Дилетантка

- Я знала, что услышу от тебя это, - шепнула она, - но не думала, что так скоро.

- И что же ты ответишь мне?

Вместо ответа Инна Георгиевна сняла очки.

- Ты знаешь, что это такое?

- Очки.

- Это минус семь с половиной. Видишь ли, Андрюша, какое дело, в моей семье из поколения в поколение идет беда. Моя бабушка ослепла в пятьдесят два, а мать в тридцать девять. Слепота наступает медленно, но неотвратимо. Тебе нужна слепая жена?

У Андрея медленно холодело внутри.

- Ты шутишь... - пробормотал он.

- Родной мой, такими вещами не шутят. Я же медик, немного смыслю в том, о чем говорю. Идет наследственное отмирание зрительных нервов. Почему - современная медицина не знает. И помочь бессильна. Вот такие-то у меня дела, Андрюша...

Инна Георгиевна снова надела очки.

- Теперь я могу рассказать тебе и другое. Со своей неотвратимой слепотой я смирилась. Но вот мне угрожает новое несчастье, куда более страшное. Как ты думаешь, хороший я врач? Не отвечай, я сама тебе скажу: никудышный. Более посредственной студентки у нас на курсе не было. И дело было не в слабом зрении, а в моей инертности, моем равнодушии к выбранной профессии.

- Да ведь ты наверняка преувеличиваешь, - запротестовал Андрей, - бог знает, что на себя наговариваешь.

Инна Георгиевна вымученно улыбнулась.

- Преподаватели, знавшие о моей обреченности, жалели меня, тянули с курса на курс. Жалость... Как это противно! А я смирилась с мыслью, что как-нибудь дотяну до инвалидности, Инна Георгиевна поежилась. - И вот появился ваш магнитный мазер... Сначала меня поразила преданность Матвея Родионовича своей идее. Рядом с ним я по-настоящему ощутила себя пустым и никчемным человеком. Ох, как мне стало страшно, Андрюша! Потом... кастрюля с водой. С нее-то все и началось. Вода, вода, вода! Меня словно снежной лавиной подхватило, завертело, понесло. Я вдруг вспомнила все, что где-то и когда-то слышала о попытках заморозить человека с тем, чтобы спустя много лет снова возвратить его к жизни. Все они были обречены на провал. Живая клетка состоит в основном из воды. А замерзая и приобретая кристаллическую структуру льда, вода увеличивается в объеме, рвет мембраны, разрушает всю конструкцию клетки. Заморозив теплокровное существо, исследователи обрекали его на верную гибель. Эксперименты в этом направлении давно прекратились. Ты слушаешь меня, Андрюша? Я сама не понимаю, почему мне все это сразу пришло на ум, лишило меня покоя, совершенно выбило из колеи... - Инна Георгиевна помолчала, тиская в руках свою сумочку. - Я ведь что сообразила: мазерный луч не замораживает воду в обычном состоянии, он превращает ее в какое-то особое состояние, не нарушая свойственных ей молекулярных связей. Как и что при этом происходит - объяснят со временем физики. Я же точно уяснила: вот он - способ замораживания человеческого тела при полном сохранении всех тканей. Хомячок подтвердил мою догадку. Мы, все трое, оказались у истоков чудеснейшего открытия. Ты слышишь, Андрюша, - открытия!

Она ткнулась головой в плечо Андрея, замерла на минуту.

- Ну что ж, - сказал Андрей, перебирая ее волосы, - нам остается поздравить друг друга и во всеуслышание заявить о нем.

Она сразу отстранилась, уставившись в его лицо немигающими глазами.

- И тогда оно перестанет быть нашим открытием, - тихо произнесла она. - Наши эксперименты продолжат более компетентные в этом люди.

- Да кто же лишит тебя права участвовать в этих экспериментах? - поднял голос Андрей. - Человек почувствовал в себе такие силы...

- А кто примет всерьез самую посредственную посредственность? Я должна буду на деле доказывать, чего стою. Но пока я это сделаю, я окончательно ослепну. И это будет конец, Андрюша.

Теперь он все понял и содрогнулся. Ему раскрылась такая человеческая трагедия, которая и в дурном сне не привидится. А какими словами сможет он выразить свое участие? Любое слово в его устах прозвучит сейчас фальшью.

Взяв ее за руки, Андрей сказал:

- Сегодня мать испекла пироги с яблоками, а она на это дело великая мастерица. Она наказала, чтобы я без тебя не появлялся. Давай забудем пока все тревоги, сядем за стол и решим, когда нам сыграть свадьбу. Я ведь от тебя все равно не отступлю, учти.

- Нет, Андрюша, - Инна Георгиевна ответила сухо и решительно, что было ей совсем не свойственно, - сегодня мне нужно побыть одной и крепко подумать. У меня просто нет времени на пироги, я и так многие годы растратила впустую. Хватит с меня. Извинись за меня перед своей мамой. И, пожалуйста, не провожай меня.

- Может быть, я все-таки смогу помочь тебе?

Инна Георгиевна отрицательно покачала головой.

- Нет, это сделать я должна сама. Сама, Андрюша! Я позвоню тебе, когда захочу встретиться. А пока... прощай.

Времени было за час ночи. Андрей увлеченно работал над своими расчетами, когда раздался телефонный звонок. Он бросился к аппарату в полной уверенности, что услышит голос Инны Георгиевны.

Но, к удивлению своему, услышал голос Кучина.

- Я звоню из больницы, - сказал Матвей Родионович. - Попал сюда по милости нашей обожаемой Инны Георгиевны. Сердечко у меня не ко времени забуксовало. Но вот выяснилось, что можно было бы и дома отлежаться. Так нет же, эта милая женщина вызвала "скорую" и упекла меня на казенные харчи.

- И правильно сделала, - улыбнулся Андрей. - В больнице за вами хоть уход будет, лечение.

- Да обо мне что ли речь! - вспылил Матвей Родионович. Я аппарат не догадался обесточить.

- Но при чем тут аппарат?

- До чего же вы недогадливы, Андрей Лаврентьевич... Я убежден, что Инна Георгиевна с умыслом спровадила меня в больницу. Вы-то, по крайней, мере, видели, что с нею происходит? Короче говоря, я прошу вас прогуляться до моей квартиры. Сейчас, немедленно! А на тот случай, если дверь окажется замкнутой изнутри, прихватите с собой отвертку. Замок у меня такой, откроется.

Теряясь в догадках, Андрей принялся за поиски отвертки. Потом ему пришлось успокаивать проснувшуюся мать.

Увидев свет в окнах кучинской квартиры, Андрей уже не на шутку встревожился. Он не представлял, что может там делать Инна Георгиевна, какая опасность ей угрожает. Он только холодел от самых дурных предчувствий.