Страница 3 из 5
Или, правильнее сказать, Зеленовский был уверен, что слышал и хлопок, и шорох шагов. Вот только для возбуждения дела, для суда и следствия одной лишь собственной уверенности не хватало.
“Как же так? Не может быть?” - недоумевал Зеленовский, в расстроенных чувствах покидая пост охраны телецентра и не слушая дежурных извинений ее сотрудника. Побежденный, казалось бы, страх перед незнакомцем с металлическим предметом вновь зашевелился и перешел в контрнаступление. Которое едва не успело перерасти в общее наступление, когда подошло время очередной передачи с экономическим обзором.
Тогда, как водится, в редакцию программы поступили заказные материалы - на сей раз в количестве аж целых трех.
Во-первых, одна крупная топливная компания понесла убытки и надеялась поправить свои дела на денежки акционеров. От Зеленовского при этом требовалось ни словом, ни звуком не упомянуть наличие убытков и вообще не затронуть вопросы рентабельности компании. Но зато рассказать, насколько возросла ее выручка - ненамного, однако рост есть рост. Про расширение поставок и ввод новых мощностей сообщить… вернее, насчет наличия соответствующих планов. Ну и про поиски новых рынков сбыта - без оценки успешности этих поисков, ясное дело.
Во-вторых, Зеленовскому надлежало помусолить очередную корректировку индекса Доу-Джонса. Подав это рядовое, в общем-то, событие под соусом якобы начинающегося в американской экономике масштабного кризиса. Последний напрямую упоминать было ни к чему, хватило бы и намека, понятного рядовому телезрителю. Авось, кто-то и клюнет, да не поленится сходить к ближайшему обменному пункту, да отнести туда хотя бы часть имевшихся у него долларов. Какая-никакая поддержка курсу национальной валюты. Иной цели вставление этого эпизода в программу, собственно, и не преследовало.
Ну и в-третьих надо было рассказать про невесть, какой по счету, “Поток”. Очередную трубу или ветку трубы, по которой можно будет доставлять российский газ в Европу и быстрее, и дешевле, и безопаснее. А, главное, в большем количестве. Данный конкретный “Поток”, кстати, существовал пока лишь в форме проекта… что, однако, не делало его менее ценным. Да-да, о ценности проекта, причем не столько для его бенефициаров и инвесторов, сколько для страны в целом, Зеленовский в идеале должен был соловьем разливаться. А в качестве приправы - как бы между делом сообщить о недовольстве новым “Потоком” властей какой-нибудь соседней страны. Ибо нет для любителей смотреть телевизор ничего приятнее, чем чьи-то (но непременно чужие) неприятности.
Ознакомившись с материалами, Зеленовский уже готов был немедля приняться за работу - если не любимую, то уж хотя бы привычную. Почти машинально. Но вовремя вмешались, не дав ему это сделать, “три богатыря”: память, разум и страх.
Зеленовский вспомнил… да, собственно, он и не успел забыть о незнакомце с металлическим предметом, каковой - он теперь ничуть не сомневался - был оружием и ничем больше. О незнакомце, оставшемся непойманным и даже неопознанным. А значит, по-прежнему опасным. И о его угрозе:
“И если вы опять соврете… если лапши честным людям снова навесите на уши - я найду вас и убью”.
Конечно, быть убитым и даже хотя бы снова встретиться с тем человеком Леониду Зеленовскому не хотелось. Потому он снова, для подстраховки, пробежался по распечаткам заказных материалов. А мозг, подгоняемый страхом, пытался их оценить. Установить, содержат ли они вранье. И, главное, предстоит ли врать самому Зеленовскому. Или… этого можно будет избежать?
Голос разума успокаивающе бормотал, что-де обмана, по крайней мере, прямого, заказные материалы не содержат. Да это бы и не прокатило в нынешние времена. Ведь правдивость фактов теперь легко может быть проверена даже не сотрудниками конкурирующих СМИ, а силами рядовых пользователей Интернета. И если обнаружится откровенная ложь - прости-прощай репутация, а с ней аудитория, а с нею и доходы от рекламы. Вот и приходится телевидению и журналам не врать, но, следуя завету Талейрана, не говорить всей правды.
