Страница 4 из 7
Кайл следил за своей тенью, маячившей впереди; ее чернота сливалась с тенью жены. “Если человек не может провести отпуск под солнцем вместе с семьей, - думал он, - тогда что, черт возьми, есть вообще хорошего в жизни?”
- Эй, пап! - крикнул Томми. - Вот он!
Кайл посмотрел туда, куда показывал сын. Оштукатуренные стены мотеля были выкрашены в бледно-голубой цвет, а крышу соорудили из красного сланца. Часть кровли рухнула, стены треснули, окна разбились. Вывеска, пережившая ураган, сообщала название мотеля: “ПЛАВНИК”.
Именно здесь Кайл и Элли провели медовый месяц; именно здесь они останавливались (в домике номер пять с видом на Залив) во время каждого летнего отпуска на протяжении шестнадцати лет.
- Да, - отозвался Кайл. - То самое место.
Он повернулся спиной к морю и зашагал к бетонным ступеням, взбегавшим к “Плавнику”. Элли, шла следом, неся Хоуп и пакет с продуктами. Томми задержался, чтобы нагнуться и рассмотреть медузу, выброшенную на берег и угодившую при отливе в лапы солнца; затем он тоже подошел к отелю.
Ряд домиков с видом на океан был разрушен. Пятый номер превратился в пещеру из обломков, его крыша осела внутрь.
- Берегитесь стекла, - предостерег их Кайл, обходя бассейн с подсоленной водой и террасу, где во второй половине дня всегда веял морской бриз.
От бассейна он по еще одной лестнице поднялся в основную часть “Плавника” - жена и сын не отставали от него - и замер перед лабиринтом из разрушенных комнат и обломков.
Лето умело быть жестоким.
На несколько секунд он едва не лишился рассудка. Слезы жгли глаза, и Кайл испугался, что задохнется от рыданий. Это было важно, жизненно важно - снова посетить Пердидо-Бич и увидеть место, где жизнь прекрасна и свежа, а впереди ждет еще много-много дней. Теперь Кайл, лучше, чем кто-либо на свете, осознал, что все кончено. А затем раздался чудовищно веселый голос Элли:
- Не так уж и плохо.
И Кайл, вместо того, чтобы заплакать, рассмеялся. Ветерок с Залива подхватил взмывший к небесам смех и разорвал его в клочья, как стены “Плавника”.
- Мы можем остаться прямо тут, - сказала Элли и шагнула мимо мужа в проход, где раньше стояла дверь.
Стены комнаты пошли трещинами; потолок испятнали потеки воды. Мебель - кровать, комод, кресла, светильники (все это было паршивым, даже когда было новым) - разметало в стороны и раскололо в щепы. В ванной, из того места, где в прошлом висела раковина, торчали трубы; унитаз, впрочем, сохранился. Да и с душевой кабинкой (свободной от непрошеных гостей) было все в порядке. Кайл проверил кран и поразился, услыхав гул в кишках “Плавника”. Из насадки для душа потекла тонкая струйка ржавой воды. Кайл закрыл кран, и гул стих.
- Давай-ка уберем отсюда весь этот хлам, - сказала Элли сыну. - И достанем из-под обломков матрас.
- Нам нельзя оставаться здесь, - произнес Кайл.
- Почему? - Ее глаза снова сделались пустыми. - Мы можем обойтись тем, что есть. Обходились дома - обойдемся и в отпуске.
- Нет. Нужно поискать другое место.
- Мы всегда останавливались в “Плавнике”. - В ее голосе прорезалась детская раздражительность, и она принялась укачивать ребенка. - Всегда. Мы можем поселиться прямо здесь, как делали каждое лето. Так ведь, Томми?
- Думаю, да, - сказал он и поддел ногой разбитый телевизор.
Кайл и Элли уставились друг на друга. В комнату сквозь дверной проем ворвался бриз и, покружив вокруг них, снова исчез.
- Мы можем остаться здесь, - сказала Элли.
“Она не в себе”, - подумал он.
И разве можно было ее в этом винить? С каждым днем ее системы все сильнее шли вразнос.
- Ладно. - Он коснулся волос жены и мягким движением убрал их с ее лица. - “Плавник”, так “Плавник”.
