Сердце бабочки

– Вот это брось! Никого ты не обременяешь! Мелеку верни, что потратила, но не вздумай съезжать от нас. Игни даже заикаться не смей – он смертельно оскорбится.

– Но, Гэли…

– Перестань, Касси. Оставайся с нами. Мы рады тебе.

Я сердечно поблагодарила Гэлэйн. Только сейчас, когда отпустило напряжение из-за неопределенности будущего, я оценила в полной мере щедрость, тепло и гостеприимство моих чудесных хозяев. С первого дня, как я появилась в их доме, меня окутали заботой и лаской.

Нежность и внимание в отношениях Игни и Гэлэйн поражали. В Тарве я никогда не видела такого между супругами. Так действовали чары фей, пробуждавшие в смертных избранниках неземную любовь? Или все супружеские пары в столице сохраняли пыл и трепет влюбленности долгие годы брака? В одном я уверилась твердо: будь то чары фей или столичная культура, настоящая любовь щедра. Истинно любящие люди делятся своей благодатью с окружающими, как Игни и Гэлэйн делились со мной.

– Ты сегодня пропустила танцы у Шекины, – напомнила Гэлэйн. – Пойдем навестим ее – она порадуется за тебя!

Я помрачнела.

– Гэли… У меня теперь, наверно, не останется время на танцы… Надеюсь, Шекина не обидится…

– Почему не останется? Ты будешь учиться с раннего утра до глубокой ночи?

– Все может быть. Милорд Кэрдан оказал мне великую милость. Я должна учиться старательно, чтобы он не пожалел.

Шекина была женой Омо – предводителя цыгантийской общины. На второй день моего прибытия в столицу Гэлэйн позвала меня с собой в гости к цыгантийцам. Я не больно-то обрадовалась. В Хвелтине этот народ не жаловали. Женщины, грязные и назойливые, подходили к людям на улице, просили «позолотить ручку», навязчиво предлагали предсказать судьбу. Подростки промышляли карманничеством, а мужчины – домушничеством. Как мои родичи и соседи, я относилась к цыгантийцам с брезгливым опасением. Лишь вежливость помешала отказать. Против воли я согласилась и пошла с Гэлэйн.

Мои представления о цыгантийцах рассыпались в прах. Да, вся столичная община жила под одной крышей – как и в Хвелтине. На этом сходство заканчивалось. Цыгантийцы обитали на западной окраине, в огромном четырехэтажном доме, всегда чистом и прибранном. Весь первый этаж занимал гигантский холл, служивший трапезной, местом для вечерних посиделок – и репетиций.

Каждый взрослый член цыгантийской общины пел, танцевал, играл на музыкальных инструментах, а дети всему этому учились. Несколько мужчин мастерили инструменты. Вождь Омо изготавливал лютни на заказ. Его жена Шекина – подруга Гэлэйн – ставила танцевальные представления и обучала танцам девочек с шести лет. Представления цыгантийцев пользовались в столице сумасшедшей популярностью. Их звали в самые знатные и богатые дома, даже к королевскому двору, за немалый гонорар. Поэтому у местной общины не было нужды воровать и попрошайничать.

Гэлэйн дружила с Шекиной задолго до того, как вышла замуж за Игни. Раса фей обладает бессмертием и вечной юностью. Гэлэйн покинула Элезеум тридцать лет назад и поселилась в Зандусе – королевстве на юге материка Ремидея. Ну, не совсем поселилась. Прибилась к цыгантийскому цирку и вместе с ним кочевала по Зандусу, пела и играла на гитаре – этот струнный инструмент на юге был популярнее нашей лютни. Музыкальный дар фей – такое же неизменное свойство расы, как молодость и бессмертие. Пятнадцать лет спустя ее повлекло на север, в нашу страну. Цыгантийская община в столице стала ее новым домом.

Судьба Шекины тоже отличалась своеобразием. Она не была цыгантийкой, хоть походила на них внешне: смуглая кожа, вьющиеся черные волосы, резкие, точеные черты лица. И только яркие голубые глаза отличали ее от темноглазых цыгантийцев.

Шекина родилась и провела детство на далеком западном материке Меркана, в бродячем племени со сходным генотипом и судьбой. На Ремидею она прибыла пятнадцать лет назад, влилась в столичную общину. Так вышло, что и она, и Гэлэйн присоединились к местным цыгантийцам одновременно. И крепко сдружились, как редко бывало между женщинами. Женская дружба зачастую рушится из-за мужчины, но фее и мерканке делить было некого. Всем известно, что фея избирает лишь одного мужчину, и с того момента оба хранят друг другу верность. Не то что изменить, даже положить глаз на другого человека не могут. Так что можно не опасаться, что фея уведет у тебя возлюбленного.

