Страница 22 из 54
- Бога ради, не вставайте! Вы еще очень слабы!
- Доктор, где я? Что со мной? – слабым голосом спросила Валерия. С трудом приподнимая тяжелые веки, она посмотрела на врача.
- Милая барышня, вам стало дурно, вас перенесли в вашу комнату.
- А-а-а, я что припоминаю, мы сидели в гостиной, беседовали с …
- Да вы беседовали в гостиной с Флорой и Борисом, - ласковым голосом увещевал больную Иван Иванович.
- Боже, какой стыд. Я припоминаю… Там был Борис, он пригласил меня пройти с ним в библиотеку, там он стал ко мне приставать, и нас застал муж. Какой ужас! - Валерия от отчаяния закрыла лицо руками.
- Милая барышня, вам не надо так расстраиваться. Вам нужно поправляться. Сейчас я дам вам лекарство, и вам сразу же станет легче, - монотонно говорил доктор, протягивая больной ложку с микстурой. – Выпейте, дитя мое, вы поспите, а утром все пройдет, и вам станет легче.
Валерия с благодарностью посмотрела на сухонького старичка, который уговаривал ее как маленького ребенка. Она послушно открыла рот и выпила лекарство. Горькая микстура обожгла гортань, она закашлялась. Доктор протянул стакан с водой:
- Вот, запейте водой. К сожалению, лекарства бывают горьки, - извиняющимся тоном сказал Иван Иванович.
- Горче чем сама жизнь ничего не может быть, - с видом оракула произнесла Валерия, тяжело вздыхая. – Я собственными руками из-за своей ветрености разбила собственную семью.
- К чему эта философия? Поверьте мне, старику, все еще наладится. Вы найдете общий язык с мужем, со временем, все, что произошло, забудется. Я знаю вашего мужа, он порядочный добрый человек, он простит вас.
- Наверное, Иван уже уехал? После всего случившегося он, наверное, не хочет оставаться со мной под одной крышей, – с болью в голосе предположила Валерия.
- Нет, он не уехал.
- Но где же он? Позовите его, пожалуйста.
- Иван…как бы вам это …эм-м, - Иван Иванович запнулся, не зная как объяснить поведение Хмеля, - в общем, я хотел сказать, что Иван не хочет пока вас видеть.
Валерия отвернулась к стене и заплакала.
- Не переживайте так, пожалуйста, все обойдется, - успокаивал ее врач.
- Доктор, как вы не понимаете, это конец, - всхлипывая, проговорила Валерия. - Он не простит меня, я должна была об этом сразу догадаться. Я так больно его обидела…
- Но в вашем положении нельзя расстраиваться…
- В каком положении?
- Я хотел сказать, что у вас скоро будет ребенок, вы беременны. Поверьте мне, дитя, когда ваш муж узнает, что он скоро станет отцом, его сердце оттает. Это я вам говорю с позиции своего жизненного опыта.
- Значит, я беременна! И мой обморок, мое недомогание в последнее время связано с беременностью?
- Да, - доктор утвердительно кивнул головой.
- Доктор, прошу вас, не говорите об этом пока никому…
- Но почему? Это очень приятная новость…
- Я хочу сама, наедине, обо всем рассказать мужу. Думаю, что в этом залог нашего примирения.
- Как знаете, воля ваша. А мне здесь больше делать нечего, прощайте! Если что понадобится, сразу же дайте знать.
Доктор учтиво откланялся и покинул комнату больной, осторожно притворив за собой дверь.
Валерия заснула умиротворенная, с единственным желанием утром пораньше проснуться и все рассказать мужу. «Иван обязательно меня простит, когда узнает, что у нас будет ребенок» - шептала, счастливо улыбаясь, Валерия, уже засыпая.
Но встала она очень поздно. Валерия чувствовала себя совершенно разбитой после сильного нервного стресса. Ее знобило. Она плохо себя чувствовала, ее мучила страшная тошнота и головокружение. Сильная слабость не позволила Валерии бежать за мужем, она провела в своей комнате почти весь день. Флора ухаживала за подругой как могла, отвлекая от грустных мыслей. Иван не пришел проведать жену, от того Валерия сильно страдала.
