Страница 22 из 30
Итальянский гуманист и философ, приверженец и пропагандист неоплатонизма. Примыкал к Флорентийской академии.
Защищал идею, согласно которой единая религиозная истина не является еще полностью откристаллизованной и существующие религиозные вероисповедания – лишь этапы на пути к ее полному познанию. Пико вносил элементы историзма и рационализма в понимание религии и элементы скептицизма по отношению к господствующим религиям, прежде всего к католицизму. Стремясь разработать своеобразную синкретическую «философскую религию», в 1486 г. выставил на диспут 900 тезисов, трактующих «обо всем, что познаваемо».
В самом известном своем сочинении – «Речи о достоинстве человека» исходил из идеи неоплатонизма о «срединном» положении человека между миром земным, материальным и божественным. Человек – микрокосм, соединяющий в себе начало земное (состоящее из 4 традиционных элементов – земли, воды, воздуха и огня), животное и божественное. Человек, созданный Богом, способен снизойти до животного и возвыситься до богоподобного существа; обладая свободной волей, он может стать «своим собственным скульптором и творцом».
В идеалистически-теологической форме Пико делла Мирандола выразил здесь одну из основных истин гуманизма Возрождения: человек сам творит свою судьбу, он способен к безграничному совершенствованию своей природы. Онтологическая основа его воззрений – неоплатоновский по своему происхождению пантеизм. Пантеистические тенденции Мирандолы сближают его с Марсилио Фичино и Николаем Кузанским.
Речь о достоинстве человека
…Я прочитал, уважаемые отцы, в писании арабов, что когда спросили Абдаллу Сарацина, что кажется ему самым удивительным в мире, то он ответил, что ничего нет более замечательного, чем человек. Этой мысли соответствуют и слова Меркурия: «О Асклепий, великое чудо есть человек!» Когда я размышлял о значении этих изречений, меня не удовлетворяли те многочисленные аргументы в пользу превосходства человеческой природы, которые приводят многие: человек есть посредник между всеми созданиями, близкий к высшим и господин над низшими, истолкователь природы в силу проницательности ума, ясности мышления и пытливости интеллекта, промежуток между неизменной вечностью и текущим временем, узы мира, как говорят персы, Гименей, стоящий немного ниже ангелов, по свидетельству Давида.
Все это значительно, но не главное, что заслуживает наибольшего восхищения. Почему же мы не восхищаемся в большей степени ангелами и прекрасными небесными хорами? В конце концов, мне показалось, что я понял, почему человек является самым счастливым из всех живых существ и достойным всеобщего восхищения и какой жребий был уготован ему среди всех прочих судеб, завидный не только для животных, но для звезд и потусторонних душ. Невероятно и удивительно! А как же иначе? Ведь именно поэтому человека по праву называют и считают великим чудом, живым существом, действительно достойным восхищения. Но что бы там ни было, выслушайте, отцы, и снисходительно простите мне эту речь.
Уже Всевышний Отец, Бог-Творец создал по законам мудрости мировое обиталище, которое нам кажется августейшим храмом божества. Наднебесную сферу украсил разумом, небесные тела оживил вечными душами. Грязные и засоренные части нижнего мира наполнил разнородной массой животных. Но, закончив творение, пожелал мастер, чтобы был кто-то, кто оценил бы смысл такой большой работы, любил бы ее красоту, восхищался ее размахом. Поэтому, завершив все дела, как свидетельствуют Моисей и Тимей, задумал наконец сотворить человека. Но не было ничего ни в прообразах, откуда творец произвел бы новое потомство, ни в хранилищах, что подарил бы в наследство новому сыну, ни на скамьях небосвода, где восседал сам созерцатель Вселенной. Уже все было завершено; все было распределено по высшим, средним и низшим сферам. Но не подобало отцовской мощи отсутствовать в последнем потомстве, как бы истощенной, не следовало колебаться его мудрости в необходимом деле из-за отсутствия совета, не приличествовало его благодетельной любви, чтобы тот, кто в других должен был восхвалять божескую щедрость, вынужден был осуждать ее в самом себе. И установил наконец лучший творец, чтобы для того, кому не смог дать ничего собственного, стало общим все то, что было присуще отдельным творениям. Тогда принял Бог человека как творение неопределенного образа и, поставив его в центре мира, сказал: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие божественные». О высшая щедрость Бога-отца! О высшее и восхитительное счастье человека, которому дано владеть тем, чем пожелает, и быть тем, чем хочет! Звери, как только рождаются, от материнской утробы получают все то, чем будут владеть потом, как говорит Луцилий. Высшие духи либо сначала, либо немного спустя становятся тем, чем будут в вечном бессмертии. Рождающемуся человеку Отец дал семена и зародыши разнородной жизни, и соответственно тому, как каждый их возделает, они вырастут и дадут в нем свои плоды. И если зародыши растительные, то человек будет растением, если чувственные, то станет животным, если рациональные, то сделается небесным существом, а если интеллектуальные, то станет ангелом и сыном Бога. А если его не удовлетворит судьба ни одного из творений, то пусть возвратится к центру своего единообразия и, став единым с Богом-духом, пусть превосходит всех в уединенной мгле Отца, который стоит над всем. И как не удивляться нашему хамелеонству! Или вернее – чему удивляться более?
Лоренцо Валла (1407–1457)
Знаменитый итальянский гуманист, филолог, историк и философ, один из создателей метода историко-филологической критики текстов. Опираясь на данные латинского языка, истории, археологии, географии, нумизматики, Лоренцо Валла доказал подложность «Константинова дара» – документа, в течение многих веков служившего обоснованием притязаний пап на светскую власть.
Приверженец философии и этики Эпикура, которую противопоставлял христианскому аскетизму и этике стоиков.
Главное сочинение, построенное в форме диалога между эпикурейцем, стоиком и христианином, – «О наслаждении» (1431 г., во второй редакции – под названием «О наслаждении как истинном благе», 1432 г.).
О наслаждении
Но вернусь к делу. Ты, Катон, считаешь, что следует стремиться к добродетели, я призываю к наслаждению. Оба этих понятия сами по себе противоположны, и между ними нет никакой связи. Лукиан говорит: как удалены от земли звезды и огонь от моря, так полезное от справедливого. Полезное – то же самое, что вызывающее наслаждение, справедливое – то же, что и добродетельное. Однако некоторые отличают полезное от вызывающего наслаждение; их невежество настолько явно, что они не нуждаются в опровержении. Как же назовется полезным то, что не будет ни добродетельным, ни вызывающим наслаждение? Ничто не является полезным, что не ощущалось бы; то же, что ощущается, приятно или неприятно. Вернее ли [рассуждают] те, кто разделил всякое благо на справедливое и вызывающее наслаждение (то есть заключающее в себе пользу)?