Тринадцатый сын

К реальности охранника вернул басовитый гудок приближавшегося на огромной скорости локомотива. Мужчина с автоматом отпрыгнул в сторону и кликнул замешкавшуюся на путях овчарку. Та заметалась, жалобно заскулила. Яркий свет фонарей электровоза ослепил ее, и следом за этим рокочущая махина накрыла несчастную псину. Не в силах видеть, как его любимца перемалывают бешено вращающиеся колесные пары, охранник что было сил зажмурился.

Дрогнули опоры, заскрежетали заклепки ферм – грузовой поезд влетел на мост. Внезапно режущий слух и леденящий душу звук прорвался сквозь грохот проходящего состава. К своему ужасу охранник ощутил, как тело моста просело и накренилось. Послышались беспорядочные сухие хлопки. Мужчина открыл глаза. От увиденного у него перехватило дыхание: стальные заклепки, крепившие громоздкое инженерное сооружение, точно пробки из-под шампанского, вылетали вон из своих отверстий. Безупречно прямая нить состава выгнулась. Равномерный перестук колес превратился в скрежет и из-под вагонов полетели искры. Охранник метнулся к деревянной будке, в надежде сообщить напарнику об аварии, и едва не провалился в огромный пролом. Впереди, за бетонной опорой, очередного мостового пролета уже не было. Вагоны один за другим ныряли в черную пустоту. Что-то тяжелое и раскаленное ударило охранника сзади. Неприятно хрустнул его крестец, однако боли мужчина не почувствовал. Он с сожалением понял, что стремительно падает вниз…

Последнее, что увидел охранник, было бурлящее озеро крови с бешено вращавшейся воронкой посредине, в самый центр которой он летел…

***

Продавец антикварного магазина «Лавка древностей» с плохо скрываемым раздражением наблюдал за молодой женщиной, вот уже битых полтора часа перебиравшей его раритеты. Ей, как она выразилась, хотелось подобрать в новую квартиру нечто, придавшее бы неповторимый шарм и особую изысканность уютному семейному гнездышку. Судя по всему, женщина не была стеснена в средствах. Первой, на чем остановился ее ищущий взгляд, лишь только она пересекла порог «Лавки древностей», стала часть походного чайного сервиза императора Павла I. Сервиз, выполненный из тончайшего китайского фарфора, стоил ни много, ни мало, а восемнадцать тысяч евро! Этому сервизу впору было оказаться на каком-нибудь аукционе, а не пылиться долгие годы за стеклянной витриной магазина.

Женщина, узнав, кому принадлежал сей шедевр китайских мастеров, пришла в неописуемый восторг. Продавец уже потирал ладони, предвкушая скорое избавление от залежалого дорогого товара. Однако придирчивая дама, внимательно осмотрев сервиз, обнаружила, что у двух чашек отколоты ручки, крышка прекрасной перламутровой сливочницы имеет трещину, а одно блюдце склеено.

Как ни пытался мужчина, стоявший за прилавком, объяснить женщине, что столь хрупкий материал, как фарфор, не может сохраниться на протяжении двух столетий в первозданном виде, та наотрез отказалась покупать сервиз.

Отвергнув бракованный товар, дама заинтересовалась позолоченным подсвечником из дореволюционного храма Христа Спасителя, затем долго разглядывала глиняную амфору, поднятую со дна Эгейского моря…

Монеты времен Людовика XV, кавалерийская шашка, граммофон, серебряный портсигар адъютанта Его превосходительства генерала Юденича, библия издания одна тысяча шестьсот пятнадцатого года – все эти вещи прошли через маленькие цепкие ручки, искавшие «нечто». Раздраженный продавец в сердцах посоветовал женщине покопаться в Эрмитаже или посетить музей истории Египта в Каире, на что та отреагировала весьма необычно, искренне и с радостью поблагодарив мужчину за хорошую идею.

Продавец нетерпеливо поглядывал на настенные часы. До закрытия магазина оставалось пятнадцать минут, которые он надеялся с достоинством выдержать.

Тренькнул серебристый колокольчик, висевший над стеклянной входной дверью. На пороге появился сухопарый, старомодно одетый старик, державший в одной руке плащ, а в другой саквояж. Посетитель рассеяно огляделся и, потоптавшись на месте, точно вытирая ноги, направился к одному из стеллажей, на котором были выставлены средневековые гравюры.