Линолеумная плитка на полу была щедро усыпана стеклом, и Томми отправился на поиски веника и совка. Пока Элли распаковывала продукты, а малышка спокойно лежала на подушке, Кайл осматривал соседние номера: не спит ли в них что-нибудь; не закуталось ли, выжидая, в кокон. Он проверил все комнаты, в какие смог проникнуть. В номере рядом с бассейном обнаружилось кое-что скверное - и не скелет, и не целый труп, а нечто раздутое и темное, точно слизняк, и одетое в цветастую рубаху и красные шорты. Впрочем, Кайл мог с уверенностью утверждать, что это был мертвый человек, а не один из них. Рядом с рукой мертвеца лежала библия Гедеонов, а также - разбитая пивная бутылка, которой любитель солнца вскрыл себе запястья. На столешнице, рядом с пеньком свечного огарка, лежали: кошелек, немного мелочи и связка автомобильных ключей. Кайл не обратил внимания на кошелек, но взял ключи. Затем, накрыв труп душевой занавеской, он продолжил обыск номеров. Проследовав по крытому переходу, он миновал канцелярию и очутился в передней части мотеля. Выйдя на парковку, Кайл обнаружил на ней с полдюжины машин. На другой стороне улицы располагалась “Блинная Ника”, чьи окна вдавило внутрь. Рядом с блинной приткнулись клуб мини-гольфа и картинг-центр - оба заброшенные; их торговые киоски стояли закрытые и разоренные штормом. Кайл начал проверять машины. Над головой лениво кружили вопящие чайки.
Ключи подошли к замку зажигания синей “Тойоты” с номерными знаками Теннеси. Двигатель сперва покапризничал, но в конце концов, плюнув черным дымом, пробудился. Стрелка бензомера торчала вплотную к “E”6, однако на Полосе было полно заправочных станций. Кайл заглушил двигатель, выбрался из машины - и в следующий миг уже смотрел на “Милю чудес”.
Стоял чудесный, ясный денек, и Кайл мог видеть весь путь до парка развлечений. Вдали возвышались колесо обозрения и американские горки, “Небесная игла” нависала над танцевальным павильоном “Тусовка”, а рядом с залом игровых автоматов “Пляжная аркада” стояла “Водная супергорка”.
У Кайла защипало глаза. В порывах ветра ему слышались призраки - юные голоса взывали из мира мертвых. Он заставил себя отвернуться от “Мили чудес”, прежде чем у него разорвалось бы сердце. Сжимая в кулаке связку ключей, Кайл двинулся обратно тем же путем, каким пришел на стоянку.
Томми разгребал мусорные завалы; матрас уже лежал очищенный от стекла. Удалось сохранить одно из кресел, а также стол, на который водрузили лампу. Элли надела купальник с аквамариновой рыбой - тот самый, который она отыскала в универмаге “Сирз” на прошлой неделе, - и обула сандалии, чтобы не порезать ступни. Кожа на ее руках и лице покраснела от флоридского солнца. Кайл вдруг осознал, что жена сильно потеряла в весе. Она была такой же худой, как и в их первую совместную ночь, проеденную здесь, в “Плавнике”, давным-давно.
- Я готова идти на пляж, - сообщила она мужу. - Как я выгляжу?
Она покрутилась перед ним, чтобы он смог оценить купальник.
- Прекрасно. Просто прекрасно.
- Не стоит растрачивать солнечный свет впустую, правда?
Для одного дня она уже получила достаточно солнца. Тем не менее, Кайл натянуто улыбнулся и произнес:
- Правда.
Он сидел рядом с женой под одним из желтых пляжных зонтов. Элли кормила Хоуп из баночки фруктовым пюре “Гербер”. Продукты они раздобыли в супермаркете, что располагался в том же районе, где они нашли ребенка. Элли запаслась такими вещами, о которых даже не вспоминала с той поры, как Томми был младенцем. Томми плескался и плавал в Заливе. Солнце сверкало золотом на волнах.
- Слишком далеко не заплывай! - предупредил Кайл, и Томми, махнув рукой (что означало “не волнуйся”), отплыл немного дальше. “Весь в меня, - подумал Кайл. - Вечно испытывает пределы дозволенного. Как и я в его возрасте”.
Кайл улегся на песок, положив руки под голову. Он ездил в Пердидо-Бич с пятилетнего возраста. Одним из первых его воспоминаний было то, в котором отец и мать танцуют в павильоне под “Звездную пыль” или какую-то другую старую мелодию. Он припомнил тот день, когда отец сводил его на каждый аттракцион “Мили чудес”: колесо обозрения, американские горки, “Безумная мышь”, “Ураган”, “Взбиватель” и “Осьминог”. Вспомнилось квадратное загорелое лицо отца и то, как он улыбался, обнажив плотно сжатые, бледные зубы, когда “Безумная мышь” выстрелила ими в небеса. Они объедались воздушной кукурузой, сладкой ватой, засахаренными яблоками и корн-догами. Они швыряли мячиками в кувшины с молоком и набрасывали кольца на прутки. И домой они вернулись хоть и с пустыми руками, но зато посвященные во все тайны “Мили чудес”.