Паранойя. Сборник

— Поделись, не пожалеешь, — между тем говорил хозяин, — я за халявой не гонюсь… и не кидаю, если че. Расплачусь по-честному. Или хочешь о цене сначала договориться?

Даже эти уверения Федю не успокаивали. Из общения с братом Лехой он успел понять, что для людей, воспринимающих закон как дышло, существует три сорта двуногих: подельники, потом участники других банд — с ними лучше считаться, и, наконец, все остальные. Иначе говоря, лохи. Которых можно и обмануть, и даже убить. Можно… а временами и нужно.

Поэтому лоху по имени Федя (даром, что пока фартовому) Аркадий Данилович мог хоть золотые горы наобещать. Все посулы свои он без малейших терзаний забудет, как только получит желаемое. И будет по-своему прав.

И что Феде остается? Что делать, чтобы избежать несчастливого для себя конца? Сбежать? Что ж, на первый взгляд это было вполне осуществимо, в том числе технически. Обыскать пленника тем двум бугаям-обалдуям отчего-то в их низколобые головы не пришло. Скорее всего, они просто не сочли Федю опасным. Оружия у него при себе точно не было — в этом подручные Аркадия Даниловича хоть косвенного, но убедились, захватив Федю сравнительно легко, почти без боя. До перестрелки ведь дело точно не дошло, студент спасовал при виде единственного, направленного на него, пистолета. Так чего опасаться?

Благодаря этой оплошности бугаев чудо-гаджет Ярика Савельева оставался у Феди. С его помощью пленник Аркадия Даниловича мог в любой момент удрать куда угодно, хоть на другое полушарие. Вряд ли хозяин дома успел бы ему помешать.

Но дальше-то что? Руки у Аркадия Даниловича оказались длинными: он успел не только установить личность человека, умыкнувшего банкомат, но и узнать, где живет этот человек. Ведь бугаев-то он подослал не абы куда, а к крыльцу общаги.

А что еще этот тип знает о Феде? Вдруг ему известно, кто родители плененного студента, где они живут. Тогда он наверняка на них отыграется. Особенно если сам Федя сбежит куда-нибудь за бугор, где его самого достать будет трудновато. Если же Федя останется в этом городе… или даже просто в пределах области или России, тогда и его самого настигнут. Причем наверняка очень быстро.

Итак, бежать окажется себе дороже, а принимать предложение Аркадия Даниловича — значит, конкретно лохануться. В таком случае Феде оставалось одно. Последовать не лишенному здравого смысла изречению одного политического деятеля прошлого века. «Нет человека — нет проблемы». Под человеком, являющимся источником проблемы, понимался в данном случае, разумеется, Аркадий Данилович.

Оставалось продумать детали. Прибить криминального дельца здесь же, на месте, едва ли бы прокатило. И дело было даже не в отсутствии у Феди оружия. В конце концов, в качестве последнего можно было использовать хоть бутылку коньяка, а хоть и даже стеклянный столик, на котором она стояла. Проломить Аркадию Даниловичу голову любым из этих предметов — и финита ля комедия.

Вот только не факт, что сам Федя в этом случае сумеет покинуть особняк-уродец живьем. Что если кто-то из давешних бугаев и вообще из подручных здешнего хозяина караулит под дверью? Тогда, почуяв неладное или услышав подозрительный шум, этот «кто-то» ворвется в комнату и изрешетит Федю пулями — если не в процессе убиения Аркадия Даниловича, то уж точно перед попыткой удрать.

И вот тут-то Федю осенило — так же, как, наверное, когда-то самого Исаака Ньютона после падения тому на голову яблока. Припомненное мимоходом имя великого физика тем более пришлось в тему, поскольку в замысле своем Федя рассчитывал на помощь закона всемирного тяготения.

Но прежде он вспомнил про высотку, видимую из окна общаги. Про то, как в первый день пользования Приборчиком хотел с его помощью попасть на крышу этой громадины, но передумал, поскольку не знал, зачем. Теперь знал. Этажей у высотки было целых двадцать пять. И всякому предмету… включая живое тело, лететь с ее крыши предстояло долго. Причем непременно с фатальными последствиями.

А главное — вряд ли в данном случае кто-то сможет отличить убийство от самоубийства или просто несчастного случая.

