять мне. Чтобы мы научились доверять друг другу.
Глен пригладил волосы и облокотился о стену.
– Мы – братья по разуму, – продолжал Леонид. – У нас не должно быть секретов друг от друга. Даже в такой навозной яме, как в собственных душевных переживаниях, мы должны копаться вместе. Уж тем более не втихаря.
Глен саркастически скривил лицо:
– Вместе? А ничего, что ты предугадываешь каждый мой помысел и каждый шаг, а мне достаётся лишь навоз из твоей ямы? В виде совершенно не нужных чувств к какой-то левой девице из твоего прошлого. Прошу заметить – из твоего прошлого.
Леониду пришлось признать этот факт. Он сделал это с видом профессора по этике и морали, застуканного за просмотром пронофильма.
– Да, как старший брат я обладаю большей силой в нашем дуэте. Но это не значит, что так будет всегда. Я хочу научить тебя контролировать эмоции, правильно их классифицировать и проводить линию там, где твоё перестаёт быть твоим и становится исключительно моим. Только практика может научить тебя этому.
С момента возвращения прошло несколько минут. Их хватило Глену, чтобы немного успокоиться.
– Когда ты узнал о моём намерении? – спросил он.
– Ещё в тот момент, когда ты прикрывался Натали. Я впервые почувствовал. Затем лишь следил за развитием твоих мыслей. Как видишь, у меня было достаточно времени подготовить интеграцию.
Глен посмотрел на Леонида, его излишне серьёзный тон вызвал у Глена приступ лёгкого воздушного смеха:
– Я всегда знал, что ты неважный писатель. Хотя бы кассирш потрудился сделать разными.
Леонид отмахнулся от этого замечания.
– Какое значение имела их внешность? К тому же я прописал лишь одну, вторая была пролонгером.
– Значит, россказни старца про замужнюю Веронику с детьми – это лишь твои выдумки?
– Да. На самом деле я и понятия не имею, где она и с кем.
Глен с досадой отметил, что это обстоятельство принесло ему не меньше радости, чем обычно приносит последняя точка в написании большого произведения. Пора было избавляться от чужеродных кандалов на сердце. Хотя сердце тут ни при чём, все беды шли от ума, как говорится. Ко всем нижележащим органам.
– Лео, сделай мне одолжение, – устало проговорил Глен. – Как другу, нет, как брату – проведи черту, построй забор, плотину или что угодно, но отдели мой внутренний мир от своего. В том, что касается Вероники. Твой эксперимент прошёл удачно, я понял величие ментальной связи, но, ради Бога, прекрати его! Мне это мешает нормально жить.
Леонид грустно улыбнулся и опустил глаза куда-то в область колен Глена.
– Если вдруг я пойму, что становлюсь фанатом альтернативного рока, то непременно проведу черту и избавлю себя от влияния твоих агрессивных музыкальных вкусов. Но если однажды ты придёшь, а из твоих наушников будет доноситься «Secret Service» или «Joh
ie Hates Jazz», я ничего не смогу сделать, пока ты сам не научишься отделять моё от своего.
Усталость покинула голос Глена моментально:
– Что? Хочешь сказать, Веронику могу выбросить из своей головы только я?
– Очень скоро ты научишься самоконтролю, не сомневаюсь, – попытался успокоить его Лео.
Он не лукавил. Глен научился самоконтролю, но несколько позже, чем ему хотелось бы. Впрочем, даже избавившись от смирительной рубашки, пациент не потерял болезненного любопытства и всех сопутствующих симптомов. Теперь для него делом принципа было узнать, где и с кем живёт эта чёртова Вероника. Он обязательно собирался выяснить это в первый же свободный уик-энд, но каждый раз его затягивала либо новая книга для чтения, либо новая книга для написания. Постепенно он забыл про своё намерение – сплошная линия, проведённая между ним и Леонидом в амурных вопросах, усыпила любопытство Глена своей монотонной протяжённостью. Всю зиму Глен играл с Палмером как ребёнок с новой игрушкой. Хотя сам он называл сей процесс «тестированием». Со всей серьёзностью, будто Палмера готовили к какому-то эпохальному заданию.
Ко всему прочему, Глен не оставлял попыток проникнуть в третью типографию. По слухам, она существовала, хотя официально её не было. Но если вы успели заметить, официально много чего не существовало до тех пор, пока работники издательства не брали в руки письменные принадлежности и не творили миры из воздуха и чистой мысли. Недаром он узнал, что «автор», от латинского auctor – это тот, кто заставляет возникнуть нечто. Поистине верное определение. Глен это заметил ещё раньше, поэтому в существовании третьей типографии он нисколько не сомневался. Как и в том, что в ней можно было найти ответы на некоторые фундаментальные вопросы. Например, в чём же предназначение издательства «Боги иллюзий», что за организации стоят выше по рангу и работают ли в них такие же люди?