Женщина, тем временем, самозабвенно щебетала об ауре, какую несут с собой старинные вещи, о непреходящих ценностях, и о вечно занятом на работе муже, создавать уют для которого, являлось для нее главной обязанностью. Желая дать понять, что она зря отнимает драгоценное время, мужчина-продавец вытянул шею и, обращаясь к новому посетителю, громко поприветствовал его:

–Здравствуйте, уважаемый! Что вы ищите?

Женщина тот час прервала свой монолог и обиженно поджала пухлые лепестки губ. Старик безразличным взглядом скользнул по лицу продавца, подошел к прилавку и нагнулся.

–Вас что-то заинтересовало? – повторил продавец свой вопрос, краем глаза наблюдая за обидевшейся женщиной.

Старик не ответил и, сделав шаг в сторону, вплотную приблизился к женщине. Та, брезгливо сморщив маленький нос-картошку, обмерила его взглядом с головы до ног.

–Фи! – коротко сказала она, прикрыв нос платком, развернулась, стукнув острыми каблучками, и, покачивая полными бедрами, направилась к выходу.

–Может, я вам чем-нибудь помогу? – вновь спросил продавец неразговорчивого старика, когда серебряный колокольчик звякнул за ушедшей женщиной.

Старик, ткнув пальцем в стекло прилавка, сухо бросил:

–Мне вот эту книгу.

Продавец засуетился, приподнял крышку стеллажа и, бережно вынув запыленный фолиант, подал старику.

–Это редчайший экземпляр! – с любовью глядя на книгу, произнес он. – Выпущен в одна тысяча девятьсот двенадцатом году. Прекрасный переплет и великолепное качество бумаги. А шрифт!.. Вы посмотрите только, какой шрифт! Мне известно, что было издано не то одиннадцать, не то двенадцать экземпляров этой книги…

–Тринадцать, – тихо поправил продавца старик, разглядывая книгу в деревянном, потрескавшемся от времени переплете. На лицевой его части было вырезано рельефное изображение, напоминавшее ритуальную шаманскую маску.

–Что вы сказали? Тринадцать?! – удивился продавец. – Откуда вам известно?

Старик положил желтоватую морщинистую ладонь на маску и, закрыв глаза, начал декламировать:

–…небытие, мрак, зло… Разве в самых темных и дальних уголках твоего подсознания не сохранились воспоминания об этом блаженном состоянии? Вот он настоящий рай! Вот оно естество! Разве ты не помнишь себя, как абсолютное сознание, сжавшееся до размеров атома, заполнившего всю Вселенную?..

–Вы знаете содержание книги наизусть! – изумился продавец. – Но, откуда? Ведь другие экземпляры утеряны!

Старик снисходительно улыбнулся:

–Я беру ее у вас.

Он раскрыл саквояж, порылся в нем, а затем положил перед мужчиной золотой слиток, величиной со спичечный коробок.

–Этого будет достаточно? – спросил он мужчину, ошалевшего от вида драгоценного металла.

–Д-да!.. Но здесь слишком много! Это книга столько не стоит!.. Может вам ее завернуть?

Старик учтиво поклонился и упрятал покупку в саквояж.

–Не нужно. Благодарю вас!

–Погодите! Позвольте еще один вопрос? – крикнул вслед уходившему незнакомцу продавец. – Зачем вам эта странная книга?

Старик остановился и через плечо посмотрел на продавца. Тому вдруг сделалось неловко от столь бестактного вопроса, выходившего за пределы его торговой компетенции, и от того, что он назвал книгу «странной». Мужчина развел руками, а старик ответил:

–Это мой подарок…

Сквозь широкие стекла витрины продавец разглядел, как странный покупатель подошел к молодому парню, терпеливо ожидавшему его у газетного киоска. Они обнялись, что-то сказали друг другу и, повернувшись, скрылись за углом.

Продавец рассеянно потер горячий лоб. Ему показалось… Впрочем, всякая ерунда лезет в голову под конец напряженного трудового дня. А может, так оно и было на самом деле?.. Во всяком случае, он отчетливо видел пальцы на ногах старика, когда тот выходил из магазина. Раз так, то получается, что на нем не было обуви? Действительно, ерунда…