Эрзац человека

– Что такое? – в отсек вошла Изабелла с Марком в руках.

– Воля Космоса, – раздражённо бросил Эдем и указал на пустоту перед собой. – Вот здесь должен был стоять струнный транслятор материи. Телепорт. Не блокируемый. Билет с этого проклятого мира. Однако, модуль либо не установили, либо демонтировали.

– И теперь?..

– И теперь придётся воспользоваться резервным вариантом. Без гарантий.

Джонсон не стал объяснять нанимательнице все особенности своего настроения и его причины. Пожалел её психику. Он сам поддался надежде, когда увидел знакомые формы кораблей «Ви-Мо корп.». Но системы телепортации начали ставить на них в самом конце войны, когда у корпорации уже начались перебои с ресурсами.

Эдем поскрёб свою металлическую голову и пожал плечами. Поводов для бесконтрольной паники у него пока что не было. Ненависть и страх – всего лишь продукт памяти об этих чувствах. В цифровой мозг Джонсона не били потоки гормонов, стимулируя выработанные эволюцией безусловные реакции. А значит следовало действовать формальным, логичным и хитровыдолбленным путём.

– Холли, тащи меня в рубку. Изабелла, пойдёмте, сегодня у вас будет шанс увидеть небывалое представление: «Самоходное копьё и дракон разрушения». Репетиций не было, поэтому прошу простить некоторую недоработанность в части декораций.

– О чём?..

– Увидите!

Они прошли короткий коридор и повернули к массивным дверям корабельного мостика. За толстыми створками их ждало полукруглое помещение с шестью ложементами перед пустой изогнутой стеной. Эдем удовлетворённо кивнул: пульты управления, встроенные в подлокотники, и консоли рабочих станций перемигивались датчиками готовности и спящего режима.

– Дорогая, брось меня в кресло капитана и займи место пилота.

Изабелла не стала дожидаться указаний и устроилась на ближайшем ложементе. Марк покрутился по отсеку, но счёл за лучшее вернуться к женщине. Эдем лишь хмыкнул на это и набрал на пульте первую последовательность команд.

– Холли, активирую доступ к прямому управлению… сейчас.

В подголовниках открылись ниши с коннекторами, но и киборг, и андроид проигнорировали их. У Холли пальцы превратились в кабели и подключились в каждый доступный порт ложемента. Эдем предпочёл беспроводное соединение с системами корабля.

Изогнутая стена отсека пошла рябью и превратилась в экран. В нескольких оперативных окнах умещались отчёты о состоянии корабля, а основную площадь занимала мозаика внешнего обзора. Джонсон дождался, когда процессоры корабля объединят потоки информации в цельную модель, и подключился к ней напрямую.

«Мне этого не хватало!»

Внешний мир во всей своей безграничности обрушился на киборга. Гравитационные сенсоры, радары, лидары и простые камеры внешнего наблюдения – Эдем чувствовал себя прозревшим слепцом. Агенты СКРТ уже успели уйти. Они видимо решили не дожидаться, пока по ним ударят оборонительные скорострелки корабля.

Цифровой взгляд выхватил место, где киборг почти раздавил голову Раферы. Там же второй скрат оторвал Джонсону часть ноги. Измочаленная конечность валялась одинокой кучкой дорого хлама. Эдем мысленно вздохнул от подобной траты дорогих материалов. Но план побега требовал и не таких расходов.

– Изабелла, смотрите на экран. Сейчас я устрою представление, которое запомнят надолго! – с этими словами Джонсон отправил короткий тахионный сигнал в другое полушарие планеты.

***

Тахионная связь родилась как дорогая, очень ограниченная и сложная в использовании технология. И даже тот факт, что её было почти невозможно заблокировать, не смог стать весомым аргументом, когда она вышла на галактический рынок. Никто не торопился массово внедрять новинку во все сферы жизни, но многие пытались улучшить и удешевить.

«Ви-Мо корп.» ограниченно использовала тахионные передатчики на малых кораблях. На яхте Эдема такой прибор тоже присутствовал. Огромная машина получила сигнал от хозяина и вошла в последние минуты своей механической жизни.

