Готы

Это предание новейшие историки часто оспаривали из соображений патриотических, т. е. националистических: им казалось обидно для народного самолюбия русских славян, что их первыми государями были иноземцы. На самом деле это не менее и не более обидно, чем то, что Россией с половины XVIII в. управляло, под именем Романовых, потомство немецких, голштинских герцогов (подлинные Романовы вымерли в 1761 г. в лице дочери Петра I – Елизаветы, у которой не было детей). То есть это вовсе никакого значения не имело, и то, что первые новгородские и киевские князья, которых мы знаем по именам, были шведы по происхождению (что несомненно), совсем не важно. Гораздо важнее было то, что эти шведы были рабовладельцами и работорговцами: захватывать рабов и торговать ими было промыслом первых властителей русской земли. Отсюда непрерывные войны между этими князьями, – войны, целью которых было “ополониться челядью”, т. е. захватить много рабов. Отсюда их сношения с Константинополем, где был главный тогда, ближайший к России, невольничий рынок. Об этом своем товаре, “челяди”, первые князья говорили совершенно открыто, не стесняясь: один из них, Святослав, хотел свою столицу перенести с Днепра на Дунай, потому что туда, к Дунаю, сходилось “всякое добро”, а среди этого “всякого добра” была и “челядь”258. Кроме этого на рынок шли и продукты лесного хозяйства – меха, мед и воск. Это все князья добывали “мирным путем”, собирая в виде дани со славянских племен, которые им удалось покорить. Но рабы были самым важным товаром, – о них больше всего говорится в договорах первых русских князей с греческими императорами.

Первые русские “государи” были таким образом предводителями шаек работорговцев. Само собою разумеется, что они ничем не “управляли”; в X в. например князь и в суде еще не участвовал. Только с XI столетия князья начинают понемногу заботиться о “порядке” в тех городах, которые образовались мало-помалу около стоянок работорговцев. Дошедшие до нас письменные памятники изображают именно городской быт и городскую жизнь. Население этих городов было не чисто славянским, а очень смешанным. Туда стекались торговцы и просто беглецы из разных стран, куда ходили русские купеческие караваны. Именно это смешанное население и получило раньше всего название “Руси” – от прозвища, которое финны дали шведам, приезжавшим в Финляндию через Балтийское море. Шведы составляли первое время господствующий класс этого городского населения: имена первых князей и их ближайших помощников, бояр, сплошь шведские, как мы уже упоминали. Греческие писатели приводят несколько тогдашних “русских” слов, и они все заимствованы из шведского языка. Самое слово “князь” происходит от шведского “конунг”, а другое всем знакомое слово “витязь” – от такого же шведского “викинг”. Но большинство городского населения было славянское, и князья с их боярами скоро среди него ославянились. В конце X в. все князья носят уже славянские имена (Святослав259, Владимир, Ярослав и т. д.) и говорят не по-шведски, а по-славянски».

Кстати говоря, книге товарища Покровского, объявленной «антинаучной», «антиленинской» при верном марксисте и ленинце товарище Сталине, так якобы гордившемся вошедшим в обиход при нем крылатым изречением «Сталин – это Ленин сегодня», предпослано факсимильное письмо не кого иного, как товарища В. И. Ленина товарищу М. Н. Покровскому.

«Тов. М. Н. Покровскому.

Тов. М.Н.! Очень поздравляю вас с успехом: чрезвычайно понравилась мне Ваша новая книга; “Рус[ская история] в сам[ом] сж[атом] очерке”! Оригинальное строение и изложение. Читается с громадным интересом. Надо будет, по-моему, перевести на евр[опейские] языки.

Позволяю себе одно маленькое замечание. Чтобы она была учебником (а она должна им стать), надо дополнить ее хронологиче[ским] указателем. Поясню свою мысль примерно так: 1) столбец хронологии; 2) столбец оценки буржуазной (кратко); 3) столбец оценки Вашей, марксистской; с указан[ием] страниц Вашей книги.

Учащиеся должны знать и Вашу книгу и указатель, чтобы не было верхоглядства, чтобы знали факты, чтобы учились сравнивать старую науку и новую. Ваше мнение об этом дополнении?

С ком[мунистическим]. прив[етом]. Ваш ЛЕНИН»260.

Впрочем, это я – так, к слову…

Как бы то ни было советской исторической науке удалось в очередной раз «разобраться» с «норманнистами», доказав (правда, ненадолго, ибо ныне почти все серьезные российские историки, например Е. В. Пчелов, не сомневаются в норманнском происхождении Рюриковичей «со товарищи»), что все государственные образования на европейской части СССР имели славянское происхождение. Но тут же встал вопрос о германских мигрантах, причем пока что даже не о готах. Дело в том, что вскоре после Р. Х., за несколько поколений до готских пришельцев, в Северном Причерноморье появились предшествовавшие им германские племена, основавшие в Приднепровье поселения городского или полугородского типа, поселки перевозчиков, плотогонов, сплавщиков, ремесленников. Главным протагонистом этой «не норманнской», но все же «германской» теории был известный русский историк-эмигрант М. И. Ростовцев, рожденный в 1870 г. в Киеве и умерший в 1952 г. в Нью-Хэйвене. Он приписывал именно германским пришельцам инициативу создания политической организации новых городских общин. Ростовцев признавал существование этих поселений еще до прихода германцев, как, кстати, и «норманнисты» признавали существование славянских и финских поселений еще до прихода норманнов-варягов. Но в то же время был убежден в том, что эти поселения лишь после и вследствие прихода германских переселенцев с северо-запада приобрели характер полисов – самоуправляющихся городов-государств или, по меньшей мере, городских общин. Из-за Ростовцева и его сторонников «славянофилы от истории» попали из огня да в полымя, ибо в I в. по Р. Х. не было на Борисфене государства, которое можно было бы, положа руку на сердце, назвать славянским, да и народа, который можно было бы назвать славянским, а не, выражаясь осторожно, праславянским. А целый ряд возникших там, пусть даже небольших, но все же городов, естественно, мог рассматриваться в качестве «предварительной формы» или, если угодно, «заготовки» будущих более крупных политических форм организации общества. Таким образом, создание первого государства на территории так называемой Древней Руси, т. е. на Борисфене – Данапре – Днепре, за несколько столетий до возникновения «империи Рюриковичей», все равно оставалось, выходит, заслугой германцев.

