Заложница мага

Воспоминания о преображении князя в лесу пронеслись следом за пониманием, кто стоит рядом. С не меньшей решимостью, что и раньше, отступила назад, но натолкнулась спиной лишь на стену. Я судорожно сглотнула, не понимая, что теперь делать. Раньше такие метаморфозы едва меня не убили, кто знает, чего ожидать теперь.

— Д-дамиан?..

Он приблизился ко мне и, тихо фырча, обнюхал. Клыки чудовища сверкнули в опасной близости от моего горла, пасть приблизилась к шее, и язык осторожно лизнул кожу, точно пробуя на вкус. В этот миг в светящихся зеленоватым светом глазах зверя промелькнуло что-то знакомое, что-то похожее на осознанную эмоцию, что-то, выдающее в нем человечность.

— Дамиан…

Я бы сползла по стене, не придержи он меня рукой. Горячее дыхание Грасаля ласкало кожу. Он бережно поцеловал бьющуюся жилку, едва царапая ее острыми зубами. Но несмотря на эту нежность, гнетущее ощущение не пропадало. Я смотрела в его глаза и видела боль, хотя тело не покрывали раны. Эта боль находила не меньший отклик в моей душе. Отчаяние плясало в прикосновениях, заставляя душу сжиматься и сходить с ума от горечи.

Его губы нашли мои…

Я запрокинула голову, подставляя лицо для поцелуев, и растворилась в них — целиком, полностью, без остатка. В этот момент забыла о лежащей в платье грамоте, о грядущем сражении со Тьмой, о предостережениях отца. Ничего не играло значения, даже наши имена. Особенно имена. Я забыла их. Сейчас в храме не было дочери царя Льен Айрин, не было князя Дамиана Грасаля, владетеля замка Семи Скал, только мужчина, пусть даже он и не совсем человек, и женщина. Впервые я ощутила себя собой. Настоящей.

Я запустила руку в смоляные волосы, притягивая его ближе к себе. Манящий запах чужой кожи обрушился на меня, ловя сетью паука. Я прилипла к паутине и потеряла желание из нее выбраться. Не хотелось признаваться себе, как по нему скучала.

— Айри-ин…

Зверь исчез, оставив вместо себя знакомое и чуть растерянное лицо. Я приложила к опухшим губам пальцы и с удивлением обнаружила соленую на вкус влагу. Слезы сами текли по щекам, отрезвляя и напоминая, кто передо мной стоит.

Стыд ударил в лицо огненным жаром. Я отшатнулась, потрясенная своим поступком. Как только позволила прикоснуться к себе?!

— Отойди, — с презрением процедила я. — Немедленно сообщу отцу о том, что случилось.

Толкнула его в сторону, продираясь наружу. Предательское сердце неуклонно требовало пойти против заключений разума и прижаться к нему ближе, продлив эту агонию, предвещающую скорую погибель, хотя бы еще чуть-чуть насладиться теплом мужского тела и впитать жар объятий. Мне хотелось причинить ему боль, чтобы он мучился еще сильнее, чем я.

Я ненавидела Дамиана Грасаля за то, что он сделал со мной, но самое главное — за то, что заставил испытать. Желания собственного тела пугали, и этот страх толкал на далеко не лучшие поступки.

— Нам нужно поговорить.

— Не смей приближаться! Ты — чудовище. Ненавижу тебя!

Мне хотелось верить в свои слова, но каждое из них до последнего было ложью. Еще секунду назад я с неистовым жаром целовала это чудовище, а теперь признаюсь в страхе? Нет, какая чушь! Кто поверит в подобное? Но Дамиан Грасаль, судя по поджатым губам, верил, и мне нравилось дразнить его, причиняя еще большую боль и скрывая за этим презрением вовсе не отвращение к нему, а ненависть к самой себе. Только я одна виновата в тех бедах, которые меня постигли, и князь совершенно не причастен к тому, что я испытала привязанность к врагу.

Глаза забегали по комнате. Я чувствовала себя загнанным в угол зверем. В книгах, стоящих на полках не было ничего интересного, кроме возможности не смотреть прямо в очи изменника. Безотчетно мазнула по ним взором, точно чувствуя в этом какую-то важность, и зацепилась за знакомый витиеватый вензель.

И вот тогда вспомнила.

