Страница 18 из 19
Потом преследовали Глиняшу снизу, пуляя в него всем, что подвернется под руку. Чучелко ловко уворачивалось, кхекало, показывало сверху печать и дразнилось нехорошими жестами.
Слишком увлекшись этим делом, любимец пропустил меткий бросок Любимки.
Кха! – чучелко отлетело в одну сторону, печать в другую. Глиняша приземлился в груду обломков оставшихся от лежака. Печать запрыгала-закружилась по полу.
С кинжальным звоном взгляды Любимки и Ярополка скрестились на заветном призе. Оба рухнули на колени, вытягивая вперед руки, словно язычники перед главным божеством.
Любимка ухватил печать.
– Да! Я сдюжил!
Бац! Оплеуха бросила его на пол. В печать вцепились пальцы Ярополка.
– Отдай мне, холоп!
– Ни за что, маменькин сын!
Они тянули каждый в свою сторону и тут.
Щелк-щелк-щелк! Из обломков лежака поднялась фигура, гораздо более крупная, нежели упавший туда Гляняша. От удивления Любимка едва не выпустил печать. К счастью Ярополк тоже был поражен и не воспользовался моментом.
– Ешки-матрешки!
– Это еще что?!
На глиняное чучелко налипли обломки лежака, и оно превратилось во что-то фантастическое и устрашающее.
Острые куски древесины составляли из себя длинные, похожие на паучьи ноги. В центре висел, вращая ягодными глазками, любимец. Глиняное тельце прикрывали импровизированные доспехи из разломанных досок.
Кха-кха-кха! – угрожающе прощелкал Глиняша и рванул вперед. Любимка хотел отпрыгнуть, но рука по-прежнему держала печать, в которую вцепился Ярополк. Поэтому не смогли увернуться оба.
Бац! Бац! Любимку протянули доской поперек туловища. Он кувыркнулся через всю гридницу и с размаху грохнулся на пол. Некоторое время ничего не ощущал от боли. Потом сквозь звон в ушах услышал:
– Ах так! Сейчас я тебе покажу!..
Раздался громкий хлопок. Любимка поспешно сел. Ярик перешел в режим земной тяги.
Бах! Бах! Бабах!
Ярополк хорош. Каждый удар отламывает от Глиняши большие куски древесной брони. Чучелко скалится, притягивает к себе еще и еще деревяшек.
Постой! А чего это там среди пыли и щепок? "Хе-хе-хе! – Любимка потер ладоши. – Пока они там прыгают, я печать-от и умыкну!"
Он поднялся и стал подкрадываться к лежащему призу.
Бац-бац-бац! Ярополк продолжал теснить Глиняшу. Любимка сомкнул руку на печати и вдруг понял, что больше не слышит грохота. В гриднице повисла звенящая тишина.
Отрок втянул голову в плечи и обернулся. Тягатель и чучелко глядели на него, очень похоже вытаращив глаза.
– Кажется, дождь собирается, – проговорил Любимка и выразительно глянул под потолок. На столь глупый маневр отвлекся только Глиняша – задрал голову и округлил глаза – откуда взяться дождю под крышей?
Ярополк скакнул к Любимке, тот рванул в сторону двери. Совсем было ускользнул, но под ногу попался осколок лежака, скырк – нога пробуксовала, и соперник его настиг.
Бабах! Они покатились по полу, поднимая тучи пыли и считая ребрами острые выступы и обломки досок.
– Печать у меня! – торжествуя, вскричал Ярополк.
Любимка хотел крикнуть, но слова застряли в горле. За спиной сына воеводы вздыбилось нечто огромное. На сей раз Глиняша собрал новое тело из лежаков и сундука.
– Трепещи, смерд! – воскликнул Ярополк, не видя опасности. – Я победил!
Гигантская фигура с грохотом надвинулась. Сын воеводы только и успел, что развернуться и жалобно пикнуть. На него обрушился сундук, который заменял чудищу пасть. Клац-клац, пасть заглотила парня и захлопнулась.
– Бедный Ярик, – пробормотал Любимка. – Туда тебе и дорога! Не берись, коли не дюж…
Он застыл.
– Мечи-калачи! Вот дурило! Позволил сожрать себя вместе с печатью, – отрок отступил, озираясь. На полу черенок от метлы. Ухватил его, подскочил к гигантскому монстру и ткнул в страшную сундучью морду.
– Ей! Отдавай печать! Мы так не договаривались!