Но Гэлэйн и Шекина сошлись не поэтому. Просто обе были чужачками в цыгантийской общине, это их и сблизило. Пару лет спустя вождь Омо овдовел и сделал предложение Шекине. Та согласилась, не раздумывая, порвала со своим любовником – придворным аристократом. Омо был мудрым и добрым вождем, а еще великолепным резчиком. Его интерес и внимание дорогого стоили. Еще через год Гэлэйн избрала красильщика Игни и покинула общину. Но дружба женщин продолжалась.

Шекина так и не стала до конца своей в общине – хоть муж и любил ее, хоть она родила ему двоих детей. Ее статус был гораздо ниже, чем подобало супруге вождя. Я поняла это по нескольким деталям. Она не решала многие вопросы, которыми надлежало заниматься супруге вождя. Не вела хозяйство огромного дома, не разруливала дрязги между женщинами. Все это лежало на сестрах и невестках Омо. Они управляли бытовыми процессами, наслаждаясь маленькой властью.

Вотчиной Шекины были танцы. Знаменитый цыгантийский танец живота она освоила, прибыв в столицу, да так основательно, что затмила лучших танцовщиц общины. Понятное дело, это не снискало ей симпатий. Омо назначил ее главным мастером по обучению девочек.

Сейчас Шекине было далеко за сорок, но она оставалась такой стройной и гибкой, что любая юная девушка в Тарве могла ей позавидовать. В том числе я. Волнистые густые волосы цвета воронова крыла вились ниже талии; сияние глаз, ослепительная улыбка с ровными, идеально белыми зубами очаровывали мужчин с первого взгляда. Плавная походка и величавая осанка делали ее похожей на королеву.

Я подумала, что мерканка шутит, предлагая мне заниматься с ней. Я вышла из возраста, в котором девочки этого племени приступали к урокам. «Потому мне интересно, – ответила Шекина. – Я никогда не учила взрослых девушек, и хочу проверить, справлюсь ли. Считай, что я бросаю себе вызов! А тебе не помешает больше гибкости и грации. Красивой девушке ни к чему держаться так скованно. Наши танцы раскрепостят тебя».

Конечно, я поняла истинную причину предложения Шекины. Не сразу, через несколько дней, когда разглядела хрупкость ее статуса внутри племени. Она по-прежнему не чувствовала себя своей. И приблизила меня, такую же чужачку в чужой земле, как некогда сблизилась с Гэлэйн, еще одной пришелицей. Мы все втроем были странницами, покинувшими родную землю в поисках неведомой судьбы.

Пять дней я приходила к Шекине, и она уделяла мне полтора часа, чтобы показать начальные движения. График общины был напряженным. С рассвета и до обеда мастер по танцу живота тренировала маленьких девочек. После обеда наступало время спевок и репетиций для заказных представлений. А вечером – либо выезд на представления, либо заслуженный отдых в холле вместе со всей общиной. Но Шекина все равно выкраивала на меня время.

Сегодня мы с Гэлэйн пришли совсем поздно, я была уверена, что урока танцев не будет. Повторила Шекине, что вряд ли буду успевать теперь – нужно учиться усердно, чтобы ректор Академии не пожалел о своем решении. Жена вождя заливисто рассмеялась.

– Глупышка Касавир! Чтобы он не пожалел, радуй его взор красотой и грацией! Душа и тело женщины расцветают в танце. Будь усердна в нем не меньше, чем в учебе. Скорее переодевайся и пойдем заниматься!

В огромном холле на первом этаже цыгантийцы уже собирались на вечерние посиделки. Шекина завела меня в небольшую комнату, прилегавшую к холлу. Прихватила с собой систр – погремушку, которую цыгантийские музыканты использовали как перкуссию. Урок начался, как ни в чем не бывало. Ради меня Шекина не поколебалась пропустить время отдыха и посиделок.

Я не могла поверить, что мои неуклюжие изломы рук, нелепые перебрасывания бедра спереди назад по дуге, причудливый волнообразный изгиб позвоночника могут сложиться в изящный и соблазнительный танец. Но с третьего дня занятий я стала замечать в танцах взрослых цыгантиек и самой Шекины те мелкие элементы, которые в поте лица пыталась освоить. Те же «восьмерки» бедрами, та же вертикальная волна позвоночником, круг грудью, тряска плечами – только легче, быстрее, непринужденнее.