Страница 7 из 31
Совет народных комиссаров изначально сосредоточил в своих руках все финансовые вопросы. По прямым ленинским приказаниям проводился захват Государственного банка. Не позднее 19 ноября 1917 г. основатель большевистской партии даже лично приехал в Госбанк, собрал его руководящих работников, расспросил о ходе работы и прежде всего о том, как они преодолевали саботаж и обеспечивали деньгами фабрики и заводы153. 19 ноября в Тамбове орган местного (пока меньшевистско-эсеровского) Совета сообщил: «Когда известие о нападении на московские банки “Совета народных комиссаров” стало известно […] возникла настоящая паника: вкладчики тотчас же потянулись за своими вкладами […] в банках образовались настоящие “хвосты”. […] Однако банк производил выдачи не свыше 100 рублей»154.
12—13 (25–26) декабря В. И. Ленин провел совещания членов Совнаркома, в повестке дня которых стоял один вопрос – о национализации частных банков155; 14 (27) декабря вождь лично руководил операцией по занятию частных банков Петрограда отрядами красногвардейцев, матросов и солдат, заслушивал доклады командиров отрядов и направлял в занятые банки комиссаров, назначенных Советом народных комиссаров – в своем лице156, а на следующий день уже предоставил указание об освобождении под залог арестованных директоров банков157, проще говоря, милостиво позволил им откупиться.
Комментируя данные события, историк номенклатуры М. С. Восленский язвительно указал: «20 ноября 1917 г. Государственный банк в Петрограде был внезапно занят вооруженным отрядом красных солдат и матросов. Возглавил отряд не какой-либо лихой командир, а замнаркома финансов. У кого отвоевывал находившийся уже две недели у власти замнаркома Государственный банк своей страны? Если не считать невнятных слов о саботаже, ответа на этот вопрос в советской литературе не дается. Да его и трудно дать: речь-то шла не о капиталистической частной, а о советской государственной собственности, и кого в данном случае замнаркома экспроприировал, он сам бы не смог сказать. Драматическая вооруженная акция объяснима только с точки зрения психологии рождавшегося класса номенклатуры: надежно распоряжаешься только там, где установил военную оккупацию. Эта идея не покидает номенклатуру и в наши дни. Следующая неделя ушла на подготовку новой операции. Не кто-нибудь, сам Ленин был назначен руководителем «Специальной правительственной комиссии по овладению банками». Орган с таким своеобразным названием был создан не главарями мафии или треста организованной преступности, а Временным [рабоче-крестьянским] правительством страны (оно тогда еще так называлось)», которое у власти собиралось оставаться не временно, а до скончания мира, соответственно, и была произведена подготовленная акция по овладению частными банками. В гангстерском стиле – ночью (в ночь на 27 ноября 1917 г.) все эти банки были по приказу Ленина заняты вооруженными отрядами. А на следующий день опубликован декрет: банковское дело в стране объявлялось государственной монополией, и все частные банки, как было деликатно сказано, “сливались” с Госбанком. После этой грандиозной экспроприации денежных средств перед ленинским правительством встал вопрос: как быть с ценными бумагами, находившимися у населения? Поступили просто: в январе 1918 г. аннулировали все акции, а в феврале – все государственные займы и царского, и Временного правительства. Так рождавшаяся номенклатура (в действительности ленинский Совнарком. – С.В.) поспешила наложить свою уже тяжелевшую ручонку на сбережения граждан. Был, впрочем, сделан демократический жест в сторону мелких держателей займов: все, кто имел облигации на сумму не свыше 10 тыс. руб., получали – нет, конечно, не деньги, а на ту же сумму облигации “займа РСФСР”. Скромный дар, т. к. последовавшая катастрофическая инфляция привела к полному обесценению облигаций»158. Мотив ясен: как установил исследователь экономики В. А. Мау, «центральным пунктом революционного экономического кризиса является бюджетный кризис, который остается актуальным на протяжении всего периода революции. В условиях революции финансовый кризис выступает прежде всего как кризис государственного бюджета, т. е. как неспособность государства финансировать свои расходы традиционными и легитимными способами. Практически все революции», включая нашу 1917 г., «начинались с кризиса государственных финансов, который в дальнейшем практически неизбежно приводил к разрушению финансовой системы страны»159.