Монстр загрохотал, затопал. Сундук захлопал, заклацал, намекая, что внутри достаточно места и на второго отрока.
Он навис над бедным пареньком и обрушился на него всем своим весом. Любимка сделал единственное, что мог в тот миг – согнулся в три погибели и скакнул прямо между ног-лежаков чудища. Клацающая пасть преследовала его по пятам.
Любимка вскочил и отбежал подальше, пасть тянулась за ним и застряла. Чудище замерло в весьма неприглядной позе. Увидав положение Глиняши, Любимка вскочил на него и запрыгал, как безумный гусенок.
– Отдавай Ярика! Верни печать!
Сперва прыгал, словно по монолитному камню, потом доски под ногами стали прогибаться, Любимка услышал хруст и странные звуки.
– Ага! Сдаешься!
Бабах! Сундук, в котором сидел Ярополк, разорвало на куски. Любим узрел шелковые портки сына воеводы, его оскаленное лицо с плывущими по воздуху волосами. Кольнула завистливая мысль: "Ярик щеголяет своим умением пробуждать тягу!" Но тут из месива деревяшек выкатилась печать, и отрок разом обо всем позабыл.
Кубарем скатился вниз, по пути цапнул печать. Ноги уже вовсю месили грязь и щепки. Сзади пахнуло физически ощутимой опасностью. Надвинулось что-то огромное и грозное. Коли настигнет – кончится история приютского отрока, не успев толком и начаться.
Наддал так, что едва жилы не полопались. Кожа на спине подрагивала в ожидании удара. Летел, как обезумевший стриж. В голове стучала единственная мысль – не медлить! Ни секунды задержки!
Впереди дверь. Отворяется внутрь. Коли остановлюсь – пропал. Преследователи врежутся со всей дури и размажут по стене. Рядом окно. Стекла нет, но оно слишком узкое. Коли ошибусь хоть на волосок…
Мысли еще не успели погаснуть в голове, а тело уже скакнуло вперед, вытянув руки с зажатой печатью.
Плечо словно плетью ожгло, но удар пришелся вскользь, лишь ободрал кожу. Лицом ощутил свежесть улицы. Сгруппировался, кувырок, не прекращая движения, помчал дальше.
Грабызь! Бах! Ш-ш-ш-ш! Едва не накрыв его, наземь шлепнулась дверь. Вылетела вместе с косяком. Любимку обогнала волна пыли, он наддал еще, выжимая остатки сил. Что-то огромное топало и громыхало следом.
Любимка наискось пересек двор, по скорости почти не уступая Олегу, когда тот нынче утром напал на дядьку Стояна. Наставник стоит, задрал голову к небу, аж борода выше подбородка.
Любимка замер перед ним, протягивая печать. Рядом сипло дышит Ярополк, отстал на какой-нибудь волосок. Сзади – отрок, наконец, позволил себе оглянуться – ковыляет Глиняша, с грохотом теряя деревянные части.
Из гигантского монстра он превратился в паука на длинных ходулях, потом в человечка в деревянных доспехах. За ним тянулся шлейф из щепок и досок.
На подставленную руку Стояна забралось уже глиняное чучелко, каким оно и было в самом начале.
– Что скажешь? Каковы новые тягатели? – серьезно спросил наставник.
– Кха-кхе-кхы-кху! – принялся скрипеть Глиняша, вращая красными глазками. Любимка приосанился, небось, хвалит меня. Вона я как ловко печать увел. Прям из-под носу!
– Что? – переспросил Стоян. – Говоришь, устал поддаваться? Ну не суди их строго. Они первый день в школе…
Наставник с чучелком одновременно глянули на ребят. Те разом сдулись. Любимке стало жаль Ярополка. Ладно я, печать добыл. А он, не смотря на свою тягу…
– Но к делу, – собрался Стоян. – Испытание завершено. Победитель у нас Любим, а стало быть…
– Стойте! – прервал его голос. От ворот к ним шагал калика Олег. – Результат надо отменить. Любим не может быть тягателем.
Сказ 4 – Любимка и князь.
– Как это не могу? – растерялся Любимка.
Калика протянул руку:
– Верни печать наставнику, мы уходим.
Во дворе повисла тишина. Любимке показалось, что он ослышался.
– Что значит вернуть печать? Куда уходим?! – отрок недоуменно крутил головой. – Мечи-калачи! Никуда я не пойду.
– Любим, – нахмурился Олег. – Не надо усложнять. Я твой калика, ты обязан подчиняться.