Это лихорадочное обдумывание заняло считанные секунды, по истечении которых Федя ответил Аркадию Даниловичу:

— Почему нет, — говорил он медленно и вполголоса, чтобы скрыть дрожь нетерпения и предвкушения, ибо так загорелся посетившей его идеей, — насчет цены… тыща долларов меня бы вполне устроила.

— Ну вот и славно, — хозяин хлопнул в ладоши, — только, пойми… в общем, прежде чем заплатить, я должен убедиться, что оно того стоит. Не в моих правилах вперед платить.

«Во-во, иного и не ожидал, — с мрачным торжеством от собственной догадливости подумал Федя, — сейчас он увидит Приборчик и решит отобрать его и юзать самому, а меня пришить, или просто отобрать, не платя очередному лоху ни копейки».

Как бы то ни было, а допускать, чтоб до этого дошло, студент не собирался.

— Собственно, вот, — произнес он, доставая из-за пазухи Ярикино изобретение, — какого-то особого дара у меня нет… все он. Это с его помощью я перемещаюсь… предметы перемещаю. Не сам по себе, в общем.

— Ну-ка, ну-ка, — Аркадий Данилович подался вперед и присмотрелся к Приборчику.

Затем он протянул к нему руки, но Федя не дал коснуться гаджета. Опасливо отдернул, чуть ли не прижимая его к груди.

— Не доверяешь, — изрек хозяин дома с ноткой укоризны, — да не боись, не кину. Только… не вполне понимаю, что тут может стоить штуку баксов. А главное: как это помогает мгновенно перемещаться? Насколько понял… ну, судя по виду, это очередной новомодный телефон. Из тех, куда любят пихать разные свистелки и перделки, чтоб потом всучить втридорога лохам. И называют еще это «инновациями».

— Э, не совсем, — возразил Федя, пытаясь придать лицу выражение оскорбленной невинности, — точнее, когда-то это и вправду было просто смартфоном. Но один гениальный, хоть и молодой изобретатель…

— …у которого такой реальный пацан эту штуку отработал, — с иронией перебил Аркадий Данилович, — поначалу приняв за обычную мобилу. Предлагаешь тебе поверить?

— Да я показать могу! Продемонстрировать! — голос Феди звучал чуть ли не умоляюще… и вроде бы вполне искренне.

— И сбежать у меня из-под носа, — хмыкнул хозяин, — на всякий случай: не советую.

— То есть все-таки верите? — продолжал ломать комедию, будто бы упорно настаивая на своем, Федя, — допускаете возможность, что эта штука может переносить?

А про себя радовался — немудрящий план успешно претворялся в жизнь. В точности, как и задумывалось.

— Допускаю? Нет, скорее, не отметаю с порога, — сухо молвил Аркадий Данилович, — но, как говорится, доверяй, но проверяй. Я бы предпочел сам испытать… это.

— Я называю его Приборчиком, — сказал Федя. И еле удержал в себе торжествующее «Да-а-а-а!», готовое вырваться из глотки.

— Этот Приборчик, — хозяин кивнул, — объяснишь, как пользоваться?

И снова рев торжества едва не вырвался изо рта Феди. Но студент из последних сил сохранял по-деловому спокойный вид.

— Вот, смотрите, — произнес он, пододвигаясь к Аркадию Даниловичу поближе и протягивая Ярикино изобретение ему в руки.

А сам водил пальцем по маленькому экрану.

— Сперва запускаем специальное приложение… вот так. Теперь выбираем на карте, куда хотим перенестись. И, наконец…

— Погоди! — веско перебил хозяин, следивший за Федиными манипуляциями, — куда это ты собрался… что это ты выбрал?

Федя выбрал достопамятную высотку, Аркадия Даниловича это, похоже, совсем не устраивало, но он ничего не успел сделать. Юрким движением пальца Федя ткнул в кнопку запуска, а затем одной рукой схватился за Приборчик, а другой вцепился в запястье хозяина дома.

Мгновение — в течение которого оба смотрели на окружающий мир будто через отражение на волнующейся воде — и гостиная-кабинет в доме Аркадия Даниловича сменилась крышей высотки: промаха не случилось.

На высоте двадцати пяти этажей гулял ветер. Да и про декабрьский мороз не следовало забывать. Федя зябко поежился и запахнул пуховик. Его невольному спутнику приходилось куда хуже — шелковый халат давал не больше тепла, чем папиросная бумага.