В отличие от Ростовцева и его школы, многие историки, например Герман Шрайбер и другие, были скорее склонны приписать заслугу политического упорядочения территории сегодняшней Южной России не этим самым ранним германским мигрантам, например бастарнам, а все-таки готам. Ибо именно готы были, очевидно, самым могущественным военным фактором между Танаисом261 и Карпатами. Обладая столь внушительной военной мощью, готы стали совершать походы «за зипунами» буквально во все стороны света, против давно сложившихся, прошедших, так сказать, проверку временем государственных образований. В своих походах готы обнаружили древние, исправно функционирующие торговые города с греческими и греко-скифскими традициями – города, лишь немногие из которых готам удалось захватить. Но и города, не захваченные готами, без сомнения, сохранили свое хозяйственное значение, свои экономические функции. Они остались полезными и после попадания в зону готского господства, или, точнее говоря, готского контроля, направляя и контролируя товаропотоки с севера на юг и с юга на север. Крупнейшим из этих городов – Ольвией – готы овладели в конце III в., причем, видимо, без боя, что позволяет сделать вывод о длившемся несколько десятилетий мирном сосуществовании греческих торговцев с готскими ратоборцами. Тира262, основанная греками в устье Днестра, была примерно в 170 г. покорена готами, в то время как Пантикапей263 на Боспоре Киммерийском264 попал под власть готов лишь ненадолго. Ни Херсонес Таврический, в котором впоследствии, в 988 г., принял крещение по православному обряду князь Владимир I Красное Солнышко, Креститель Руси265, ни Неаполь Скифский, павший, как было сказано выше, жертвой гуннсколго или аланского набега, видимо, никогда не принадлежали готам, хотя именно готы положили в III в. конец Тавроскифскому царству, вероятно, потому, что готы не считали захват этих ремесленно-торговых центров выгодным, а уж тем более жизненно важным для себя – совсем наоборот. В пору Античности и Средневековья сохранение такими перевалочными пунктами, традиционными местами перегрузки товаров, определенного нейтралитета считалось несомненным преимуществом. В Малой Азии и в других частях Римской «мировой» империи готы «обзавелись» многочисленными врагами и не приобрели особого доверия. Поэтому готам было выгоднее торговать с Римом, в тогдашнем понимании – «со всем миром», не напрямую, а при посредстве поднаторевших в торговле старинных греческих и скифских портовых городов, давних коммерческих партнеров средиземноморских греков и римлян, равно служивших Марсу266 и Меркурию267. Можно предположить, что черноморские города, получавшие от готов щедрые «комиссионные», исправно выполняли функцию скупщиков краденого, или, выражаясь языком юристов, функцию «укрывателей имущества, добытого преступным путем». Ибо готы и карпы могли без труда сбывать награбленные ценности, и прежде всего состоятельных невольников и невольниц в этих демилитаризованных или даже нейтральных торговых центрах услужливым посредникам. А уполномоченные городов и семейств, пострадавших от готских грабителей, но сохранивших платежеспособность, могли беспрепятственно посещать Ольвию, Херсонес или Пантикапей, чтобы вести там без помех переговоры о выкупе пленников. Величайшие разбойники и грабители времен Великого переселения народов – гунны – вели себя 100 лет спустя аналогично готам, ибо вся их алчность, вся их жажда грабежа, вся награбленная ими добыча не принесли бы им никакой пользы, если бы они не имели хорошо налаженных рынков сбыта и платежеспособных скупщиков в подходящих местах – торговых точках или обменных пунктах, пользующихся, так сказать, правом экстерриториальности.

258

«Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли золото, паволоки, вина, различные плоды; из Чехии и из Венгрии серебро и кони; из Руси же меха и воск, мед и рабы» («Повесть временных лет»).

259

Восточно-римский историк Лев Диакон именовал этого князя «Сфендослав» (скандинавское или, во всяком случае, германское имя «Свен» + «слав», притом, что «Рюрик» значит «славный»).

260

Цит. по: Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. Партийное издательство, 1933. 10-е (! – В.А.) издание. Тираж 100 000. Примечание издательства: «Настоящий тираж специально выпущен по заказу Учпедгиза».

261

Танаис (Танаид) – античное название Дона, иногда Северского Донца (напр., у автора геоцентрической картины мира Клавдия Птолемея). Так же называлась и греческая колония на этой реке.

262

Белгород-Днестровский.

263

Керчь (Россия). Бывшая столица эллинистического Боспорского (у Карамзина – Воспорского) царства (конец V в. до Р. Х. – первая половина VI в. по Р. Х.).

264

Керченский пролив.

265

Термин «крещение Руси» встречается впервые в Повести временных лет, написанной в начале XII в. По некоторым сведениям, Владимир I Святой на момент взятия Херсонеса уже был крещен. Возможно, до крещения Владимира в православную (кафолическую) веру в Херсонесе Таврическом сын Святолслава был не идолопоклонником, а христианином арианского вероисповедания (еретического, с православной точки зрения).

266

Марс (лат.), или Арес (греч.) – бог войны.

267

Меркурий (лат.), или Гермес (греч.) – бог торговли, а также воровства и разбоя.