Страница 11 из 14
Церковь святой делает Бог Отец, Который послал Сына Своего Единородного для того, чтоб эта Церковь была создана в Его Теле ломимом и в Крови, Им изливаемой. Церковь освящает Святой Дух, действующий в ней с момента Своего сошествия на общину апостолов через церковные Таинства, которые действовали, действуют и будут действовать непреложно и неизменно до конца времен. Святой Церковь делает та Истина, которая хранится в ней самой: в ее Священном Писании и в Священном Предании, которые для нас, христиан, являются источниками познания Бога и понимания самих себя. Каждый человек, начинающий называть себя христианином, прежде всего должен осмыслить свое пребывание в Церкви и свой путь ко Христу как путь к святости.
Об этом мало кто задумывается, многим это режет слух, однако цель нашего пребывания в Церкви, цель всего нашего существования – это именно святость. Обращаясь в своих посланиях к христианам как к святым, апостол Павел делает это не потому, что они действительно достигли святости, а потому, что хочет еще раз напомнить: в стремлении к ней и состоит смысл их жизни. Более того, раскрытию этой истины, в сущности, посвящена вся Божественная литургия.
Применяя слово «святые» по отношению к тем, кто уже прославлен, канонизирован Церковью, мы не должны забывать, что их святость – не какой-то заоблачный идеал. Святости способен достичь каждый христианин, святость тождественна спасению во Христе.
Мне кажется, что святость – общехристианский талант, который дается каждому по мере его сил. О нем говорится в притче о талантах, его ни в коем случае нельзя зарывать в землю[11]. Кому-то даруется один, кому-то – два, а кому-то – пять талантов, и каждый из нас призван приумножить их. Тогда вступает в действие даже не геометрическая, а «Божественная прогрессия», которая делает человека святым для всей Церкви. Исполнение Евангелия и есть путь к святости. Вся история Христовой Церкви об этом свидетельствует.
Часто приобщение к святости происходит совершенно непостижимым образом. Мы почитаем благоразумного разбойника, распятого рядом с Господом[12]. На иконах он обычно изображается вступающим в рай с крестом в руках, а это значит, что жизнь его в итоге оказалась праведной. В чем же может заключаться святость разбойника? В маленьком и, казалось бы, спонтанном сердечном движении, в кратком свидетельстве о Христе. Но это свидетельство оказалось венцом всей его жизни, в которой, как думали многие, ничему праведному места не было. Но то, что вызревало и происходило в душе этого человека, нам неведомо. Результат же оказался именно таким…
Внешне современные христиане почти не выделяются среди окружающих их людей: мы не исцеляем больных, не изгоняем бесов, не говорим на множестве языков, не пророчествуем, не передвигаем горы и не ходим по водам. Ну и что? Если мы окажемся способны всю свою жизнь продвигаться ко Христу пусть и скромными, пусть и едва заметными шагами, нас будет изменять Сам Господь Своей милостью и через Свою Церковь. Если наш путь к Нему не прервется по нашему небрежению, он окажется путем к святости.
Жаль, но многие понимают святость как что-то такое, чего по определению нам достичь не дано. Даже свое спасение человек может начать воспринимать как нечто, совершающееся без его активного и свободного участия, исподволь приучив себя к ложной мысли: «Что ни делай, как ни живи – все равно не спасешься!» Потому что ведь, «аще праведник едва спасется, аз где явлюся, грешный?». Действительно, если даже праведники – наши теплые заступники и духовные поводыри – считали себя великими грешниками, недостойными спасения, то «обычному человеку» остается лишь бессильно развести руками. В таком случае «наше дело малое» – регулярно исповедоваться и причащаться, посещать воскресные службы, соблюдать посты и в свое время вместе с другими строем отправиться на Страшный суд, где Господь нас непременно помилует, хотя бы потому, что ничего особенно ужасного в жизни мы старались не делать. И помилует, разумеется, не за горячее покаяние и стремление к Свету, а «в силу необходимости», потому что по-другому никак нельзя…
Церковь при таком взгляде на духовную жизнь может представляться этаким непотопляемым «ковчегом спасения», который несет людей по волнам бушующего моря житейского, а сами они, с комфортом расположившись в его каютах, прилежно соблюдают положенные посты и читают утренние и вечерние молитвы. Даже благие дела, совершаемые ради ближнего, могут стать не тем, что меняет нас изнутри, а очередным свидетельством нашего «устойчивого положения»: мы, христиане, не только разбились на группы и «кружки по интересам», но даже благотворительностью озаботились! Раньше это не дозволялось, а теперь мы собираем деньги для заключенных, старую одежду – для бездомных, прочитанные в нежном возрасте книжки – для детских домов… Конечно же человек чувствует, понимает, что для достижения святости всего этого явно недостаточно. Но ведь можно к святости не особенно и стремиться, рассчитывая протиснуться в Царствие Небесное как-нибудь «бочком», «за компанию»…
Даже Великий пост при желании можно обустроить максимально приятно и необременительно, загодя запасаясь в магазинах кальмарами и «постными» шоколадками. Хотя какая, в сущности, разница, «постная» это шоколадка или скоромная? Шоколад – он и есть шоколад. Просто человек хочет быть уверенным: все идет своим чередом, больших усилий от него не требуется, а возникающие проблемы в любом случае разрешатся легко и счастливо. Если же по тем или иным причинам надежды не оправдываются, он легко теряет веру и впадает в уныние. Начинается недоуменный и обиженный ропот: «Господи, да за что же мне такое? Почему это произошло именно со мной? Почему Ты попускаешь это?»
А хорошо бы вспомнить новозаветную историю. Совсем не случайно уже в начале Евангелия от Матфея мы встречаем рассказ о массовом убийстве безвинных и беззащитных младенцев: Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов. Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет (Мф. 2:16–18). При этом мы видим, что Бог никак не препятствует злодеянию. Он не останавливает занесенные над детьми мечи и не поражает Ирода какой-то страшной смертью. Напротив, тот умирает от обычных возрастных недугов.
Мы читаем в Новом Завете: у несчастной вдовицы скончался сын, и Христос его воскресил[13]; дочь одного из начальников синагоги умерла, но, по счастью, Христос оказался рядом и поспешил на помощь…[14] Но ведь мы понимаем при этом, что все вполне могло закончиться и по-другому: Господь не всегда являет нам Свою особую милость видимым, очевидным образом. Воззвать к Нему – не значит вызвать карету «Скорой помощи», а потом нетерпеливо отсчитывать минуты до ее прибытия.
Привыкая читать Священное Писание несколько отстраненно, человек не примеряет слово Божие напрямую к себе и своим близким, однако если что-то подобное описанным печальным и трагическим событиям вдруг случается с ним, то все его представления о вере, об особых отношениях с Богом сразу же превращаются в прах. Рушится уверенность в том, что вера в Господа, принадлежность истинной, православной вере дают ему право рассчитывать на то, что с ним все будет в порядке, что судьба его сложится благополучно и успешно. Но жизнь намного противоречивее и сложнее, чем рисуется нам в мечтах, и люди начинают искать этому какие-то объяснения, забывая о том, что Христос и Его Церковь предлагают не комфортную и безбедную жизнь, а крест и следование за Христом, исполнение Евангелия своей жизнью, что и является путем к святости.
11
См.: Мф. 25:14–30.
12
См.: Лк. 23: 32–43.
13
См.: Лк. 7: 11–17.
14
См.: Мф. 9: 18–26; Мк. 5: 21–43; Лк. 8: 41–56.