Большевистские деятели учились финансовой премудрости буквально на ходу. 23 ноября 1917 г. ночью В. В. Осинский писал супруге: «Милая А[лександра] М[ихайловна], я пишу дома, а потому не на той чудесной слоновой бумаге, на которой излагаю свои распоряжения как комиссар Государственного банка. Я был так занят, что не мог в точном смысле слова ни минуты оторваться от банковских дел. Были дни, когда мы там сидели от половины девятого утра до 10 вечера, не обедавши, а потом ехали в Смольный. И все время распоряжения, сообщения, прием всяких людей и пр. Мы занимаемся не очень-то почтенным с виду делом: ломанием стачки чиновников банка, и с каждым днем выигрываем почву. Теперь уже у меня куча помощников, и их (чиновников) дело проиграно в принципе: мы овладели банком. Как это ни странно, обнаружились у меня, хотя и неполно, так сказать, но административные и организационные таланты. И то, что мы возьмем банк – большое завоевание, если до тех пор не лопнет все хозяйство. И то, и другое – вопрос двух-трех дней. Словом, мы в самом сердце хозяйства, как сказал сегодня на совещании банкиров, нами созванном один из финансовых тузов, и поэтому наша работа так лихорадочна»160.
Заметим, что национализация банков имела одно важное следствие: она предоставляла большевикам возможность ликвидировать мощную группу давления на власть. По признанию военного представителя Антанты в Российской империи – Республике А. Нокса, в начале 1916 г. М. В. Родзянко выдал ему нечто из серии: «Распутин никогда не сможет начать борьбу за мир, т. к. ему противостоит множество банков, которые делают на войне слишком большие деньги, отчего не могут остановиться и остановить войну»161.
Исходя из собственного административного опыт, а также своей теории, М. С. Восленский посчитал, что на народные деньги наложил лапу новый класс эксплуататоров, т. е. партноменклатура, однако такового класса в Республике Российской в то время не существовало. В действительности все финансовые вопросы были сосредоточены на данном этапе в руках не какой-либо социальной группы, а совершенно конкретного органа – Совнаркома и лично его председателя В. И. Ленина (первый централизованный бюджет и «единая касса партии» появились только в 1926/27 году162).
Именно контроль над государственным бюджетом и финансами обеспечивал Совету народных комиссаров властный приоритет, поскольку партийная касса, находившаяся в руках руководителей Секретариата Я. М. Свердлова и Е. Д. Стасовой, а затем одного Я. М. Свердлова, пополнялась весьма скверно, если не считать экстраординарных поступлений, о которых (немецкие деньги – разговор особый) историкам до сих пор известно то немногое, что, во-первых, таковые были, во-вторых, их ни на что не хватало.
Естественно, после прихода к власти большевики не всегда были готовы к занятию высоких государственных постов. 17 июня 1920 г. Н. Н. Крестинский, который, будучи членом и секретарем ЦК РКП(б), формально руководил финансовым ведомством вплоть до 1922 г., когда совсем отошел «от работы»163 в коллегии Наркомата финансов, признавался: деятельность возглавляемого им Наркомфина «разделилась с самого начала на две части – по ликвидации старых, ненужных учреждений и по строительству новых. При этом благодаря сложному финансовому учреждению капиталистического строя и самодержавной государственной машины, ломки [в НКФ РСФСР] было, пожалуй, больше, чем в других комиссариатах. Что же касается нового строительства, то здесь задачи были более, чем скромные. Когда я выступал впервые как наркомфин, я считал, что одной из главных задач нашего наркомата является подготовка ликвидации комиссариата, который в будущем развитом социалистическом обществе будет не нужен. И работа этих двух лет была большей частью ликвидационной. Когда мы унаследовали Министерство финансов от Керенского, то оно состояло из сложной сети общей канцелярии министра финансов, Государственного банка, Главного управления сберегательных касс и Департамента государственного казначейства, Железнодорожного департамента, Таможенного департамента, целой сети частных банков, которые не были государственными учреждениями, а были ведомственно подчинены, затем Московский народный кооперативный банк и бесконечное количество обществ взаимного кредита, городских общественных банков и т. д. и т. д. В настоящее время со всем этим министерством покончено»164.
153
См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 5. С. 100. Датировка уточнена по книге: Булдаков В. П., Леонтьева Т. Г. Война, породившая революцию. М., 2015. С. 668.
154
Булдаков В. П., Леонтьева Т.Г. Указ. соч. С. 668. Правда, вплоть до конца лета 1918 г. определенная свобода для маневра у предпринимателей все же оставалась (См.: Там же. С. 686).
155
Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 5. С. 128.
156
См.: Там же. С. 132.
157
Там же. С. 136.
158
Восленский М. С. Указ. соч. С. 183–184.
159
Мау В. А. Указ. соч. С. 162.
160
ЦГАМО. Ф. 320. Оп. 1. Д. 50. Л. 18.
161
Нокс А. Вместе с русской армией. М., 2014. С. 341.
162
См.: XV съезд ВКП(б). Декабрь 1927 года. Стенографический отчет. М., 1961. С. 124.
163
Цитируется письмо Г. Я. Сокольникова М. К. Владимирову от 9 апреля 1922 г. (РГАСПИ. Ф. 670. Оп. 1. Д. 18. Л. 62.)
164
РГАСПИ. Ф. 94. Оп. 2. Д. 30. Л. 42.