Страница 2 из 9
Наконец вызов от отеля был готов, только находился он не в Анталии, а в Сиде. «Подумаешь! Это всего полтора часа на машине!» – и я написала мейл своему приятелю из анимации.
Алту был старше меня на одиннадцать лет. Невысокого роста, типичный турок с большим красивым носом и серьгой в ухе. Ему 29, мне только исполнилось 18. Он – преподаватель аэробики с высшим спортивным, работающий аниматором, я – просто девочка в чужой стране, которая изображала, что ей совсем не страшно. Мы год общались по переписке – он служил в армии, а я ему туда писала. У турок высокий призывной возраст, но если есть высшее образование, то служат они всего год. Хотя мой английский тогда был весьма посредственным, я писала наперевес со словарем, за это время общения мне показалось, что я его знаю так долго, что могу доверять. Господи, как же хорошо, на самом деле, что он оказался в тот момент в моей жизни! Неизвестно, как бы сложилась моя судьба, если бы не это знакомство.
Откуда моя мама взяла аргументы и интонацию, чтобы на эту аферу согласился даже папа, я не знаю. Правда, договор с организацией был им проверен под микроскопом. И в день, когда мой самолет нес меня к старту взрослой жизни, моего звонка из Турции с известием, что всё хорошо, паспорт у меня не забрали и везут действительно в тот отель, в анимации которого я должна работать по условиям договора, ждали не только мои родители дома, но и начальник охраны папиного предприятия. Он сидел на стуле в офисе той самой фирмы, которая отправила меня на работу. Этот Валерий Иванович перегораживал собой все помещение, вытянув длинные ноги. Он поглаживал карман пиджака, изображая наличие там оружия, сохранял спокойствие сфинкса и тихо комментировал свое присутствие: «Пока дочка шефа не позвонит и не скажет, что все в порядке, я от вас не уйду». Конечно, только спустя годы я стала понимать, как было страшно и тревожно моей семье за меня тогда… А в тот день мне только исполнилось 18, я летела навстречу своей мечте, к морю, солнцу, празднику, который должен был продолжаться в течение нескольких месяцев моей практики. Сердце выпрыгивало из груди от счастья!
Но тогда, в Сиде, все пошло наперекосяк: несмотря на то что на руках у меня был контракт, руководство отеля почему-то решило, что я лучше подойду на роль администратора на ресепшн, чем в анимацию. «Деточка, ты выглядишь, как турчанка, но говоришь по-русски! Идеально для службы приема и размещения!» – говорил мне müdür (директор). Ситуация осложнялась тем, что НИКТО из моих коллег не говорил даже на вменяемом английском! Начальница смены, крашенная в блондинку турчанка, имени которой я не помню, знала немецкий, но это не особо помогало. Я кое-как помогала себе словарем, но это было ужасно неудобно! Нас, приехавших на стажировку, не кормили по не совсем понятной мне причине, даже в местной столовке. Мы с Тоней (девочкой из Екатеринбурга, которая жила со мной в комнате), отпрашивались у охраны выйти в магазин Gülgen на соседней улице, чтобы купить молоко и печенье. Надо сказать, охранники у нас в общежитии были строгие: чтобы выйти на улицу, нужно было писать заявление. Район вроде был благополучный, но вот отель нес за нас ответственность.
Общежитие было, конечно, то еще! Для меня, девочки, выросшей в частной большой квартире, такие условия жизни были непривычными. Маленькую комнатку мы делили с еще одной русской практиканткой; весь остальной персонал – турки. На нашем этаже жили только девушки, этажом выше – парни. Туалет на весь этаж был один, горячей воды в нем не было, как не было и двери. Она просто была снята с петель и поставлена рядом, чинить никто не собирался. Рядом с нами в соседней комнате жили многочисленные турчанки, они все были весьма маргинального вида и постоянно слушали свои заунывные турецкие песни на полную громкость.
– Скажи честно, а ты тоже сюда к мужчине приехала, к турку? – спрашивала меня Тоня. – Мой живет в Сиде, я решила приехать на практику, узнать его поближе и заодно проверить, действительно ли серьезные у него намерения. А ты?
– А я просто очень люблю Турцию и хочу ее узнать поближе. Проверить, взаимно ли это у нас, – отвечала я.