Давний сон. Полумрак, запах сандала и терпкий вихрь аромата мужской кожи, появление Илис… Ее холодный, будто бы осуждающий голос: «Это настоящее». А еще тоска во взгляде Дамиана и горькая фраза, которую я в прошлом подставила под сомнение: «Тогда ты скажешь по-другому».

«Тогда» уже наступило, и я действительно изменилась, став злее и черствее. Есть вещи, которые нельзя простить.

— Достань книгу, — уже спокойнее сказала я. — Прямо позади тебя, из которой торчит закладка.

— Только если ты не собираешься ее в меня бросать, — проворчал Дамиан, выбирая из стопки нужный том. — В этой части архива нет ничего ценного, если ты хотела что-то найти.

Я осторожно приняла фолиант из его рук, чтобы не коснуться пальцами, и раскрыла на заложенной странице.

— Что там? — скучающим голосом спросил князь.

На секунду я ощутила разочарование. Всего лишь жалкие погодные сводки, ничего интересного, но потом натолкнулась на упоминание своей семьи и прочитала сначала про себя, а затем и вслух:

— Огонь, вспыхнувший после удара молнии, не утихал несколько дней. Его Величество Медон Фалькс лично выделил магов для ликвидации последствий пожара, но даже с их помощью не удалось ничего спасти. На месте монастыря осталась лишь голая земля, которую в народе быстро прозвали «Черной пустошью», — подняла голову от записей. — «Черная пустошь»… Где это? — на секунду забыв о вражде, задумчиво спросила я.

— На границе с землями верян, на западе царства Льен, — удивленно пояснил он. — Подожди… Дай мне.

Он еще раз перечитал строки.

— Молния… Она вполне могла не случайно ударить по обители. Если это то, о чем я думаю…

Мы переглянулись.

— То это именно та рана, через которую демоны попадают в наш мир, — договорила вместо князя. — Итак, ты знаешь обо всем. Тогда зачем пошел на предательство?

— Айрин, ну разве ты сама в это веришь? Мне незачем враждовать с Викаром, ведь именно благодаря мне он и получил трон. Лиран Фалькс носит рубиновый перстень. Я должен заполучить его.

Я устало вздохнула.

— Хочешь сказать, это все? Тебе нужно уничтожить демонов, и это послужило тем толчком, почему ты добился власти?

— Не забывай, фиалка, во мне самом течет демонская кровь. Они зовут меня, отдают приказы и искушают, считая, что я обязан подчиняться Тьме. Я слышу их голоса в своей голове. Знала бы ты, какая пытка, противостоять этому давлению… И это не всегда удается. Если я спасу царство Льен, то спасу прежде всего самого себя. Моя обязанность — остановить их и лишить возможности дальше проникать на материк. Высвобождаясь из бездны, демоны не материальны, пока их не призовут, и живут в нашем мире как бестелесные сущности. Но если прочесть заклинание… Многие глупцы по наивности думают, что так приобретут неслыханное могущество, но глубоко заблуждаются. Когда демоны вселяются в человека, они занимают его место и оставляют после лишь пустую оболочку от прежней личности.

— Если закрыть места раскола, то и призвать этих тварей больше не удастся? — понимающе кивнула я. — И они перестанут оказывать на тебя влияние?

— Да. Я для них низшее существо, хотя они и не могут вытеснить мою душу. Моя мать понесла от одержимого, и плодом ее порока стал я. Часть меня, а я убежден, что далеко немаленькая, — Тьма. Боишься, фиалка? — хрипло произнес он.

— Нет.

— Смело. Но глупо. Я вот себя боюсь, — в его смехе проскользнули нездоровые нотки. — С каждым днем я на шаг приближаюсь к Тьме и все больше отстаю от света. Это невозможно контролировать. Настоящий мрак никому неподвластен.

По коже пошли мурашки от его слов. Скрывая страх, сделала вид, что они совершенно меня не волнуют.

— Отлично! Мы поговорили. И что дальше? Как ты вообще меня нашел?

Дамиан склонил голову на бок. Его ноздри слегка раздулись, точно втягивая приятный аромат. Он выглядел как сытый тигр, раздумывающий, напасть сейчас или отложить охоту на потом.

— По запаху.

— Что?! — я всплеснула руками. — Нет-нет-нет! Это же безумие какое-то! Стой там и не смей приближаться.

Грасаль действительно попытался сделать шаг вперед, но моя раскрытая ладонь его остановила. Голова шла кругом. Бессмысленно спрашивать, как он сбежал из темницы. Его внутреннего зверя ничто не остановит.