Готы

Уделом готов «Скандии» была не полноценная, с нашей точки зрения, жизнь, а постоянная борьба за существование. Каждодневная, бесконечная, изнурительная борьба с угрозой смерти от самых разных причин, но прежде всего – от голода. Скудная жизнь, на протяжении как минимум 15 столетий ни разу не позволила готам достичь уровня той свободы, или возможности свободного передвижения, которую народ получает лишь тогда, когда производит немного больше того, что ему необходимо для выживания. Хотя германцы, вероятно, в разные периоды своей истории пытались не довольствоваться скудной жизнью, позволяющей едва сводить концы с концами. Вспомним поистине героические усилия и поистине гениальную изобретательность скандинавских поселенцев в Гренландии (Туле?), не побоявшихся тамошних суровых природных условий и попытавшихся заняться – за полярным кругом! – даже разведением крупного рогатого скота, устраивая в коровниках воздушные шлюзы, задерживающие проникновение ледяного полярного воздуха, и т. д. Германцы не сдавались. Несмотря на несказанную нужду, они не тупо «прозябали», не вели «растительное» существование по принципу «день прожит – и слава богу (или, точнее, асам)». Они, несомненно, воспринимали условия своего скудного существования как постоянный вызов, постоянную опасность и пытались избежать ее, как могли. Нагрузившись своим жалким скарбом, уходили с насиженных мест, где земля уж больше не могла их прокормить, переплывая Янтарное море, причем не только в пору Рождества Христова, когда готы переселились массами со «Скандзы» в «Готискандзу», но и, как минимум, 500 годами ранее. Археологические раскопки на территории Северной и Северо-Восточной Германии, близ Балтийского побережья, указывают на наличие там поселений, принадлежащих раннегерманским колонистам, так сказать, «пытавшим счастья за морем». В свое время это признавали даже авторы из Германской Демократической Республики, – как, например, Фридрих Шлетте, – естественно, вынужденные учитывать результаты соседствовавшей с ГДР страны народной демократии – Польши и толкования результатов раскопок польскими археологами. Тем не менее даже они атрибутировали не только так называемую Ясторскую группу археологических находок на территории между Эльбой и Одером, но и частично прилегающие к ней с востока группы находок как имеющие отношение к германским племенам.

Особенности жизни германцев в областях, расположенных севернее и южнее Балтийского моря, в силу понятных причин, создавали определенную неуверенность в том, мигрировали ли германцы с юга на север, т. е. в Скандинавию, или же с севера, т. е. из Скандинавии, на юг. Эта неуверенность нашла свое выражение даже в следующем отрывке из статьи о древних германцах в «Википедии»:

«…Германские племена изначально занимали территорию современной Дании и южного побережья Норвегии и Швеции (обычно этот период истории именуется тевтонским). К V веку н. э. германские племена заселили обширную территорию между Рейном и Вислой от запада к востоку, Дунаем на юге и Борисфеном и Меотским морем на юго-востоке, а также южную Скандинавию».

То есть получается, что германцы, изначально занимавшие Данию, южную Норвегию и Швецию (а это и есть Скандинавия), заселили Южную Скандинавию только к V в. по Р. Х.! Темна вода во облацех…

Среди захоронений материковых германцев были обнаружены и погребения иной племенной принадлежности, указывающие на присутствие среди населения Янтарного берега также иллирийских, кельтских и балтских элементов. Эти захоронения перемежаются, порой накладываясь друг на друга, и потому трудно определить, кто был автохтоном, а кто – пришельцем. Это до сих пор не позволяет составить себе однозначное представление о ходе процессов переселения народов и о формировании племенных образований в период между бронзовым и железным веком. А это оставляет широкий простор для самых вольных и даже фантастических построений и умозаключений. Как ученые-марксисты из стран «социалистического содружества», которым полагалось быть «интернационалистами по определению», так и ученые, как правило, немарксисты из стран «капиталистического Запада», так гордящиеся своим строго научным беспристрастным подходом, в эпоху холодной войны сплошь и рядом оказывались не свободными от чувства национально-племенного превосходства. Воодушевляясь от возможности приписать костным останкам или кухонным отходам, не говоря уже о каком-нибудь изображении медведя или божка первобытных рыбаков, «несомненно славянский» или «несомненно германский» характер.