Из наших окон была видна мечеть, которая будила нас в полпятого утра призывом к намазу. В первую ночь я проснулась от этих звуков в холодном поту. Мне было очень неуютно и одиноко.
На ресепшн со мной пытался заигрывать старший администратор по имени Баран. Не смейтесь, baran по-турецки значит «ливень», но я не могла сдержать дикого приступа хохота, постоянно слыша, как к нему обращались сотрудники: «Баран, дай, пожалуйста, книгу регистраций!» «Баран, подпиши заявление!» «Баран, ты уже пообедал?»
К сожалению, в том возрасте я еще не умела пользоваться мужским вниманием, поэтому старалась избегать разговоров с ухажером. Тем более по-английски он знал всего пару слов, а в сочетании с его постоянными заигрываниями и попытками пригласить меня на свидание работать с ним было очень тяжело.
– Ты, наверное, голодная? Пицца после работы?
– Нет, спасибо, я на диете.
– Тогда гулять? Вместе? Я тебя отпрошу у мюдюра.
– Нет, спасибо, я устала.
Вот и все наши диалоги.
Через пару недель я не выдержала этого театра абсурда с «моя твоя не понимай» позвонила моему приятелю Алту и попросила приехать в выходной. Он знал мой адрес, так как держал руку на пульсе. Еще когда я только собиралась вылетать, попросил написать ему время прилета. Он встретил меня в аэропорту и передал представителям фирмы, устроившей меня на практику. «Напиши мне, как будешь на месте, все ли в порядке», – велел он и дал понять моим нанимателям, что в случае чего за меня есть кому постоять.
Не дожидаясь выходного, той же ночью он стоял у моего общежития. Он вызвал меня, кинув камушек в мое окно, и заявил: «Мы едем домой к моим родителям, здесь тебя я не оставлю!»
Я сбегала из общежития, сбрасывая сумки и спускаясь из окна по простыне. Я серьезно, как в фильмах. Все потому, что общежитие, где жил персонал отеля, закрывалось в 8 вечера, и наша доблестная охрана никого не выпускала.
Впереди было два часа ночной дороги на небольшом кабриолете, и я весело помахала рукой нелюбимому месту работы.
– Свобода! А что теперь?..
– Отдохнешь! Там, где живут родители, есть бассейн.
Я знала, что он весь день работал, но как только я позвонила, все бросил и приехал. Никто до этого для меня таких поступков не совершал! На середине пути Алту свернул на обочину и заглушил мотор. Крыша была откинута, над нами сияли тысячи звезд. Обстановка располагала к романтике, и я немного напряглась.
– Мне нужно чуть-чуть вздремнуть, извини, что мы остановились. Ты тоже можешь откинуть сиденье назад.
Я помню ту поездку, будто это было недавно. Помню, откинулась на кресло, повернула голову в его сторону и наблюдала, как он спит. Это было минут 15, не больше, а я сидела и думала: «Вот чудно́, он совсем не такой, как говорят про мужчин!» В 18 лет у меня и парней-то толком не было, так, ходили «гулять» в компании летом, но чтобы отношения, это не про меня. Честно сказать, у меня не было на это времени, я постоянно училась: гимназия, французский, художественная школа, затем колледж, вечерняя практика и курсы гидов в «Интуристе». Я была занята 24 часа в сутки 7 дней в неделю, поэтому я мало что знала о мужчинах, но, разумеется, слышала, что «они хотят только одного». «Значит, не все», – подумала я, когда прозвенел будильник, и мы снова тронулись в путь.
Глаза слипались от усталости, но я упорно боролась со сном: завтра можно будет выспаться, не нужно идти ни на какую работу! Но я прилетела в Турцию не для того, чтобы купаться в бассейне, я хотела настоящей, взрослой жизни, а плана у меня не было. «Ладно, разберусь на месте», – подумала я.
Родители Алту жили в многоквартирном доме с большим садом и зоной отдыха. Квартира на четвертом этаже выходила на две стороны, а с балкона открывался невероятный вид на море. Жилье не было типично турецким: стены покрашены в теплый персиковый цвет, современная мебель и красивые шторы. «У его мамы есть вкус», – промелькнуло в моей голове, когда он относил мои вещи в свою комнату, а потом притащил матрас с балкона, чтобы устроиться на полу рядом с кроватью.