Страница 28 из 116
– Да какой угодно. Я мог написать и про корабль-призрак, и про ядерную зиму и про нашествия инопланетян. Спектр моих идей не знает границ. Их не знаю даже я.
– Это не очень хорошая для тебя новость. Получается, ты слишком опасен и непредсказуем, поэтому тебя легче убить заранее.
– Эй, стоп! – Рая не была уверена, что всё это говорится не всерьёз. – Никаких убийств, даже если здесь пойдёт красный ядовитый снег. Я тоже ума не приложу, что бы я могла написать для этого конкурса. Должен быть иной способ спасения из рассказа, а не только через уничтожение автора. В противном случае одного из нас неминуемо ждёт самоубийство в самом последнем сюжете.
– Это логично, – заметил Хромов. – Я про иной способ. Может, анонимные записки? В судовом журнале было написано, что каждый имеет шанс спастись. И Константин вполне мог уплыть с нами. На берегу в послании нас призывали добраться до места Х. Я склонен полагать, это и есть иной способ спасения.
– Место выхода из фальшивых миров! – воскликнула Рая, будто прочитала эту фразу на потолке.
– Не забывайте только, что между нами и этим местом почти целый остров. – Глен вновь сталь водой для пламени всеобщего ликования. – Со всеми его тайнами и неожиданными сюжетами.
– Не оставаться же нам тут замурованными в остатках сюжета Усмакова, – возразил Хромов. – В любом случае, придётся рано или поздно уходить.
– Бесспорно. Но для начала надо попытаться найти здесь что-нибудь ценное. Очередное послание, например. – Глен пошарил взглядом по гостиной в поисках потенциальных носителей посланий.
Не найдя ничего значимого, он направился в соседнюю комнату с аквариумом. Которая уже не была комнатой с аквариумом и чучелами на полках. Это была совершенно другая комната, что ещё раз подтвердило уверенность Глена в его теории. Впрочем, в подобных подтверждениях он не нуждался, а данное открытие лишь вызвало тревогу. Если даже соседняя комната изменилась, значит, единственным местом из прошлого сюжета оставалась гостиная. Бегло осмотрев помещение, он поспешил обратно. Гостиная всё ещё оставалась собой в нетронутом виде.
– Как я и говорил, мир ордена плотоядных стирается. – Глен на всякий случай закрыл дверь.
– В чём дело? – спросила Рая.
– Кто-то спрятал двухсотлитровый аквариум, сделал ремонт и отправил чучел на юг. – Глен подошёл к окну, отдёрнул штору и осмотрел сад, погружённый в сумерки. Садовников он не разглядел, зато увидел матереющий с каждой минутой ветер.
– Та комната видоизменилась? – Хромов не знал, как она выглядела до этого, поэтому никак не мог проверить слова Глена. Вместо проверки он открутил ножку стола и примерил её в качестве средства опоры.
– Ага.
Несмотря на заявление Глена, Рая не удержалась и заглянула краем глаза в соседнюю комнату. Глен не соврал.
– Боже, это действительно правда! – Она прислонилась спиной к двери.
Глен посмотрел на девушку и позволил себе ухмыльнуться. А чего она ожидала? Эту же теорию предположил он, а он редко ошибается в вещах, которые можно объединить под общим названием «необъяснимая чертовщина». В объяснении подобных вещей у него имелся неоценимый помощник – всё тот же внутренний творец.
– Ладно, по большому счёту, это ничего для нас не меняет, – сказал Хромов. – Мы и так предполагали подобный вариант, теперь можем считать его подтвердившимся. План действий неизменен – следовать к месту Х. И чем раньше, тем лучше. А если мы планируем держаться вместе, то нам стоит учитывать и малую скорость передвижения. Что осложняет и без того непростую задачу.
Решительность, с которой Хромов заковылял к выходу, не оставила в Рае никаких сомнений по поводу правильности этого плана. Глен ещё сомневался, но не мог грамотно сформулировать для Хромова аргументы. Во многом из-за того, что сомнения порождались каким-то внутренним чувством, не поддающемуся рациональному анализу. Впрочем, аргументы сами нашли Хромова, едва тот распахнул входную дверь. Шумоизоляция дома не позволяла им до этого оценить весь масштаб разбушевавшейся за окном стихии. Ветер обрёл чудовищную силу и стал господином острова, склоняя перед собой деревья подобно вассалам. Мелкий дождь с каждой секундой набирал вес и вскоре готовился стать ливнем. Широкие плечи угрюмых туч закрыли солнце, по склонам холмов расползался многослойный сумрак.
– Шторм, – Хромову хватило нескольких мгновений, дабы лаконично оценить обстановку и захлопнуть дверь. – Придётся пока следовать плану Б и оставаться здесь. – Он запрыгал на одной ноге обратно к стулу, а на его лице находил отражение каждый болевой импульс от таких прыжков.
– Теперь постепенно проясняется картина следующего сюжета, – заявил Глен, плюхаясь на диван. – И объясняется смысл фразы из послания: «Только там возможно спастись от стихии».
– Эта фраза мне совсем не нравится своей безальтернативностью. – Хромов продолжал испытывать острую боль, даже сев. – Только там и нигде больше.
– Знаешь, хоть природные катаклизмы это не одно и то же, что ядерная война, но они вполне пригодны на роль причины Апокалипсиса, – многозначительно произнёс Глен.
– Намекаешь на то, что это воплощается мой сюжет? – Гена прищурился. Его вид походил на гадюку, готовую вот-вот впрыснуть в жертву солидную порцию яда.
– Я думаю, это логичное предположение.
– Ни хрена не логичное! – Хромов впервые за всё время позволил себе снять маску киборга и выразить эмоции раздражения и злости. – Я никогда не испытывал тяги к историям о природных аномалиях и всяких ураганах. А вот ты вполне мог о таком написать, учитывая всесторонность твоего таланта, так сказать.