Месторождение №3. Колыбельная

Но представить в своей жизни любовника…

Я поймала себя на том, что уныло посматриваю на свое искаженное отражение в крышке кастрюли, и вдумчиво показала ему язык.

Краше оно не стало.

Наутро его украсили вместительные мешки под глазами: Беляна как в воду глядела, когда говорила, что ночью я буду вариться в собственном соку вместо того, чтобы спать. Задремать я сумела, только когда Тайка сочла необходимым нахально запрыгнуть на кровать и устроиться в ногах, старательно делая невинную морду и нацелив на меня острое рыжее ухо – а ну как хозяйка все-таки вспомнит про запрет и сгонит?

Хозяйка в очередной раз проявила дюжую безалаберность в вопросах дрессировки и оставила собаку спать на кровати. Поэтому мешки под глазами удачно дополнялись рыжей шерстью, налипшей на домашнюю футболку. На фоне Беляны, выспавшейся и свежей, как майский ландыш, я смотрелась особенно колоритно.

Разумеется, по закону подлости в такое чудесное утро Лют не мог не прийти пораньше.

Тайку его появление привычно привело в восторг, и она немедленно затребовала внимания и ласки, едва не сшибив его с высоты купола в сугроб. Лют, что характерно, даже не стал пытаться поймать животину и устоять на ногах, а сразу отскочил вбок – и возжаждавшая особистского тела собака в пресловутый сугроб воткнулась в гордом одиночестве. Снег Тайку обрадовал не меньше (в нем можно было с шумом рыться), но я все равно зазвала ее обратно в купол – поутру красный столбик в термометре обнаружился ниже собственно шкалы, начинающейся с красочной отметки в минус пятьдесят. Что-то подсказывало, что в такую холодрыгу золотое правило в духе «никто не подозревает человека с собакой» даст сбой, даже если собака будет стильной.

Беляна, выглянувшая в купол следом за мной, вся съежилась и покрылась гусиной кожей. Закутанный до шарообразного состояния Лют поглядывал на нее с сочувственным пониманием и дверцу купола закрыл сразу же, как только Тайка смирилась с неизбежным и поднялась наверх.

– Можно, я у тебя останусь? – жалобно простонала Беляна, поспешно ныряя обратно в дом. – Вы же все равно скоро уйдете, третьей лишней я не буду…

– Оставайся, – легко согласилась я: после вечерней вспышки выгонять людей на мороз (тем более такой!) меня уже что-то не тянуло.

Найден здесь бы непременно вставил что-нибудь про то, что еще одна девушка никогда не бывает лишней. Лют, к моей радости, шутить на подобные темы не собирался, да и вообще держался несколько настороженно – будто ждал, что я снова сорвусь. Заговорить со мной он рискнул, только когда Беляна, обрадованная разрешением переждать утренний морозец, привычно выкрутила до упора регулятор температуры на водонагревателе и прочно оккупировала ванную комнату.

– Все еще сердишься?

– Нет, – призналась я, чувствуя себя так, будто одним вопросом из меня вышибли весь воздух. – Наоборот, хотела извиниться. Вчера я…

– Забыла, что мне есть восемнадцать, – подсказал Лют, видя, что я не могу подыскать слова. – И что я могу исполнять приказ.

Снимать парку он не торопился, и я, проглотив неуместное любопытство (как выглядела татуировка целиком, я еще не видела), отправила особиста в кресло возле буржуйки, наградив за послушание большой кружкой чая. Тайка немедленно уселась у подлокотника, быстро убедилась, что ничего вкусного здесь не дают, но уходить не стала.

– А ты исполняешь приказ? – осторожно спросила я, когда Лют растекся по креслу, блаженно щурясь на огненные отсветы на полу.

– Не официальный, но исполняю, – признался разомлевший особист – и тут же подобрался, выдав привычное: – Только не требуй подробностей. Тебе это ничем не грозит. Честно.

– Что, твой излишне догадливый начальник решил, что нечего тянуть резину с крысами и пора татуировать людей? – все-таки поинтересовалась я.

Лют прищурился, почти сомкнув ресницы, и укоризненно покачал головой.

– Женщина, тебе известно, что любопытство сделало с несчастной кошкой? Или все твои познания в области притч ограничиваются скучающими драконами?

