Вечное Пламя (ЛП)

– Но как иначе это выяснить? – возразила Тамара.

– Возможно, нам и не придется, – ответила Аманда. – Если бы записи были получены не от самки древесника, а от женщины –

– Думаешь, за оставшиеся четыре дня мы сумеем найти женщину, которая добровольно согласится на такое? – Мысль о том, что кого-то можно было привлечь подобной идеей, просто не укладывалась у Тамары в голове.

– Нет.

– А затем Совет подсчитает голоса, и подобные процедуры окажутся вне закона.

– Возможно, – неохотно согласилась Аманда.

– Я смотрю, тебя это не сильно беспокоит. – Тамара была в замешательстве; именно от этой женщины она слышала серьезные доводы в пользу продолжения исследований.

– Мы всегда должны стараться собрать как можно больше информации, – сказала Аманда. – Но даже если люди проголосуют против применения этого метода, исследования фертильности будут проводиться и дальше.

– Но будет ли у женщин возможность выжить после рождения ребенка? – не унималась Тамара.

Аманда ненадолго задумалась.

– В этом поколении, скорее всего, нет.

Тамара начала понимать, какой позиции придерживалась Аманда: не будучи сторонницей метода Карло, она, тем не менее, была готова проявить безукоризненную честность, когда дело касалось его обсуждения.

– Итак, если я соглашусь, в чем именно будут состоять риски? – спросила у нее Тамара.

– «В чем именно»? Хочешь, чтобы я обозначила границы? – Аманда развела руками. – Я и понятия не имею, как это сделать.

– Я могу умереть или получить травму, – сказала Тамара. – Ребенок может погибнуть или родиться с жуткими уродствами.

– Да. Возможен любой из этих вариантов.

– Я могу родить какого-нибудь гибрида? Наполовину человека, наполовину древесника?

Аманда замялась. – Полностью исключить этого я не могу, но если мы правы насчет природы этих сигналов, то такого произойти не должно. Мы не считаем, что в них закодированы какие-либо признаки родителей; кое-какие доводы против этой гипотезы мы получили в ходе наблюдений за самими древесниками. По всей видимости, эти сигналы представляют собой обобщенные инструкции для живой плоти, которые запускают в ней определенный процесс организации, причем детальная реализация этого процесса является неотъемлемым свойством самого тела.

– То есть настоящий вопрос, – поняла Тамара, – в том, используем ли мы для этой же цели точно такие же сигналы, как и наши двоюродные родственники из мира животных?

– Да, – ответила Аманда.

– Вместо того, чтобы указывать моей плоти: сделай это, затем это, а затем еще вот это, в мельчайших подробностях… эти сигналы больше похожи на простой приказ: сделай то, что ты уже умеешь делать, чтобы произвести на свет ребенка?

Глаза Аманда расширились в знак согласия.

– Напоминает общий язык двух групп людей, которые какое-то время жили изолированно друг от друга, – сказала Тамара. – Возможно, для обозначения одного и того же они стали пользоваться разными словами, а, возможно, и нет.

– Такова теория, более или менее, – подтвердила Аманда.

– А если ты, на языке древесников, прикажешь моей плоти сформировать ребенка – в то время как она пользуется другими словами и не поймет того, что записано на этих бумажных лентах – есть ли основания полагать, что в ответ она искалечит мое тело и произведет на свет изуродованного ребенка?

– Я не могу дать тебе точного объяснения, как именно это произойдет, – призналась Аманда. – Как не могу и объяснить, что именно из себя представляет эта штуковина, которую мы образно называем «языком», и как он действует.

Тамара вспомнила инцидент с рукой Карло; там события и правда приняли скверный оборот. С другой стороны, как ей объяснила Карла, в том эксперименте использовались детальные инструкции – бесконечный повтор точных команд, записанных на ленте, и причиной было не столько ошибочное толкование инструкций, сколько нарушение ритма.

– Ты честно рассказала мне о предстоящих рисках, – сказала Тамара. – И за это я благодарна. Но я все равно хочу это сделать.

Аманду ее ответ не обрадовал.

