Капризы неба

– Ну, если бы меня пригласили в жюри, я бы наверняка присудил «Стереосну» победу. Так называется мой рассказ.

– Кто бы сомневался, – сказал Раков. – Причём, остальные ты бы даже не стал читать.

– Нет, почитал бы ради интереса. Чтобы убедиться, что мой лучше.

– Да, дружище, когда в Канцелярии божков распечатывали табели скромности, на твоём экземпляре, видать, закончилась краска.

– И этому я только рад.

– В Канцелярии божков? – с улыбкой переспросила Рая.

– Это из его нетленного шедевра, – пояснил Костя.

Распечатанные работы надо было сдать до полудня. Глену ещё предстояло финальное редактирование, поэтому он не стал засиживаться в кафе, даже несмотря на соблазнительную официантку, которой он увлекался с каждой минутой всё больше. Но увлечения увлечениями, а куда важнее необходимость. В данный момент надо было довести до ума рассказ, сдать его и ожидать результата. Как раз ожидание – это отличная ёмкость, которую можно заполнять отстранёнными занятиями вроде просмотра фильма или попыток добиться расположения понравившейся девушки. А необходимость – сосуд, где постоянно плескается какая-то жидкость, иногда приятная, но чаще не очень на вкус. Благо, в этот раз там оказался любимый напиток Глена: литературное творчество в каком бы то ни было виде, даже по принуждению, доставляло ему удовольствие.

Экспромт – его излюбленный стиль работы (в отличие от того же Ракова). Свежая идея помещалась в крепкие тиски и выжималась до последней капли, как спелый фрукт, истекающий соками. Нельзя позволять ему перезревать, а разбор по косточкам приветствовался лишь для крупных произведений, но не для рассказов. Поэтому для Глена порой становилось нормой писать работы на конкурс или в указанный срок издательства в последний момент, едва ли не с чистого листа. Он знал – главное это поймать момент, когда внутренний творец начнёт нашёптывать первые слова и сеять мысли в разум Глена, словно зёрна в почву. Прошлой ночью он поймал именно такой момент. «Чёрт, это тянет минимум на повесть, а то и на роман», – воскликнул он после того, как бережно рассортировал все идейные перипетии в блокноте. Но пока пришлось оформить произведение в концентрированном виде небольшого рассказа. «Воля Богов», – пошутил внутренний голос.

Глен распечатал «Стереосон» и отнёс его в библиотеку (именно там заседала комиссия) ровно за пять минут до полудня. Он оказался последним участником из пятидесяти прошедших в финал. К вечеру жюри ознакомится со всеми работами и определит победителя. А пока – ожидание.

– Чем займёмся? – спросил Константин, когда вся компания встретилась в условленное время на условленной палубе. Все, кроме Леонида, но его пока никто не причислял к компании. – У меня есть предложение, от которого не отказался бы даже ботаник во время сессии – опробовать весь спектр услуг на этом лайнере. По крайней мере, бесплатных.

– Вполне разумное предложение, – поддержал Усмаков. Все остальные закивали с довольными лицами.

– Ты с нами, индивид? – поинтересовался Раков персонально у Глена.

Тот усмехнулся, заглядывая через линзы в маленькие глазки Константина. Из-за очков они казались ещё меньше.

– Давно ты меня так не называл. Я присоединюсь к вам позже, у меня ещё есть одно не отредактированное дельце. – Глен бросил взгляд на вход в палубное кафе.

Раков всё понял, именно такого ответа он и ждал.

– Окей, Казанова, только закончи свои дела к обеду, чтобы было, кому нам его принести.

– Спалил контору! – Усмаков обнял Карину и потащил её к лестнице.

– Что ты имел в виду? – спросила Рая у Константина, когда Глен скрылся из их поля зрения за дверьми из матового стекла.

– Глен положил глаз на официантку и хочет её отшлифовать как достойный публикации роман, – объяснения взял на себя Серж. – Я правильно понял, Кенст?

Ракову оставалось лишь согласиться. Хоть Рая старалась и не подавать вида, что данное обстоятельство её как-то покоробило (а было из-за чего коробить: заинтересовавший её парень не только не присоединился к ним, так ещё пошёл добиваться другую девушку), Костя это заметил, но тоже не подал вида. Он ещё не созрел сам и не подготовил Раю к следующему запланированному шагу в их отношениях – трансформации дружбы в нечто большее. Даже в таких вопросах Костя Раков предпочитал ждать, пока плод окончательно созреет, жутко боясь сорвать его неспелым и кислым – обычно именно такими бывают физиономии близких подруг, которым парни предлагают подобную трансформацию отношений.

Пока множество компаний молодых (и не очень) литераторов (и не совсем литераторов) насыщались благами круизного сервиса, Глен в очередной раз выбрал сервис от бармена Шкурова. Высокий смуглый усач уже запомнил завсегдатая и с нескрываемым любопытством спросил:

– Парень, ты всегда такой настойчивый?

– Ты ещё не видел меня настойчивым. Особенно, когда я проспиртован как надо.

– Думаю, мне не стоит тебе наливать что-то крепче вишнёвого сока.

– Я жду от тебя как раз обратного.

– Хорошо. – Шкуров всем корпусом навалился на барную стойку и приблизился к Глену. – Только сначала запишись в список претендентов и ожидай своей очереди. – Он дьявольски быстро наполнил бокал виски с колой и подвинул его на край. – А пока можешь выпить, как приглашённый гость-наблюдатель в фанклубе Вероники Барковой.

Выпивка, поданная под щепоткой перца, не всегда приходилась Глену по вкусу, но Шкуров был для него слишком абстрактным явлением, почти как тень незамеченного прохожего на улице, чтобы обращать внимание на его реплики. Он взял бокал и прежде, чем успел опустошить его, заметил за дальним столиком в углу зала фотографа-художника издательства.