– Еще есть пара историй о драконах гневающихся и одна – про влюбленного, – признав поражение, вздохнула я. – Ты… не боишься?

Особист неосознанно потянулся к правому плечу, но отдернул руку.

– Как тебе сказать… у вас в лаборатории почти все крысы с татуировками до сих пор живы, так?

Я кивнула. Татуировщик уже посматривал на профессора, как на маньячку, но дисциплинированно орудовал машинкой, пополняя ряды продвинутых крыс. Те щеголяли обритыми боками, линяли, норовили расчесать свежие рисунки и слизать сукровицу, но после случая с крысаком, которому так и не сдалась стойкая «чистая» девочка, из всех подопытных погибла одна – и та убитая не магией, а невзлюбившим ее соседом по клетке. Аналогичную проблему у остальных крыс легко решило раздельное проживание – вместе сселяли только тех, у кого татуировка уже поджила. Все пары из «продвинутых» крыс оставались живы.

– Скорее всего, через неделю-другую центру спустят разрешение набирать добровольцев из числа людей, – сделал вывод Лют. – А значит, первые маги – если все-таки все получится – будут из числа гражданских, как и ты. МагКонтроль такое положение вещей категорически не устраивает. Наверху хотят магов на пожизненном договоре.

Я нахмурилась.

– Мне тоже предложат?..

– Нескоро, – не стал ничего отрицать особист. – Пока ты под наблюдением спецслужб, такой необходимости нет. Но как только феномен магов удастся воспроизвести, тебе предложат перевестись на постоянную службу. И нет, – безжалостно добавил он, не дожидаясь следующего вопроса, – отказаться не получится. Вряд ли у нас сразу появится целая армия магов, чтобы каждый человек не был на счету. Я бы на твоем месте вообще сработал на опережение и подал докладную с просьбой о назначении в тот отдел МагКонтроля, в который хочется, пока еще есть возможность выбирать.

– Я в принципе не хочу в МагКонтроль, – тоскливо призналась я.

– У нас есть проектный отдел, – хмыкнул Лют. – О, все, узнаю этот блеск в глазах. Кажется, месяца с полтора его не видел… нет, ну а как ты думала? Не может же организация с таким уровнем секретности отдавать на сторону проекты своих зданий и сооружений!

– А курсы переквалификации у вас есть? – с надеждой спросила я, сама не заметив, как подалась вперед, напрочь забыв про свой чай.

– Только внутреннее обучение в духе «там молчи, здесь молчи, а тут – распишись», – честно признался Лют и все-таки выпутался из парки, но далеко убирать ее не стал. – Но ты всегда можешь обговорить этот момент в докладной. Обучение можно пройти и на стороне, лишь бы после него ты зачислилась в штат и не могла никуда деться.

Я снова кивнула и задумалась, перебирая в уме ближайшие учебные заведения.

– Только не хмурься опять, – взмолился Лют. – Хочешь, я тебе завтра же принесу образец оформления докладной?

– Хочу, – призналась я и улыбнулась. – И еще кое-что…

– М? – отчего-то напрягся особист.

– Покажи татуировку, – попросила я, и Тайка вдруг насторожила уши и дробно застучала хвостом об пол, с любопытством наклонив голову.

Лют перевел взгляд на нее и рассмеялся.

– Отличный из нее индикатор эмоций вышел, а? – беззлобно фыркнул он.

Я некстати вспомнила, как Тайка радовалась каждый раз, когда Лют приходил, и заметно покраснела. Это же была ее радость, или?..

А потом особист стянул через голову свитер и майку, и все конструктивные мысли из моей непутевой головы вымело начисто.

Дракон был огромный. Под заживляющей пленкой черное тело до ужаса реалистично переливалось, наполнялось объемом и плотностью: вцепившиеся в плечо когти, озлобленный взгляд, направленный на зрителя; любовно проработанная чешуя на туловище оживала от каждого движения, разъяренно вилял оплетающий предплечье шипастый хвост, взмахивали кожистые крылья, и казалось, что дракон вот-вот прыгнет, раскроет пасть и вцепится в горло…

Черт, это, должно быть, было очень больно.