Мандарин на снегу

Я все глубже погружалась в свои мечты, но человек не может входить в спячку, как медведь. Ему, наверное, надо двигаться, чем – то питаться, а то он превратиться в больное существо. Что – то подобное случилось со мной. Мне все сильнее хотелось спать. Я буквально спала на ходу. На работе мне постоянно делали замечания. Есть я не могла, меня постоянно тошнило. Голова стала кружиться. И я даже испугалась и, поддавшись на уговоры, пошла к врачу.

Местный терапевт, с подозрением глядя на меня, направил к другому специалисту.

– Замужем? – устало уточнила полная докторша.

– Нет, – честно ответила я.

– Направление на аборт выписываем?

– Зачем?

– Рожать хотите?

– Кого? – не могла я взять в толк ее вопросы.

– Девушка, не морочьте мне голову. Откуда я знаю, кого вы собрались рожать. Придете через несколько месяцев, скажем точно: мальчик или девочка. Ну, что решила?

– Я, что беременна?

– А сама не догадалась? – Врачиха уже смотрела на меня с интересом.

От нее я вышла с таким чувством радости, словно мне дали твердую гарантию, что все мои мечты и грезы о прекрасном сбываются! У меня будет ребенок. Ребенок Глеба! О чем еще мечтать? Голова кружилась, но это меня уже не пугало.

Только сидя в электричке, я поняла куда еду. Конечно, мне обязательно надо узнать у Лидии, как связаться с Глебом. Надо как можно скорее сообщить ему эту радостную новость! Господи, как бы мне хотелось видеть при этом его удивительные глаза, его улыбку. В том, что он обрадуется, у меня не было никакого сомнения.

Вот и подросшие тополя, с той поры, как я видела их в последний раз, они покрылись серебристыми листочками. И аллея стала нарядной и тенистой.

Остановившись возле калитки, я постучала по ней палочкой. Но на мой зов никто не вышел. Тогда я принялась кричать, звать хозяев по именам. Вскоре ко мне вышел из парника Николай Семенович.

– Ой, да у нас гости? – обрадовался он. – Вы одна, милая девушка, без своей суровой барыни?

– Здравствуйте, да я одна приехала! Мне очень нужно связаться с Глебом! У меня есть радостная новость! – Не могла я сдержать своих чувств!

– Сейчас, – старичок принялся возиться с замком, вымазанными землей руками. На этот раз на нем были вылинявшие шорты, непонятного цвета майка и неизменная бандана. Ни дать, ни взять – раб на плантации.

Наконец, замок был повержен, и передо мной широко распахнулась калитка.

– Проходите, милая барышня! Мы всегда рады гостям, тем более таким очаровательным!

Он провел меня к большому дому и крикнул:

– Лидочка, ты посмотри, кто к нам приехал!

Лидия Николаевна с радостной улыбкой вышла из дома, но увидев меня, ее улыбка погасла, глаза стали смотреть жестко.

Стараясь не замечать ее неприязненного взгляда, я продолжала находиться в состоянии бурлящего счастья.

– Здравствуйте, Лидия Николаевна, мне надо с вами поговорить, то есть, узнать, как мне позвонить Глебу. У меня для него радостное известие.

– Проходи, Таня, – как – то грустно пригласила меня Лидия.

А мне хотелось обнять ее, закружить, сказать, что скоро она станет бабушкой. Почему – то я не сомневалась, что это известие должно ее обрадовать.

– Лидия Николаевна, как можно связаться с Глебом? – повторила я свою просьбу, заметив, что Лидия продолжает молчать.

– Он, обычно, сам звонит нам. Звонок в Америку стоит очень дорого для пенсионеров.

И тут раздался долгий телефонный звонок, Лидия растерянно смотрела на телефон, переводила нерешительный взгляд на меня.

– Это же Глеб, – не выдержала я. – Это он звонит!

Оттолкнув, стоящую истуканом Лидию, я схватила трубку:

– Алло, Глеб, это ты? – Голос мой звенел от радости.

– Да, а вы кто, что с мамой?

Я сползла по стенке на пол, продолжая стискивать телефонную трубку.

– Глеб, родной мой, это я – Таня! Я пришла узнать номер твоего телефона, мне так нужно рассказать тебе свою новость! С мамой все в порядке, – торопливо добавила я.

Глеб молчал.

– Ты слышишь меня, Глеб? Ты еще там? – заволновалась я.