…Хмель не сомкнул глаз всю ночь. Он без сна лежал на жесткой постели в маленькой комнате в левом крыле дома, удаленной от жилых комнат. Иван сам выбрал комнату, Игнат Петрович уговаривал подыскать себе, что-то получше, в правом крыле, где располагались комнаты для гостей. Но Иван отказался, ему важно было сейчас быть как можно дальше от Валерии. Он корил себя, что поддался на уговоры княжны, и не уехал сразу же. Возможно, дорога и смена места позволили ему как-то отвлечься от неприятных воспоминаний. Всю ночь его преследовала одна и та же картина, которая предстала перед ним в кабинете: его Валерия в объятиях ненавистного Иваницкого под покровом кромешной тьмы. Чтобы представить, что могло случиться потом, не окажись Ивана в тот миг там, на месте, не надо было большой фантазии. Адские муки ревности терзали душу Ивана. Он ненавидел Валерию, ненавидел Бориса, он сам себя ненавидел за те мысли, которые раздирали его. Любимая женщина, которую он боготворил, так вероломно предала его, предпочла компанию другого мужчины, более знатного происхождения. Хмель ощущал все свое ничтожество. Он – холоп, бедняк, вздумал полюбить такую благородную и прекрасную девушку как Валерия Красновская, и теперь страдает за свою дерзость. Конечно, куда ему со свиным рылом в калашный ряд! Неужели, такие как Богдан Борщевский и Борис Иваницкий всегда будут правы, указывая ему, холопу, его место. Что он мужик, крестьянская косточка, задумал породниться со знатной дворянкой. Но дело в том, что Иван никогда не думал о корысти, не стремился извлечь выгоду из союза с аристократкой Валерией Красновской. Он любил Валерию, и только потому женился на ней. Хмель страшился поездки в Петербург, справедливо ожидая выпадов в свой адрес со стороны столичных снобов и светских львиц. Но оказалось, что для того, чтобы тебя ткнули носом в свиное корыто, не обязательно ехать в столицу. Нашлись «добрые» люди и в провинции. Было от чего взяться руками за голову, брак Ивана и Валерии трещал по всем швам. Чуда было ждать неоткуда.
Утром Иван вскочил с постели ни свет ни заря. От бессонницы башка трещала, как будто там играл полковой оркестр. Не зная, чем себя занять, он взялся за лопату и принялся расчищать на улице возле дома снег, выпавший за ночь. Работа пошла на пользу. Он с аппетитом позавтракал, правда, немного удивился, когда в столовой не оказалось Валерии. Но Иван решил проявить характер, и не спрашивать, почему жена не вышла к столу. Он сытно поел, вышел на улицу и снова взялся за лопату. От работы стало жарко, пот катился градом, тогда Иван скинул тулуп и шапку, чтобы было вольней двигаться. Валерия наблюдала за мужем со второго этажа из окна своей спальни. Она вскрикнула: - Флора, посмотри, что он делает! Он разделся на морозе, Иван может заболеть! Боже, он, наверное, специально хочет застудиться и умереть. Он так рассержен на меня, - заплакала Валерия.
Флора поспешила успокоить подругу, она увела ее от окна, усадила на кровать и дала успокоительное.
Как это произошло, потом никто не мог вспомнить. На том краю села, где лежала река, началась паника. С самого утра мальчишки катались по льду на замерзшей реке. Морозы в начале зимы стояли не очень крепкие, лед плохо схватился и не везде был прочный. В одном месте лед проломился и мальчишка провалился под лед. Он шумно барахтался и просил о помощи. Друзья тонувшего перепугались на смерть, они боялись близко подходить к полынье и стали громко кричать на помощь. Иван услышал крики и первым кинулся на помощь. Добро, он находился неподалеку. Он с разбегу плюхнулся в прорубь, ледяная вода обожгла все тело. Иван за шиворот схватил тонувшего мальчонку и что силы выбросил его на уцелевший лед. Одна баба подхватила мальца и сразу же укрыла его теплым тулупом. Мальчик дрожал от холода, выстукивая зубами дробь. Он был похож на испуганного мокрого хорька, он смотрел перепуганными глазами на сбежавшихся односельчан. Но главное, он был спасен. Мать с плачем кинулась к сынишке, целуя его в мокрый нос. Бабы, которые прибежали на крик, сокрушенно кивали головами, следя за разыгрывавшейся драмой.
Самому выбраться из проруби у Ивана не получалось. Лед крошился под тяжестью его тела, увеличивая размер полыньи. На выручку уже бежали деревенские мужики. Они тащили с собой деревянную лестницу и веревки. Один из мужиков осторожно подполз к краю проруби и протянул конец деревянной лестницы Ивану. Иван ухватился за дерево и стал осторожно выползать на уцелевший лед. Он подтягивался озябшими руками, ноги уже его не слушались, от холода их свела судорога. Мужики вытащили Ивана из проруби. Все сошли со льда на берег, от греха подальше. Один из них довольно заулыбался. Он по-приятельски толкнул Ивана в плечо: