Страница 2 из 3
Приключение
Что это за тело на диванеРаспростертое, лежит?Может, это тело дяде ВанеИли Гамлету принадлежит?Он сейчас себе в висок отправил пулю,Чтоб у ночи вытянуть ответ,А она ему показывает дулю,Отвечая разом «да» и «нет».Нарисованы таинственные знакиНа полу, на двери, на окне.Воют за стеной хохлатые собаки,Саламандры плавают в огне.Может, это Гамлет, может, римский папа,А быть может, Вечный Жид.Может, он сейчас наденет плащ и шляпуИ в аптеку побежит.Может, адский клерк его читает имяНа полу, на потолке.Муха лапками стучит сухимиУ него на кадыке.2009Как
Как это случилось? Да так и случилось. Сначало сверкало, потом излучилось. Не поднял никто телефонную трубку, Не видел, что в раковину натекло, Никто не заметил жирдяйку-голубку, Чесавшуюся о стекло, Никто не заметил, как фыркнула такса Сквозь дрему, хвостом полируя паркет, Как нервно на вешалке шарф заметался, Всплеснул рукавами на полке жакет, Как вдруг прекратилось гудение лифта, И ключ зазвенел, и раздался щелчок, И книга раскрылась, и вылез из шрифта Какой-то насмешливый новый значок, Как хлопнула створка пристенного бара, И задребезжала в стакане вода, И роза пахучего пара Над ней распустилась, и шлепанцев пара Пошла – непонятно куда.2006Когда
Когда по урочищам лиц и вещейРастекается спрей дождевой,Они тоже земля, и по ним, и по нейОн ползет, живой-неживой.Он льется по сморщенным листьям травыИ по гнутым веревкам травы,Он льется во рвы, он льется во рты,Он льется в моей крови.Он течет по одной пологой дуге(Кровь – по двум подмятым кругам),Он дрожит у мужчины на кадыкеИ скользит по женским рукам.Течет, пока нечет, а станет чет —Земля, жива-нежива,Потечет, как речь, наполняя рот,Поднимаясь вверх, как трава.(Поднимаясь вверх, трясется земля,Потому что щекотно ей:В морщину листа по веревке стебляПо капле стекает спрей).2007Шестой каталог
Ты идешь поглядеть, как гладят бородки Надменные лысые рыбаки, И как сносит их остродонные лодки Вниз по теченью мелкой реки. А день поднимается, не хуже, чем прежде, И скоро опять начнется игра Пяти пятиклассников в осенней одежде В заштопанный мяч на краю двора. А тень за спиной становится черной, Становится синей, глотает свет, Во дворе ругаются пес и ворона, Через час ты вернешься – их уже нет. Жигули у подъезда стоят на старте: Бока недомыты, глаза пусты. Пять пятиклассников становятся старше, Знакомых ворон съедают коты, И новые птицы спорят с новыми псами (Короткокрылы, невелики), И бобры поднимаются, гребя усами, Вверх по теченью мелкой реки. И сносят ларьки, возводят лабазы, Сносят лабазы, разбивают газон, И брикеты земли привозят Камазы, И Газы газуют в проулке косом,И свежепостроенный дом покрываютЗеленой сверкающей чешуей,И каждую зиму всегда забываютКаждою следующей зимой,И у снеговиков вырастают руки,В головах прорезываются зрачки,Но каждой весной уходят их внукиВниз по теченью мелкой реки.И старухи высовываются из оконИ кричат в полосатую пустоту,А потом навсегда свиваются в коконИ засыпают с иглой во рту.И старики, проходя вразвалкуМимо зеленых стен поутру,Видят порванный мяч, венчающий свалку,И не могут снова начать игру.И какие-то лысые тени в лодкахНе различают, где тень, где вода,И порою роняют из рук неловкихПлоских рыб, здесь не виданных никогда.И облака, равномерно-волнисты,Распускают припухшие завиткиВверх по теченью мелкой и вниз поТеченью глубокой реки.2007Сентябрь 2007
Зеленые с прожелтью клены московские, Осины – немного желтей, Их пальцы, морщинистые и нескользкие, С гирляндами круглых ногтей. Над ними – заплаканных луковок олово И башенок смешанный лес, И косматые сумерки на голые головы На канатах спускают с небес. Куда открываются двери из терема, Когда мостовые черны И в целости диск, но изнанка утеряна У ситной столичной луны? И кто надзирает кремли эти новые, Когда после тайной грозы Московские клены на спины бубновые Нацепляют прохожим тузы? Не я ли уж это? Нет, это не я уже — А были когда-то и мне Дики и прельстительны узкие Яузы С немыми сомами на дне. С растерянным солнцем в ветвях пропадающий, Чтобы вновь народиться с луной,