– Да, Таня, что у тебя за новость? Мне кажется, ты зря приехала к моим родителям. Ты же обещала просто меня ждать. Быстро же кончилось твое терпение.

– Нет, ты не представляешь… Я и сейчас, готова ждать тебя целую вечность, ты не думай, не сомневайся во мне. Просто, теперь мы будем ждать тебя вдвоем. Я и наш малыш! У нас будет ребенок, Глеб! Ты слышишь меня, родной?

Краем глаза я заметила, как так же сползла по стенке Лидия, только она успела усесться на стул.

– Таня, я тебя слышу. И это очень радостная новость! Я скоро прилечу к тебе, и мы все обсудим, ладно?

– Я жду тебя, Глеб!

Я закрыла глаза, казалось, силы меня покинули. Слишком много мне пришлось пережить за сегодняшний день.

– С тобой все в порядке? – надо мной склонилось грустное лицо Лидии Николаевны.

А я думала, она будет радоваться…

– Да, со мной все отлично! Если можно, воды…

Так же холодно мне протянули стакан с водой. Я неуклюже поднялась и, выпив воду, пошла к выходу. Никто меня не остановил, вопросов не задал. За своей спиной я слышала только тишину.

Ну и пусть. Я слышала, как ревнуют свекрови своих сыновей, наверное, это тот самый случай. В конце концов, к такой новости тоже надо привыкнуть.

Из своего домика ко мне спешил Николай Семенович, в чистой рубашке и джинсах.

– Танечка, девочка, подышать вышли? Да, воздух у нас сказочный, даже, я бы сказал – вкусный. Чувствуете? – И он с шумом вдохнул полной грудью. – Сейчас чайку выпьем теплой компанией. А то мы с Лидочкой тут дичаем в одиночестве.

– Спасибо, но мне уже домой нужно! Поздно! А я с Глебом поговорила. Он как раз звонил! – Поделилась я радостью. – У нас малыш будет!

И снова мою радость не разделили. Николай Семенович только махнул рукой и опустился на лавочку, рядом с домом, обхватив свою лысину двумя руками.

* * *

А ко мне вдруг вернулись силы. Энергия просто бурлила, зашкаливала. Я стремительно носилась по родному Ленфильму из павильона в павильон. Улыбка словно приклеилась к моему лицу. Каждое дело, каждый разговор с людьми был мне в радость. Мне делали комплименты, оказывали маленькие знаки внимания. Приносили кофе, угощали конфетами.

– Таня, вы вся светитесь, – подошел ко мне в перерыве съемок Андрей. – Помирились со своим женихом?

– А я с ним и не ссорилась. Просто он далеко, очень далеко. И мне было без него плохо, понимаете?

Андрей только грустно кивнул.

А я не стала рассказывать никому о своей радости. Никому, даже Виктории. Когда я вернулась поздно вечером от родителей Глеба, она не вышла, как обычно из своей комнаты. Дверь ее была плотно прикрыта, даже коты не смогли меня встретить.

«Ну и ладно! – слегка обиделась я. – Я тоже не стану все рассказывать!»

Если честно, то я немного обиделась. Виктория всегда дожидалась меня после поздних съемок. «Это мое единственное оправдание, чтобы не укладываться в постель», – как – то отмахнулась она, когда я попросила не дожидаться меня так поздно.

– Не могу я спать, Танюша! Все с призраками своими разговариваю, жизнь вспоминаю. И ничего хорошего на ум не приходит. Никто меня добрым словом и не вспомнит. Ни детей, ни внуков. Одно светлое воспоминание, как мама сказки читала под этой лампой. Получается зря жила.

– Ну, что вы, Виктория Осиповна! У вас такие подруги замечательные, они вас любят, волнуются за вас!

– Это самые стойкие остались! – усмехнулась Виктория. – Бросали меня, но чаще я уходила. Не могла никогда терпеть ложь, предательство, подлость. Всегда считала, если дружишь с кем, то уважай человека. Не обсуждай его жизнь с другими, скажи ему в лицо, что тебе не нравится. А иначе, какая же это дружба? Но видно, не права я была. Прощать надо людей.

– Ничего не надо, – согласилась я с подругой. – Зачем общаться с человеком, тратить на него свое время и душу, который вас не уважает, который может ранить вас в любую минуту? И вы сидите и ждете от него подлости. Так что не печальтесь, моя дорогая, Виктория Осиповна! Хорошо вы свою жизнь прожили, так своим призракам и передайте! А то, что детей нет, так это и в наше время проблема. И хочешь родить, да не от кого!