Страница 34 из 42
Увидев меня, он коротко мне улыбается. Я хотела бы сейчас подскочить и обнять его, а вместо этого сдавливаю руку Сони. Я так рада, что эта женщина рядом со мной. За последние дни она стала мне близкой подругой. Мы с ней даже смастерили вместе зарядное устройство для лазера. Он намного облегчил мне работу.
Джекса усаживают на стул посреди сцены, чтобы все могли хорошо видеть и слышать его. Он единственный сидит напротив нас, позади него стоят стражи.
«Один против всех — как несправедливо», — думаю я, и мое сердце сжимается.
— Мистер Картер, вы обвиняетесь в преднамеренном лишении жизни, — произносит судья Моррис. — То есть речь идет об убийстве. Что вы можете на это сказать?
— Это была моя задача — убивать каждого, кто входит в запретную зону. У меня был приказ защищать Уайт-Сити. — Голос Джекса разносится по залу. Он говорит громко и отчетливо, бесстрашно глядя правде в глаза. И как только он может оставаться таким спокойным? Я едва дышу от страха за него.
— И вы всегда выполняли это приказ? — спрашивает судья.
Джекс кивает:
— За исключением последних трех месяцев.
Моррис поднимает кустистые брови:
— А последние три месяца перестали?
— Произошло нечто, что заставило меня задуматься над моими действиями.
По публике проходит взволнованный шепот, но когда судья бросает на людей предупреждающий взгляд, снова становится тихо.
— Расскажите нам об этом, мистер Картер.
— Мой брат Седрик стал жертвой покушения. Я был уверен, что это дело рук повстанцев, но позднее мне стало известно, что приказ отдавал сенатор Фримен. Только не важно, кто виновен в его смерти, я впервые почувствовал, какого это — потерять близкого человека. — Джекс бросает короткий взгляд в мою сторону, и я вижу боль в его глазах. Он всё еще не пережил это.
— А раньше вы никогда не испытывали сострадания к людям, которых убивали?
Джекс опускает взгляд:
— Я был профессиональным убийцей. Режим внушает нам, что жители Аутленда не люди, а мутанты. Зараженные радиацией животные. Но Седрик утверждал, что аутлендеры такие же люди, как мы. Люди, у которых есть семья, друзья и жизнь, которой нас лишили. В нас с рождения закладывали ненависть к жителям Аутленда. Режим посадил ядовитое семя в наших головах — промывание мозгов в действии. Я словно робот выполнял их требования. До того дня, когда Седрик меня просветил.
— А как ваш брат узнал правду о нас?
Джекс скользнул взглядом по Соне.
— Седрик полюбил одну женщину из Аутленда.
По публике проходит шепот, а затем кто-то выкрикивает:
— У Воинов нет чувств, всё это ложь!
Я в бешенстве сжимаю кулаки и подавляю желание доказать им обратное.
— Может быть, это он застрелил моего мужа! — кричит одна женщина, и обстановка накаляется. В зале много тех, кто потерял близких у стены. Они хотят, чтобы Джекса расстреляли. Это был бы первый случай смертной казни в истории города.
Мне всё сложнее дышать, пульс очень быстрый. Я потеряю Джекса. Они ненавидят его! От этого на глаза наворачиваются слезы.
— Тишина в зале! — Судья Моррис стучит по кафедре деревянным молотком и смотрит на меня. — Слово предоставляется доктору Саманте Уолкер. Но сначала я хотел бы еще узнать у мистера Картера, кто была та женщина, которую полюбил его брат.
— Это была я! — кричит Соня, и шепот в зале возобновляется. — Седрик пощадил меня, когда нашел. Я рассказала ему обо всем, и он мне поверил. Он тоже не был бесчувственным. Как мы ошибаемся в Воинах, так и они ошибаются в нас. Мы не мутанты, а они не бессердечные существа.
— Спасибо, миссис Анайя, — говорит Моррис и поворачивается ко мне.
Я прочищаю горло и поспешно смаргиваю слезы.
— Вам знаком Джексон Картер? — спрашивает он.
Я киваю:
— Я обязана ему свободой. Кроме того, он спас мне жизнь, застрелив собственного брата по оружию, когда тот… — я сглатываю и глубоко вздыхаю, — когда тот собирался мучить меня.
