Страница 48 из 68
Не сводя глаз с фитиля, Саша дождался, когда там оставалось около сантиметра, и бросил бомбу внутрь, тут же откатившись подальше от люка, пачкаясь в чужой крови на палубе. Снизу сначала раздался стук упавшего железного шара, а спустя секунду взрыв. Палуба слегка завибрировала, по ней забарабанили осколки. Снизу раздались крики, топот убегающих и падающих людей. Из люка пошёл дым.
– Следующую. – Мрачно сказал Саша, брезгливо морщась от ощущения того, что его одежда пропитывается кровью. Взяв протянутую бомбу, он направился к кормовому люку. Без всяких спектаклей, он подполз к проёму, зажёг фитиль, и, подождав, когда он прогорит, бросил бомбу вниз, откатываясь в сторону. На этот раз там среагировали довольно быстро, попытавшись убежать или спрятаться. Потому что сразу раздался топот. Но взрыв произошёл быстро, и наверняка те, кому не посчастливилось оказаться рядом, сильно пострадали.
Надо пояснить, что, конечно, эти бомбы сильно не дотягивали до современных гранат. И дело даже не в фитиле. А в том, что начинены они были чёрным порохом, который даёт очень много дыма, но по своим взрывным характеристикам в среднем в три раза слабее тротила, которым снаряжается большинство привычных гранат. К тому же, здешние бомбы были гладкими, у них не было рифлёной оболочки, которая бы разлеталась на множество мелких осколков. Как ей там захочется разорваться, вообще не предсказуемо. Может просто пополам развалиться. Утешало лишь то, что трюм всё же довольно тесный, и даже не очень сильная взрывная волна, могла натворить там немало бед.
Немного постояв в раздумьях, Саша начал обходить свою команду по палубе, негромко посвящая в свой план. Пришлось три раза повторять одно и то же, зато теперь все были в курсе, и воодушевились. Выбрал в помощники себе канонира, поставил его у носового люка, а сам отправился на корму. Теперь они вдвоём подкрадывались к люкам одновременно. Глядя друг на друга зажгли фитили, подождали, пока те прогорят, и почти одновременно бросили бомбы внутрь, откатываясь в сторону. Сдвоенный взрыв получился эффектным. В следующе мгновенье матросы с тесаками бросились в трюм. Оставшиеся пираты были настолько оглушены взрывами, что не успели оказать никакого сопротивления, и были просто зарублены на месте. Их и оставалось-то в трюме на ногах всего трое. Но двое успели забежать в гальюн, куда, как и на Сашином корабле, вёл узкий коридор мимо арсенала. Хорошо ещё, что не в нём самом. Очевидно, надеялись ещё отсидеться до подхода своего второго корабля, а потому не стали играть в героев на пороховом складе. Капитанская каюта была закрыта на ключ. Судя по всему, пиратский капитан не доверял своим подчинённым, и на время боя запер дверь.
Принесли последнюю, пятую бомбу. Хотя, возможно, они были и в местном арсенале. Саша уже привычно поджёг фитиль, подождал немного, и бросил её по коридору. Раздался взрыв, матросы тут же кинулись прямо в клубы порохового дыма, и добили тесаками последних израненных пиратов. На носу разошлись доски, и в образовавшиеся щели сквозняком начало понемногу вытягивать дым. Саша опустился было на ступеньки лестницы, его начала колотить дрожь, но когда взгляд упал на тело пирата с изуродованным осколком лицом, а это в довершение всех стрессов оказалась ещё и женщина, то ему стало совсем плохо. Он бросился наверх, но ещё на полпути его начало рвать. Добежав до выломанного борта, он опустился на колени, и, держась рукой за какие-то обломки, начал извергать в воду содержимое желудка.
– Первый раз, капитан? – Раздался рядом голос Коиса, когда он немного пришёл в себя.
Саша неловко оглянулся, и слабым голосом ответил:
– Нет. Но так близко – первый.
– Хлебните. – Участливо сказал матрос, протягивая ему плоскую фляжку, красиво инкрустированную серебром. – Мы капитанскую каюту уже вскрыли, нашёл там эту флягу, по запаху благородная вещь.
Саша понюхал – коньяк. Сделал большой глоток. Напиток растёкся по измученному пищеводу, придавая сил. Насколько он был хорош, сейчас сказать было невозможно, но помог голове проясниться.
– Что делать будем, капитан? – Спросил матрос.
Саша встал, и посмотрел за корму разгромленного корабля. Пинас за время боя приблизился, теперь над горизонтом угадывался и контур корпуса. Но уже опускались сумерки, и контролировать скорость его приближения дальше будет невозможно. Не хотелось бы обнаружить его рядом в темноте.
