Миля чудес (ЛП)

Это был один из счастливейших дней его жизни.

После того, как восемь лет назад мать Кайла умерла от рака, отец перебрался в Аризону, чтобы жить поближе к младшему брату и его жене. Чуть более недели назад им позвонили из того аризонского городка, и сквозь шипение статических помех Кайл услышал в трубке голос отца: “Я приеду навестить тебя, сынок. Приеду очень скоро. Я, а вместе со мной - дядя Алан и тетя Пэтти Энн. Теперь я чувствую себя гораздо лучше, сынок. Суставы больше не болят. Эх, жизнь прекрасна! О да! Я действительно жду не дождусь нашей встречи, мой сладкий мальчуган…”

На следующее утро они оставили дом и нашли себе другое жилье - в городке, что находился дести милях от их прежнего места жительства. В маленьких городках еще оставалось немного людей, однако одни из них спятили от ужаса, а другие превращали свои дома в крепости. Они ставили решетки на окна и спали при свете дня, окружив себя оружием и колючей проволокой.

Кайл сел и увидел, как его сын бросается на волны - брызги блистающей воды взмывали вверх. Кайл видел там самого себя; он не особо изменился, в отличие от остального мира. У машины господа бога сорвало храповый механизм, и с того мгновения они все угодили на коварную и неизведанную территорию.

Он решил, что не сможет жить за решетками и колючей проволокой. Не сможет жить без солнца, без Пердидо-Бич в июле, без Томми и Элли. Если бы те твари добрались до него - добрались до любого члена его семьи, - какой бы тогда была жизнь? Блуждание во тьме? Перемазанные в кровь губы, с которых срывается стон? Он больше не мог думать об этом и просто отключил мозг - уловка, которой ему пришлось научиться.

Он смотрел, как жена кормит ребенка. Вид Элли, баюкающей малышку, пробудил в нем желание. Это желание охватило его прежде, чем он успел подумать. Элли, конечно, была исхудавшей, но в своем новом купальнике смотрелась весьма недурно; в отраженном свете солнца ее волосы приобрели светло-каштановый оттенок и выглядели прекрасно, а в серых глазах, хотя бы и ненадолго, снова заплясали живые огоньки.

- Элли? - позвал он.

И когда Элли посмотрела на мужа, она увидела желание на его лице. Кайл коснулся ее плеча, и она, склонившись, поцеловала его в губы. Поцелуй все длился и длился, сделался мягким и влажным; их языки нашли друг друга. Элли улыбнулась ему - в глазах у нее стоял туман - и положила младенца на пляжное полотенце.

Кайлу было все равно, увидит Томми или нет. Им не требовалось уединение. Драгоценное мгновение нельзя было упускать. Кайл и Элли лежали под желтым зонтом, их переплетенные тела стали влажными от пота, сердца неистово бились. Томми, делая вид, что ничего не замечает, нырял за морскими ежами. Он добыл их целый десяток.

Солнце уже садилось, перекрасив Мексиканский залив в цвета пламени. Там, где заканчивалось мелководье, резвились дельфины.

- Скоро стемнеет, - сказал в конце концов Кайл. На востоке показалась луна - кусочек серебра на фоне темнеющей синевы. - Я достал ключи от чьей-то машины. Хочешь прокатиться к “Миле чудес”?

Элли сказала, что это было бы здорово, и прижала Хоуп к груди.

Ветер усилился. Он жалил песчинками их ноги, пока они шагали через пляж. Томми остановился, чтобы швырнуть ракушку.

- Я попал в глиссер, пап! - крикнул он.

В номере Элли надела поверх влажного купальника белые шорты. Томми натянул футболку с компьютерным изображением какой-то рок-группы на лицевой стороне и мешковатые оранжевые джинсы, обрезанные выше колена. Кайл поскреб лицо бритвенным станком, после чего облачился в брюки цвета хаки и темно-синюю рубашку-пуловер. Зашнуровывая кроссовки, он протянул Томми ключи от машины.

- Синяя “Тойота”. Номерной знак Теннесси. Почему бы тебе не завести ее?

- Ты не шутишь? По правде?

- А что такого?

- Да-а! Круто!

- Обожди минутку! - окликнул Кайл сына, прежде чем тот убежал. - Элли, может, пойдешь с ним? Я приду через пару минут.

Элли нахмурилась, чувствуя настроение мужа.