Ну да ладно, Бог с ними. Процитируем лучше по этому поводу старого доброго Тацита. Для нас он остается несомненным авторитетом, невзирая на идеализацию им древних германцев. Точность и правильность сведений, приводимых Тацитом в «Германии», современные археологи склонны признавать в куда большей степени, чем их предшественники XIX и первой половины XX в.

С чувством некоторого самодовольства и даже превосходства, понятным для римлянина, живущего в зоне благоприятного климата (вспомним Овидия, так страдавшего от «сурового» климата «бесприютной» Припонтиды), Корнелий Тацит пишет:

«Что касается германцев, то я склонен считать их исконными жителями этой страны, лишь в самой ничтожной мере смешавшимися с прибывшими к ним другими народами и теми переселенцами, которым они оказали гостеприимство, ибо в былое время старавшиеся сменить места обитания передвигались не сухим путем, но на судах, а безбрежный и к тому же, я бы сказал, исполненный враждебности Океан редко посещается кораблями из нашего мира. Да и кто, не говоря уже об опасности плавания по грозному и неизвестному морю, покинув Азию, или Африку, или Италию, стал бы устремляться в Германию с ее неприютной землей и суровым небом, безрадостную для обитания и для взора, кроме тех, кому она родина?»

Эта родина-мать и в самом деле не слишком баловала своих сыновей и дочерей. Ибо в эпоху бронзы в Северной и Центральной Европе по не совсем ясным по сей день причинам произошло резкое ухудшение климата, что подтверждается данными палеоботаников, полученными в результате анализа остатков растительной пыльцы. Жизнь людей, не очень-то богатая и до этой перемены климата, стала на некоторых землях совершенно невозможной. Ибо увеличение влажности и участившиеся холодные дожди сделали во многих областях невозможным заниматься земледелием. Речь идет, выражаясь языком геологии, о молодых моренах с тяжелыми почвами, на которых до тех пор предпочитали селиться древние земледельцы как на наиболее плодородных и пригодных для обработки. Теперь же они сохранили свое значение лишь в зонах с «песочными островами» в почве и обычно использовались лишь для скотоводства, если население вообще оставалось в прежних местах.

Ибо немалая часть готов – вероятно, лишь после длившейся долгие годы, если не целые десятилетия, отчаянной борьбы с природой – отказалась от продолжения этой неравной борьбы и переселилась на более легкие почвы старых морен и в расположенные, прежде всего, на территории нынешней юго-западной Швеции области с большими «песочными островами» в почвах. Немецкий археолог и историк Герберт Янкун, исследователь Хедебю198, установил: в пору неблагоприятных климатических изменений, оскудения средств к жизни скандинавские германцы, устав дрожать от холода и мучиться от голода в своих вечно сырых лачугах, начали впервые «искать счастья за морем», т. е. в большом количестве мигрировать на юг через Балтийское море. Янкун даже писал в сборнике Archaeologia geographica за 1952 г. о происходившем в «Скандзе» процессе селекции. По его мнению, землепашцы мигрировали, т. е. переселялись на чужбину, в то время как скотоводы продолжали бороться на прежних местах проживания со ставшими столь неблагоприятными, влажными и холодными погодными условиями.

Вполне можно представить себе следующую картину. Как-то предприимчивый торговец – добравшийся с дальнего юга до «Скандии» грек, иудей, сириец или армянин – поведал мокрым от дождя несчастным готским «варварам», измученным капризами погоды, теснящимся у еле тлеющего очага в промозглой и открытой всем ветрам хибаре, кашляя от дыма, дивную историю, похожую на сказку. Историю о золотом «ауйоме» – житнице на берегу теплого моря, о бескрайних золотых нивах Припонтиды, где под яркими лучами солнца, в условиях мягкого климата, на жирном черноземе, произрастает великолепная пшеница, дающая пропитание, обеспечивающая сытую жизнь населению Восточного Средиземноморья. Разве мог рассказчик дать готовым бессильно опустить руки готским земледельцам более желанную и привлекательную цель?

198

Хедебю (нем. Хайтабу, др. – исл. Хейтабюр) – важнейший торговый центр норманнов-викингов в глубине фьорда Шлей, на пересечении торговых путей из бассейна Балтийского в бассейн Северного моря, где суда перетаскивались волоком в обход Зунда, и из Священной Римской империи Каролингов в Датскую марку (Данию) – т. н. Воловий путь (Оксенвег) или Войсковой путь (Геервег). Ныне – на севере германской федеральной земли Шлезвиг-Гольштейн, близ Фленсбурга, в 42 километрах от датской границы, по автобану А7.