— Естественно, она его покрывает! — восклицает другая женщина из публики. — Она его любовница!
— Он лишь выполнял приказы режима! — кричу я в ответ. — Он был вынужден это делать, иначе его убили бы! Так же, как они убивают или сажают в тюрьму каждого, кто идет против сената.
— Вы состоите в отношениях с Джексоном Картером? — спрашивает Моррис.
Он давно знает правду от мэра Форстера, но, конечно, должен спросить меня об этом в суде.
— Да. Поначалу я боялась его так же сильно, как вы. — Я острым взглядом смотрю на толпу. — Но вскоре я заметила, что под твердой оболочкой скрывается мягкая сердцевина. Джексон Картер не раз доказывал мне, какой он хороший человек. Я люблю его.
На щеке Джекса дергается мускул, и он опускает голову.
— Сейчас расплáчусь! — снова кричит кто-то, и судья Моррис опять вынужден обратить на себя внимание:
— Кто еще раз помешает, покинет зал!
Когда Джекс внезапно встает, в зале тут же становится тихо, как будто один только его размер внушает уважение. Даже стражи вздрагивают и хватаются за оружие.
— Они правы, Сэм, — говорит Джекс громко и четко. — Я не могу винить их в том, что они меня ненавидят. Когда я представляю, что потерял бы тебя, я понимаю, что сделал бы всё, чтобы отомстить за твою смерть. Так же, как я хочу отомстить за смерть Седрика.
Моррис ударяет молотком о кафедру:
— Сядьте, пожалуйста, мистер Картер.
Джекс повинуется и падает на стул.
В зале по-прежнему царит полная тишина. Они наконец-то поняли, что в этом Воине есть человечность и чувства?
Эта неопределенность пожирает меня. Я нервничаю сильнее, чем когда стояла в ряду рабов и рабынь и надеялась, что никто из Воинов меня не выберет.
— Я предлагаю смягчить приговор до пожизненного заключения, — раздается откуда-то издалека чей-то голос, и я едва не падаю со стула. Первый успех?
Полная надежды, я улыбаюсь Джексу. Жители Резура понемногу начинают менять свое мнение. Может быть, Джекс получит свободу! Но он смотрит на меня с грустью, словно не верит в то, что его оправдают.
— В своих показаниях вы сообщили, что сенат собирается атаковать наш город и строит летательные аппараты. — Теперь судья Моррис вновь обращается к Джексу. — Лидер повстанцев Джулиус Петри, которого мы не можем выслушать из-за его амнезии, планировал уничтожить воздушный флот.
— Так и есть, — отвечает Джекс. Я знаю, что они уже допросили его в тюрьме. — Сенат хочет атаковать Резур с воздуха, и это произойдет в ближайшее время. Джулиус собирался вернуться с отрядом в город и помешать этому. Я должен был пойти с ним и обеспечить доставку новой партии питьевой воды.
— Вы говорите это только для того, чтобы мы испугались и отпустили вас, — выкрикивает еще один гражданин, но уже не так сердито. Я вижу на лицах людей неуверенность и страх.
Моррис задумывается и, кажется, забывает, что собирался удалять из зала каждого нарушителя.
Теперь слово берет мэр Форстер:
— На самом деле Джулиус Петри ни о чем подобном не упоминал, когда мы выходили на радиосвязь.
— Конечно нет, Джулиус опасался, что сенат может перехватить радиопередачи, — встревает Соня, за что получает хмурый взгляд судьи.
— Известно ли об этом другим повстанцам? — спрашивает Моррис.
— Нет, только Соне и мне, — отвечает Джекс.
— То есть, мистер Петри вам доверял?
Джекс дерзко усмехается:
— Похоже на то.
О, и как этот мужчина может оставаться таким спокойным? Вероятно, он уже давно спланировал побег, такой же крутой, как и он сам. Я бы доверилась ему безоговорочно, в конце концов, он — Непобедимый!
— Судья Моррис, — говорит Джекс серьезно, — мне стало известно, что граждане Резура собираются захватить Уайт-Сити. Значит, у вас есть солдаты и армия?
Я пока еще не видела никакой армии, только слышала время от времени, что люди хотят отомстить за то, что из-за отравленной воды очень многие погибли. И они хотят сражаться, чтобы питьевая вода распределялась поровну. Что было бы справедливо.