Страница 15 из 18
Пожилой охранник на входе в вестибюль Департамента внимательно, от корки до корки, изучил паспорт Владимира.
– Фризе, Фризе… – произнес он задумчиво. Словно прикидывал фамилию сыщика на вес. – Вы к товарищу Лесковой. Второй этаж, комната восемнадцать. – И только после этого вернул паспорт.
В просторной приемной, за небольшим, похожим на ломберный, столом, сидела пожилая женщина. Владимир уже привык к тому, что ни одна секретарша в серьезном заведении не обходится без компьютера. Если не работает на нем, то играет в войнушку или раскладывает пасьянсы. На столе у этой секретарши стоял только телефон и лежал пухлый ежедневник.
«В старости глаза целее будут», – порадовался за женщину Фризе. Но порадовался преждевременно: справа, в стороне от огромных окон, красовался специальный стол с двумя компьютерами.
В те далекие времена, когда сыщика интересовали криминальные делишки сотрудников департамента, покой его главы стерег охранник в приемной. Теперь он отсутствовал.
– Вы Владимир Петрович Фризе? – спросила секретарша.
– Да. Мы условились… – он не успел договорить, как женщина сказала:
– Марина Афанасьевна вас ждет. – И, поднявшись с кресла, распахнула перед ним дверь в кабинет:
– Марина Афанасьевна, пришел Владимир Петрович!
Фризе поежился от той предупредительности, с которой встретила его секретарша. От заинтересованного взгляда ее серых внимательных глаз.
«Неужели каждый в этой конторе знает, что некто Фризе Владимир Петрович пожаловал к ним за большим наследством? – с раздражением подумал он. – Даже охранник к моей фамилии примерялся. Неровен час, и криминалитету доложили?»
Но времени на то, чтобы всерьез рассердиться, у него не было. Навстречу Владимиру шла Лескова.
– Владимир Петрович! Вы все такой же молодой и стройный!
– Вот уж кого время не тронуло, так это вас, Марина Афанасьевна! – не остался в долгу сыщик. И был почти искренен.
Фризе сидел за приставным столиком напротив Лесковой, листал папки с пожелтевшими документами, пухлые и не очень пухлые, и, время от времени взглядывал на новую начальницу Департамента. В день первой встречи она выглядела лет на сорок, сорок пять. И спустя десятилетие сыщик не дал бы ей больше. Те же пышные седые, с легкой синевой волосы, интеллигентное лицо…
«А еще говорят, что женщины увядают быстрее мужчин, – подумал он. – Законсервировалась тетка!»
Но еще через некоторое время он разгадал «секрет» этой «тетки». Десять лет назад она была рядовой чиновницей большого бюрократического аппарата. Приятной, интеллигентной, но придавленной ежедневной служебной рутиной. Да и домашних забот, наверное, у нее хватало.
Теперь перед ним сидела руководительница серьезного Департамента. Положение обязывает! Одежда на Лесковой не стала более яркой и сверхмодной. Она по-прежнему была одета со вкусом, но когда средства позволяют удовлетворять этот вкус по самым высоким критериям, эффект получается поразительным. Плюс комфортное душевное состояние, плюс, позволил себе предположить знаток женской психологии, фитнес по полной программе. А, может быть, еще и молодой любовник? Теперь это модно.
Фризе читал и читал документы, удивляясь тому, какие сюрпризы может преподносить жизнь. Изредка просил Марину Афанасьевну разъяснить непонятные формулировки. Начальница делала это с удовольствием и постоянно приговаривала:
– Вот видите, Владимир Петрович, вот видите!
Владимир Петрович видел. И не только видел, но и чувствовал. От перечисления объектов недвижимого имущества у него дух захватывало и холодело где-то в районе селезенки.
– Выходит, что я имею шанс пополнить ряды российских миллиардеров? – спросил он у собеседницы. – Влиться в ряды Дерипасок и Абрамовичей?
– Ну, до Абрамовича еще надо тянуться и тянуться, – улыбнулась Лескова. А Фризе мысленно ее поправил: «Надо тянуть и тянуть».
– Но могу вас порадовать, – продолжала Марина Афанасьевна. – Ваше наследство, самое большое, которое мы отыскали за все время существования Департамента.
– Аминь! И что же в сухом остатке? Если избавиться от всех этих «заводов, газет, пароходов»?