Дроны, сновавшие по зданию-кораблю, начали повторный осмотр отсеков. Простенький искусственный разум, которому Джонсон поручил подготовить операцию, проверял десятки ирумных зарядов, заложенных на этажах. Каждая бомба ждала команды на подрыв.

В коридорах мигнули светильники, переключаясь на красный спектр – это было первое предупреждение для отсутствующего экипажа и пассажиров.

– Внимание! Применён протокол экстренного взлёта! Начат обратный отсчёт! Время до старта… одна минута! Немедленно займите противоперегрузочные ложементы в соответствии с инструкцией!

Автоматическая запись повторялась и повторялась. На экранах в пустой рубке управления отражался ход подготовки к запуску двигателей. Гигантский шпиль мелко вибрировал, отражая мощь механизмов, сокрытых в его стаалитовом нутре.

Внешние сенсоры фиксировали, как на почтительном расстоянии от здания скапливаются флары зевак, которые наплевали на приказ об эвакуации центральных районов города.

– Внимание! Продувка первого плазменного контура!

Клубы чёрного дыма взметнулись от основания шпиля, почти мгновенно сменившись столбами синего огня.

– Внимание! Продувка второго плазменного контура!

Коммуникации, попавшие в потоки рукотворного звёздного вещества, плавились, стекая к земле водопадами металла и бетона.

– Пуск!

Миллион тонн здания содрогнулись в конвульсии и приподнялись на факеле плазмы. Десяток стабилизационных двигателей мгновенно развернули сопла по всей высоте корабля, регулируя курс и вертикальную ориентацию. С каждой секундой тяга и скорость возрастали. Но уже сейчас в процедуре взлёта появились изменения.

Искр яхты Джонсона не должен был заботиться об экипаже и пассажирах, которым требовался щадящий режим подъёма. Машину не волновали экологические нормативы. Поэтому спустя минуту на экранах всех причастных служб корабля появилось предупреждение о переходе двигателей в критический режим работы. Красные надписи и клаксоны пытались привлечь внимание отсутствующих специалистов, а управляемый искусственным разумом старт всё больше напоминал попытку прожечь твердь планеты до самого ядра.

Все любопытствующие уже успели рассеяться, словно их и не было. Небо над городом казалось вымершим, пока то тут, то там не начали подниматься корабли поменьше. За те три минуты, что шпиль находился в полёте, сенсоры зафиксировали старт полутора тысячи судов только в обозримой части полушария. Старт «ковчега богачей» стал сигналом для всех, кто хотел, но не решался испытать удачу.

Диспетчеры надрывались, пытаясь остановить спонтанный исход. Они угрожали последствиями, объясняли, что блокадный щит непроницаем. Всех этих мер хватило чтобы вернуть на землю двадцать два корабля.

– Внимание! Немедленно прекратить набор высоты! В противном случае вы будете сбиты!

Обращение имперцев на открытом канале вразумило ещё сорок одного пилота. Остальные верили, что раз уж богачи решились на отчаянный шаг, то и им терять нечего. Большинство судовладельцев успели устранить последствия вирусной атаки «Плахи». Более того, многие лоханки и близко не обладали характеристиками, позволявшими вырваться из технокарантина, и были не интересны кибероружию имперцев.

Теперь же энергетические орудия «Плахи» били без разбора и на поражение. Дождь из колонн голубого света обрушился на Тетру, и её небеса запестрели облаками взрывов. Искр яхты отметил противодействие противника, но два прямых попадания в набирающий скорость шпиль лишь обуглили броню да срезали три маневровых двигателя.

Между смертельными лучами навстречу беглецам спешили рои беспилотных истребителей. Тысячи вертких машин словно обезумевшие осы жалили корабли, успевшие выбраться из одеяла атмосферы. Новые взрывы разбрасывали по орбите Тетры обломки, осколки и ошмётки звездолётов и их содержимого.

В центре жизнеобеспечения здания-корабля начали одна за одной включаться тревожные панели. Воздух стремительно улетучивался из пустых отсеков, оставляя в коридорах вакуум. Таким способом искр яхты Джонсона готовился к бою. Взрывная декомпрессия могла сбить его с курса, а это было недопустимо. Одновременно со сбросом атмосферы в двигательном отсеке автоматические манипуляторы извлекли контрольные стержни. Теперь двигатели могли выйти в закритический режим.