– Я не знаю, как на это отреагируют люди. Это может только усугубить ситуацию.

– Неужели ты хочешь, чтобы наша жизнь находилась в руках этих головорезов? – спросила ее Тамара. – Неужели последнее слова будет за тем, кто устроит пожар?

– Нет, – тихо ответила Аманда. – Этого я не хочу.

Тамара и не осознавала, как сильно она была напугана. Но если они позволят другим держать себя в страхе, то ничего не изменится.

– Сколько времени уйдет на подготовку оборудования? – Тамара слышала, что лаборатория Карло была полностью демонтирована.

Аманда обдумала логистику. Если ответом будет пять-шесть дней, – размышляла про себя Тамара, – то кто сможет ей возразить?

– Одна-две склянки, – ответила Аманда. – Но ты должна понимать: даже если все сработает идеально, на восстановление у тебя уйдет пара дней.

***

Тамара ждала на квартире у Аманды, пока необходимые препараты и оборудование доставлялись из разных укромных мест. Карло, как и Макария, в итоге рассказал похитителям о местоположении спрятанных им копий с записями древесников, но насчет сохранности собственных записей Аманда была вполне уверена.

Патриция составила Тамаре компанию, а спустя несколько курантов к ним присоединилась Ада.

– Я собрала двенадцать подписей, – сказала она.

– Значит, оправданий у меня не осталось, – ответила Тамара, постаравшись подать свои слова, как шутку.

Ада сжала ее плечо.

– Все остальные женщины в истории проходили через это в ожидании смерти. Если ты разорвешь эту связь, то станешь героем всех времен.

– Ты как будто завидуешь, – поддразнивая, ответила Тамара. – Уверена, что не хочешь поменяться местами?

– Нет – теперь, по прошествии времени, я думаю, что было бы справедливым уступить мне командование Москитом, – решила Ада. – Я всегда заслуживала этой должности. Здесь нет места конкуренции.

Тамара тихо прожужжала, однако притворяться было не так просто. Все остальные женщины в истории проходили через это в ожидании смерти. Но несмотря на свою правдивость, эта мысль не приносила ей утешения. Она даже не могла вызвать в своем сознании образ будущего супруга, чтобы убедить свое тело в том, что ее ждала более привычная участь. Когда-то она могла забыть о своих страхах в объятиях Тамаро; она точно знала, что даже неминуемая аннигиляция ужасала бы ее куда меньше, чем ее теперешняя судьба.

Она заглянула в переднюю комнату. Постепенно она заполнялась странными механизмами и яркими разноцветными пузырьками – это были световые проигрыватели и препараты для наркоза.

Аманда вернулась с мешком в руках; внутри находился деревянный ящик с лентами.

– Ты уверена, что тебя никто не видел? – спросила Тамара. Аманда не ответила; сдержать подобное обещание было просто невозможно. Если кто-то увидел ее с лентами, то сейчас за дверью вполне могла поджидать толпа, готовая сжечь квартиру со всем, что в ней находилось.

– Чтобы подключить световые проигрыватели, мне придется проделать в постели несколько отверстий, – объяснила Аманда.

– Хорошо.

– Но сначала мне нужно снять с тебя кое-какие мерки.

Аманда приложила к коже Тамары измерительную ленту и отметила краской три точки в нижней части ее спины. Именно сюда предстояло вставить трубки.

– Ты не обязана этого делать, – спокойно сказала она. Должно быть, Аманда почувствовала дрожь, охватившую тело Тамары.

– Но все-таки сделаю, – ответила Тамара. Чего ей было бояться? Препараты по большей части избавят ее от боли. Она могла бы погибнуть на ферме, могла бы погибнуть на борту Москита. А если ей удастся вернуться назад и добыть эту награду – или хотя бы сделать ее доступной для любой женщины на Бесподобной, прежде чем та ускользнет в космическую пустоту – такое достижение будет бесконечно ценнее открытого ею Объекта.

Аманда принялась сверлить наклонное отверстие в пассивитовом основании постели. Тамара перебралась в переднюю комнату, чтобы это не происходило у нее на глазах.