– Как думаешь, когда он до нас доберётся?
– Трудно сказать. Но думаю, час у нас ещё точно есть. Может больше.
Бросать захваченный и не разграбленный корабль было жалко. Сейчас, после хлопот, связанных с подготовкой к плаванию, он понимал, сколько здесь на самом деле всего ценного. Прежде всего, пушки. Понятное дело, что все найденные деньги и ценные вещи они быстро вынесут. Но остальное! В нём начал просыпаться хомяк. Саша уже довольно долго, больше года, находился в этом мире, но по большому счёту имел лишь жалкое жалованье до сих пор, способное прокормить и одеться, не более того. В голове созрел план, который Коис одобрил, после краткого изложения.
На захваченном корабле оставили небольшую команду, которая попыталась наспех привести в порядок те снасти, которые ещё было возможно. Остальные вернулись на свой корабль, отцепили кошки от борта, и оттолкнулись от него. Поскольку их корабль находился носом к приближающемуся пинасу, то надо было развернуться. Дождавшись, когда захваченный корабль проползёт на своём одном парусе мимо, развернулись на вёслах, и, поставив паруса, быстро догнали его. А сблизившись бортами, снова сцепились кошками, не убирая свои паруса. Перекос курса выравнивали двумя рулями. Теперь, корабли, хоть и медленно, но всё же двигались вперёд, что отодвигало время встречи с противником на некоторое время. В быстро наступающей темноте, зажгли фонари на обоих кораблях, и начали перегружать всё ценное к себе. Прежде всего, это были деньги и всевозможные ценные вещи, обнаруженные в капитанской каюте, на матросских койках и на телах мертвецов. Потом разнообразное оружие, среди которого встречались довольно приличные экземпляры. Трюм, к сожалению, был практически пустым, тем не менее, там было немного продовольствия, на пару дней, и кое-какая посуда – котелки и сковородки. Миски и кружки, конечно, не брали – плохая примета. Нашли две приличные помпы, что не лишне, бухту каната, и немного парусины. Штурманские инструменты, и самое главное – пушки. Ничего сложного, их цепляли канатами, перекинутыми через реи своего корабля, приподнимали, а несколько человек придерживало от резкого скачка в сторону, чтобы они не проломили борт. Перетащив так на свою палубу, подкатывали к носовому люку, под которым было свободное пространство. Лестница там легко убиралась, поэтому без проблем, на тех же канатах, спускали вниз, подкатывали к стенке и крепили. И так десять раз. Кормовые пушки оставили, потому что поднимать их из трюма было слишком хлопотно.
Маневрировать не было смысла, так как их фонари были прекрасно видны в темноте, и указывали пиратам путь, не хуже компаса. Но, судя потому, что сзади не раздавались выстрелы и вопли, до преследователей было ещё достаточно далеко. В конце перегрузили порох и ядра, забив арсенал до отказа. Потом расцепили борта, и быстро отошли от разграбленного судна. Гликея определила координаты по звёздам с помощью секстанта и часов, стало ясно, что даже следуя прежним курсом на север, они за ночь не врежутся ни в какой остров, и уставшие люди, наконец, опустились на палубу отдохнуть. Кок уже хлопотал у своей печи, готовя поздний ужин. Спустившись в трюм, Саша проведал раненых. Матросу с забинтованной головой ничего не угрожало, пуля просто содрала ему кусок кожи, немного оглушив. Сейчас он был в порядке, и даже помогал крепить захваченные пушки в трюме. А вот женщина, раненая в живот, была обречена. Бывали, конечно, редкие случаи, когда после подобных ранений выживали. Как заметил Сергей, занимавшийся ранеными, внутренние органы иногда оставались целыми, или имели совсем незначительные повреждения, и всё обходилось так называемым локальным перитонитом. Так же, если внутрь не было занесено слишком много грязи. Но в данном случае это было не так. У женщины уже был сильный жар, и она мучилась. Коис, присутствовавший при этом, молча достал из кармана глиняную трубку, забил туда какой-то грязно-серый шарик, и, раскурив, тут же выпустил изо рта сладковатый дым. Потом аккуратно подложил под голову несчастной свёрнутую куртку, и вставил трубку ей в рот. Женщина слабо затянулась, закашлялась, от чего ей стало жутко больно, и лицо исказила судорога. Но потом она улыбнулась, и затянулась ещё. После нескольких затяжек, её глаза стали закрываться, лицо осунулось, и все от неё отошли. Коис выбил трубку о каблук и растёр выпавшие остатки по полу подошвой. Погибший канонир лежал на палубе под фок-мачтой. Похоронить его решили утром, на рассвете, в лучах солнца. И скорее всего не его одного.