– Поезжайте в Киль, – все тянула и тянула с ответом на так интересующий сыщика вопрос Марина Афанасьевна. – Вы – единственный наследник. Дети вашего прадеда от второго брака умерли после войны бездетными. Кажется, Бригитта и Карл?
– Да.
– Вот и поезжайте. Договаривайтесь с немцами. И не тяните с оформлением. Мы подготовим для вас полный комплект документов, заверенных нотариатом уже завтра. Покупайте билет на самолет – и в путь!
– Поеду поездом.
Лескова посмотрела на Владимира с удивлением.
– Да! Не выношу самолеты.
– Поторопитесь. По-моему, немцы не хотят выпускать имущество из своих рук.
Это «по-моему», навело сыщика на мысль, что руководительница Департамента знает гораздо больше, чем ему выкладывает.
– А после смерти Смагина в Департаменте большие изменения произошли?
Вопрос не застал Марину Афанасьевну врасплох.
– Ой, не говорите! Такую перетряску нам учинили! Три начальника успели Департаментом порулить. Все были пришлые. Потом и про старые кадры вспомнили. Я уже пять лет в начальницах. Вы спросили про сухой остаток? – сменила Лескова тему. – Не терпится узнать, сколько составляет валютная часть наследства?
– Да, Марина Афанасьевна. Любопытство разбирает, – улыбнулся сыщик. – В бумагах все про недвижимость, про дома да верфи. По-моему, даже публичный дом упоминается. Я не ошибся?
– Не ошиблись. Киль ведь город портовый, – взяла она под защиту не то сам Киль, не то усопших родственников Владимира.
А сам он и не думал осуждать их за такую недвижимость.
«Вот удивится Дюймовочка, когда я сообщу ей: “Знаешь, малышка, а у меня в германском городе Киле, фешенебельный публичный дом!” Он не сомневался, что заведение фешенебельное. Иного у его пращуров и быть не могло.
– Наверное, кто-то из ваших бухгалтеров сводил дебит с кредитом? – вернулся сыщик к «сухому остатку». – Подсчитывал, какую сумму с меня удержит государство? Чем обязан я Департаменту?
– Владимир Петрович, о вашем наследстве в Департаменте знают только двое – главбух и я. Большие деньги – большие секреты.
– Вот это правильная постановка вопроса, – одобрил Фризе, но тут же мысленно помножил количество посвященных на десять. В некоторых ситуациях он исповедовал здоровый скептицизм. Жизнь научила. – Но вернемся к валютной части наследства. Итак?
Лескова поднялась и подошла к огромному, похожему на холодильник сейфу. Допотопному сейфу, похожему на допотопный холодильник. Сыщик уже давно не видел таких монстров. Миллионеры и крупные чиновники все чаще прятали свои секреты и накопления в сейфах, встроенных в стены и замаскированных картинами «прогрессивных» художников.
Марина Афанасьевна побренчала ключами и достала из своего надежного хранилища несколько листков бумаги, скрепленных скоросшивателем. Тщательно заперла сейф и вернулась к столу:
– Вот вам, майн либер хер Фризе, аллес папирен!
Наверное, начальница изучала в школе немецкий. Или поднаторела в нем, пока занималась наследством Владимира Петровича.
Это были два аутентичных документа. Один на немецком, другой на русском языке. Сыщик, не в силах побороть любопытство, пропустил короткую преамбулу и сначала заглянул на последнюю страницу немецкого экземпляра.
За вычетом налогов и расходов на оформление ему причиталось девятьсот тридцать миллионов семьсот двадцать две тысячи шестьсот пятьдесят евро.
Как ни старался Владимир демонстрировать свою бесстрастность, но бурные эмоции вырвались из-под контроля. Куда только подевались самообладание и выдержка, которыми сыщик всегда гордился! А ведь подготовлен был к сюрпризам начальницей Департамента. И со списком переходивших в его владение «заводов, газет, пароходов» познакомился.
Но одно дело заводы и пароходы, другое – цифры. Цифры русскому человеку более понятны. Воспринимаются моментально и в полном объеме. Цифра, она несет в себе магический заряд, она конкретна. В цифрах можно выразить и кило сосисок и сумму годового дохода министра природных ресурсов. И даже сами природные ресурсы.