А уж этому-то завету материалы для обзора вполне соответствовали. В первой из тем Зеленовский должен был сообщить, хоть часть, но правды; во второй и третьей - вообще лишь должным образом подать информацию, которая сама-то по себе была вполне правдива… вроде бы. Так что голос разума успокаивал. Зато страх вкрадчиво нашептывал, выдрав кусок из фразы-угрозы.
“…если лапши честным людям снова навесите на уши…”
Можно сказать, самый важный кусок - после, разумеется, самого обещания убить недостаточно правдивого экономического обозревателя. Потому что понятие “вешать на уши лапшу” слишком растяжимое, трактовать его можно при желании очень вольно и широко.
И в этой связи вопрос: а не является ли даже подача информации в нужном ключе “вешаньем лапши”? И не именно этим ли - украшением ушей зрителей-читателей макаронными изделиями - занимаются все СМИ? Все журналы, газеты и телепередачи, вплоть до реалити-шоу и бесплатной макулатуры, набитой объявлениями, гороскопами да несмешными анекдотами?
Задавшись этими вопросами и хотя бы догадываясь об ответах на них - не шибко для себя приятных - Зеленовский впервые за несколько лет работы осмелился сказать “нет”.
- Не годится, - были его слова, - про “Поток” еще куда ни шло, а первые два материала - полная чушь.
И пяти минут не прошло, как Зеленовского вызвали в кабинет к самому директору канала. Где строптивому обозревателю объяснили… верней, напомнили кое-какие простые истины. Что заказной материал поступает не просто так, а сдобренный щедрой оплатой - хотя бы часть которой, между прочим, перетекает и в карман самому Зеленовскому. Но если Зеленовского не устраивает такое положение вещей, каналу вполне под силу найти себе другого экономического обозревателя. Выбор здесь имелся богатый: целые толпы студентов ежегодно выпускаются из университетов, считающихся престижными, по специальностям, которые красиво звучат и вроде бы связаны с деньгами… но где устроиться на работу по такой специальности, объяснить выпускникам, вероятно, забыли.
Все это директор канала изложил, не повышая тона. Спокойным, даже с нотками доброжелательности, голосом. После чего замолчал, выжидая, что ответит обозреватель-бунтовщик.
А ответил Зеленовский вполне предсказуемо. Как ни боялся он незнакомца со смертоносным металлическим предметом, но та опасность была… гипотетическая. Угроза убийства вполне могла оказаться пустой. Чем-то вроде розыгрыша, только не забавного, а злого. Или блефа. Далеко не факт, мелькнуло в голове Зеленовского, что человек с металлическим предметом действительно мог его прикончить. И не то, что прикончить - хотя бы снова найти его. Первый раз тому горе-преступнику могло просто повезти. Шансы же на повторную встречу в дебрях многомиллионного города были, наверное, еще меньше, чем вероятность отыскать отломленное игольное ушко среди целого сеновала.
Зато угроза лишиться работы была совершенно реальной. А терять теплое местечко и присоединяться к толпе незадачливых обладателей как бы престижных дипломов, упомянутых директором канала, Зеленовский желанием не горел.
Так что в итоге программа прошла в штатном режиме. Если не считать некоторой суетливости - не замеченной, впрочем, большинством телезрителей.
Осадок, правда, остался. По окончании передачи весь остаток дня Зеленовский подспудно ожидал возмездия от человека с металлическим предметом. Ему даже пришлось просить одного из охранников первым заглянуть в салон внедорожника.
Но никого постороннего охранник в машине не обнаружил. И Зеленовский напрасно еще оглядывался и вздрагивал во время визита в торговый центр - вечером, за продуктами. Равно и когда входил в подъезд, а затем к себе в квартиру.
Никакой металлический предмет в спину Зеленовскому так за все это время и не уперся. А уж тем более не пронзил его и не выстрелил. И никакой голос - негромкий, чуть сдавленный, недобрый и нервный - смертный приговор экономическому обозревателю оглашать не торопился.