Страница 30 из 92
– Зачем шутить? – обиделась цыганка. – Древние римляне тоже ежей кушали и выращивали их как домашних животных. Ты не представляешь, как вкусно можно приготовить жаркое-порчетто с гвоздикой и розмарином... Могу научить... Сейчас как раз сентябрь, последний месяц... Ежей для еды отлавливают с мая по сентябрь.
– Извините, но повар из меня никудышный, – ответила Вика, чтобы не обидеть хлебосольную Черген. – Кулинарные изыски – это не для меня... Расскажите лучше, как с Вадима проклятье снять.
– Эй! Ракул! Встань в тёмном углу, ещё раз на тебя гляну хорошенько, – велела цыганка.
Она грузно поднялась, поставила на стол подсвечник с красной свечой, чиркнула спичкой, а затем, выключив свет, снова села на своё место.
Вадим тут же появился у неё за спиной.
– Сзади встал, – усмехнулась старуха. – Садись, говорить буду.
Ракул послушно сел и, не мигая, уставился на огонёк пламени.
– Виноваты мы перед пращуром твоим: ни за что на него проклятье старая Черген наложила. Только... Что ж теперь старое вспоминать... Романипэ – наш закон – велит мне исправить несправедливость... Если уж я тебя встретила и узнала, то должна... Иначе быть мне гаджо-отступницей. Нужно тебе, парень, кости прадеда твоего на кладбище захоронить и Черген – мою прабабку – простить. Если призрак твой с этой девочкой повязан... – тут она хитро посмотрела на Вику. – Стало быть, вместе вам в кодр и отправляться. Нынче то место так и называют: заповедник «Кодры», это в Молдове, от Кишинёва километров пятьдесят. Там разыщите монастырь Курки – место известное, любой подскажет... Там и ждите, укажут вам место...
– Укажут, где останки искать? – не веря своим ушам, спросила Вика. – Думаю, что это нереально!
– Точно! Как ты говоришь, нереально? А ты поменяй договор... И всё получится.
– Какой договор? Как поменять? – не поняла Темнова.
– Ты мне только не рассказывай... Всё вижу: как ты бывала и за один шаг до золотой середины, и за один шаг до вечной Тьмы... Умеешь сама договор менять! Не каждому такое дано: границу переступать, но для тебя – это дело обычное... Договор, он человека в определённых рамках удерживает. Вот мы сейчас сидим, чай пьём, и призрак с нами, значит, уже перешли в другой договор, из которого чуть-чуть да виден тонкий Мир. А если человек только один договор исполняет – который ему с малолетства навязали! – он и мысли о призраке не допустит, и не случится с ним подобного. Но это вовсе не означает, что призраков рядом нет. Просто он их не видит и не чувствует, потому что знать про них не желает... Договорился, значит, сам с собой об этом... К нему чёрт придёт, может, и прыгнет сверху... А тот – Фома неверующий! – увидит лишь то, что на него шкаф свалился. Всё по его неписаному договору произойдёт, в котором чертей нет, и быть не может... – старуха громко рассмеялась.
– Значит, меня видят только те, кто может менять договор? И много таких? – заинтересованно спросил Вадик.
– Много... Только не каждый в этом даже сам себе признается... Люди с таким «зрением» в Мире нашего договора должны в больнице на учёте состоять.
Она хитро подмигнула Вике.
– Отвлеклись мы... Дальше слушай! Когда зайдёшь в монастырь, прошепчи несколько раз: «Помоги Иордаке, отведи нас к месту гибели неповинного раба божьего Василе. Пришли мы с добрыми помыслами его останки земле предать да прощенье от всего рода Ракулов потомкам Черген даровать... Ты, Иордаке Куркь, у Всемилостивого прощенье вымолил и нам помоги...». Не волнуйтесь, явится проводник. Не знаю, правда, в каком обличье... То может быть и человек, и зверь лесной, а хоть и птица, может, белка. А может, и призрак явится, да это и не важно... Главное, приведёт вас к месту, поможет.
– Понятно, – произнёс Вадик. – И когда это сделать нужно?
– Чем быстрее, тем тебе лучше... И детям твоим, и внукам. Ты хоть смерти избежал, только это ещё полдела... Тебе, парень, не помешало бы в тело вернуться да пожить подольше...
Вика вопросительно посмотрела на друга, а тот отвёл взгляд, снова уставившись на пламя свечи.
– Теперь тебе предсказывать буду, слушай и запоминай каждое моё слово.
Старуха достала из кармана фартука потрёпанную колоду чёрных карт. Что-то пошептала на своём языке и начала раскладывать их на скатерти.
– Ничего не понимаю! – недоумевала она. – Ты, вроде как, девка молоденькая! Что натворила, сумасбродная! Беду притянула! Молодость на деньги поменяла? Теперь каешься, ошибки исправляешь? Трудно тебе, по-человечески... Только ты – не совсем человек! Звезда, свет... Но пока – не человек.
– Глупости! Я – человек! – не сдержалась Вика.
– Руку дай левую! – гадалка притянула к себе Викину ладонь. – А это что? – она в страхе уставилась на шрамик под мизинцем и пробормотала. – Вот оно в чём дело... Раньше срока тебя нашли... Раньше срока, золотая моя...
Черген взялась за голову руками и, закрыв глаза, начала медленно раскачиваться... Она то вздрагивала всем телом, то замирала, словно изваяние.
– Одинокий учёный, живёт в лесу, ждёт, когда ты заявишься... – наконец прошептала она, не меняя позы. – Встретишь его – прислушивайся к каждому слову... Про себя знай... Ты пришла оттуда, где первое число – всему начало, последнее число – всему конец, а посредине – бесконечность... Дверь в твой истинный Мир – «Амурский бархат»... От его корня – твоя жизнь, там и свиток найдёшь. А рыжий, хоть и человек большого ума, но сам до конца не определился... Не смейся над его словами, его науку люди нескоро поймут... Он время обгоняет... Мечется он и туда и сюда! Сам-то не подлый, только трусоват... Влюбится он в тебя, нечеловеческая дочь, смалодушничает. Но ты его прости! Вам по судьбе вместе остаться придётся... Остальных не прощай, наказывай. Суди строго, тебе так на роду написано...