- Что с тобой?

- Ничего. Просто хочу посидеть и подумать. К тому времени, как вы подготовите машину, я уже подойду.

Элли взяла малышку, и они с Томми отправились на парковку. В сгущавшейся темноте Кайл присел на матрас и уставился на потрескавшуюся стену. В этой гостинице они провели медовый месяц. Когда-то она казалась самым роскошным местом на земле. Возможно, она все еще оставалась им.

Кайл, одетый в поплиновую ветровку с застегнутой до груди молнией, открыл дверцу “Тойоты”, и Томми перелез на заднее сиденье. Сев за руль, Кайл сказал:

- Поехали посмотрим, как там дела.

Их машина была единственным движущимся авто на длинной прямой дороге, что звалась Полосой. Кайл включил фары, но еще было достаточно светло, чтобы видеть разрушения по обеим сторонам от них.

- Вон там мы ели прошлым летом, - сказал Томми и показал на груду обломков, которая раньше была “Пиццей Хат”.

Они проехали мимо “Города Футболок”, “Устричной хижины” и лавки “Горячий котелок”, где повар по имени Пи-Ви готовил самые вкусные сандвичи с морским окунем, какие Кайлу доводилось пробовать. Нынче все эти места превратились в темные остовы. Медленно, с постоянной скоростью он продолжал ехать вперед. “Круиз по Полосе” - так они с приятелями это назвали, когда во время весенних каникул отправлялись на поиски девочек и приятного времяпрепровождения. Его первая пьянка прошла в мотеле под названием “Прибой”. В Пердидо-Бич он разыграл первую партию в покер. Здесь, на заднем дворе одного из баров он продул первую настоящую драку - все закончилось расквашенным носом. Здесь он повстречал свою первую девушку, с которой… В общем, в Пердидо-Бич у него было много чего первого.

Боже, здесь повсюду витали призраки.

- Солнце почти зашло, - сказал Томми.

Кайл направил машину туда, откуда они смогли бы полюбоваться закатом над руинами мотеля. Солнце стремительно опускалось за горизонт, залив рассекли золотые, оранжевые и пурпурные полосы. Рука Элли - рука с обручальным кольцом на пальце - нашла руку мужа. Малышка чуть-чуть поплакала, и Кайл понял, что чувствует жена. Солнце исчезло в последнем алом всполохе, а затем ушло на другую сторону мира. Ночь сделалась ближе.

- Это было красиво, правда? - спросила Элли. - Закаты на берегу всегда прекрасны.

Кайл снова завел машину и повез их к “Миле чудес”. Его сердце гулко стучало, пальцы впились в рулевое колесо: впереди ждал он - райский уголок его воспоминаний. Он прижал авто к обочине и остановился.

Последние лучики света поблескивали на рельсах американских горок. Кабинки колеса обозрения, с которых облезала краска, покачивались на дувшем все сильнее ветру. Переплетение дорожек “Безумной мыши” пало еще одной жертвой урагана “Джолин”. Длинная красная крыша танцевального павильона “Тусовка”, нижняя сторона которой была расписана люминесцирующими звездами и кометами, оказалась ободрана до самых досок, но сама открытая со всех сторон танцплощадка по-прежнему стояла на месте. Сквозь разбитые окна “Пляжной аркады” виднелись перевернутые автоматы для пинбола. С “Небесной иглы” свешивались металлические рейки; ее основание треснуло. Ларек, в котором продавались хот-доги длиной в фут и ароматизированное мороженое, расплющило в лепешку. Водная горка, однако, уцелела. Как и несколько других механических аттракционов. Карусель - резное великолепие прыгающих львов и горделивых лошадей - осталась почти невредимой. Комната ужасов и зеркальный зал можно было вывозить на свалку, а дом смеха, со входом в виде огромной красной ухмылки, никуда не делся.

- Здесь мы познакомились, - сказала Элли, обращаясь к Томми. - Прямо вон там. - Она показала на американские горки. - Твой отец занял за мной очередь. Я была с Кэрол Экинс и Дениз Маккарти. Когда настало время ехать, мне пришлось сесть рядом с ним. Я его не знала. Мне было шестнадцать, а ему - восемнадцать. Он жил в мотеле “Прибой”. Вот уж где обретались все хулиганы.

- Я не был хулиганом, - сказал Кайл.