Сердце бабочки

– Милорд, прошу прощения за беспокойство. У виконта Морада все хорошо?

– Не все, мэтр. Полагаю, в ближайшее время он сам сообщит новости.

Сплетни разнесутся еще быстрее, подумал Кэрдан. Келик, славившийся тактичностью, не стал допытываться.

– Я хотел поговорить о новой студентке, леди Касавир Шивоха.

– Слушаю, мэтр.

– Милорд, я в некоторой растерянности. Вы собеседовали девушку и сочли ее достойной обучения, несмотря на низкий магический потенциал. Припоминаю случаи, когда вы отклоняли кандидатов с более высокими способностями. Но я не смею ставить под сомнение ваше решение. Меня беспокоит другое. Я успел объявить о низком потенциале леди Касавир при других студентах. Вы знаете, что большинство не отличается доброжелательным и обходительным поведением. Я видел, какими взглядами встречали леди Касавир. Милорд, я боюсь, ей придется нелегко в Академии. И я мог стать невольной причиной тому. Я хотел бы помочь девушке, потому сообщаю вам о затруднениях, в которые она попала по моей вине.

Пока Келик говорил, Кэрдан задумчиво изучал преподавателя. Год назад он служил медиком в одной из лечебниц Патрефа, крупнейшего морского порта в королевстве. Когда туда дошел указ о создании Магической Академии, Келик сразу же отправился в столицу. На собеседовании он признался, что его давно влекут теоретические исследования вместо врачевания. Сдержанный, уравновешенный, флегматичный, он произвел неплохое впечатление на Кэрдана. Хотя обычно маг ценил людей за их пользу лично ему, нежели за положительные черты характера. За что, к примеру, ценил виконта Морада Керна, в скором будущем – графа де Ремиса.

Однако польза пользой, а репутация нового проекта должна основываться на реальных заслугах и достижениях. Кэрдан решил, что провинциальный врач с сильным магическим потенциалом послужит укреплению репутации и статуса Академии. Он принял Келика студентом, а после некоторых пробных заданий перевел в преподаватели. Мужчина был уже в возрасте и обладал фундаментальными познаниями во многих сферах. Взаимодействовать с ним оказалось довольно комфортно. Помимо спокойного, бесконфликтного поведения, врач из Патрефа продемонстрировал почти полное отсутствие амбиций и честолюбия. Ему было достаточно просто делать свое дело. Он не рвался наверх, в отличие от самого Кэрдана. И это придало ему особую ценность в глазах ректора.

Кэрдан охотно приближал к себе амбициозных людей, если их помыслы соседствовали с высокомерием и невысоким интеллектом – как у Морада Керна. Сочетаний амбиций с умом и хладнокровием казалось ему опасным. Такие люди могли составить конкуренцию ему самому. Потому их следовало быстро и аккуратно устранять, пока они не вошли в силу. Маг долго наблюдал за Келиком, пока окончательно не пришел к выводу, что тот искренне равнодушен к власти. Тогда он перевел врача в разряд безопасных, следовательно – перспективных фигур в его игре.

Кэрдан внимательно выслушал тактичную речь преподавателя. Отвечать было особо нечего – не признаваться же, что взял бездарную девчонку лишь затем, чтобы уложить в постель.

– Мэтр Келик, я понимаю и уважаю ваше беспокойство. Уверяю вас, если кто и несет ответственность за положение леди Касавир в Академии, так это ректор, принявший ее. Я позабочусь о новенькой, как и о других студентах. Что касается трений с некоторыми из них – мы с вами взрослые люди, мэтр. И понимаем, что сего не избежать. Леди Касавир придется налаживать отношения с соучениками. И нам лучше не влезать в сей процесс, вы согласны со мной?

Если Келик не был согласен, то виду не подал.

– Я вас понял, милорд. Благодарю, что сняли мое беспокойство. Искренне надеюсь, леди Касавир преуспеет во всех отношениях!

– И я надеюсь, мэтр.

Поклонившись патрону, Келик вышел из кабинета. Кэрдан усмехнулся. Кажется, степная бабочка уже преуспела. Пару часов назад он принял ее в Академию, и вот два человека заводят с ним разговор о ней. А еще он заметил, как близко стоял к ней баронет Распет, каким участливым взглядом следил за ней и Керном. Скромная провинциалка ухитрилась впечатлить троих мужчин. Четверых, если считать самого Кэрдана. Она производит эффект. Это хорошо. Кэрдан предпочитал эффектных женщин.

Глава 3. Подруги

– Ты зря молчала, пока он оскорблял тебя, – сказал Вулар, пока мы спускались по лестнице. – Надо было дать отпор, обругать его в ответ. Если Керн и его свора посчитают тебя легкой мишенью, то продолжат измываться над тобой. Даже выговор от милорда не остановит Морада. Его родители имеют при дворе огромное влияние, потому он ведет себя так, будто ему никто не указ.

– Тогда мне тем более не следует с ним связываться, раз он большая шишка и может доставить неприятности.

– Ох, Касавир, тебе-то не следует. Проблема в том, что Морад Керн сам выбирает, с кем ему связываться… И тебя он, похоже, выбрал… Я тебя не брошу, но не всегда смогу быть рядом. Тебе и самой придется постоять за себя.

– Я постараюсь, Вулар. Спасибо тебе! Во сколько завтра начинаются занятия?

– В девять. Ты сейчас домой? Далеко живешь?

– В квартале красильного цеха. Не очень далеко.

– Арендуешь там жилье?

– Пока живу у родственников друга. Позднее арендую, наверно.

– Позволишь проводить тебя? Поболтаем по дороге, расскажу тебе про Академию, а ты – про себя.

– Мне особо нечего рассказывать, Вулар. Что я из Тарвы – уже знаешь. А больше у меня в жизни ничего примечательного не было. Наверно, это у вас в столице каждый день интересные события?

Вулар ухмыльнулся.

– Про это тебе лучше с моей сестрицей разговаривать. Герада днюет и ночует в королевском дворце. Ни одного торжества не пропускает. Знает все новости и сплетни двора. Хвастается, что заарканила самого принца Ровара, брата Его Величества Готора. И знаешь, я ей охотно верю. Моя сестрица из тех девиц, которые любого мужчину охмурят и под пяту уложат, даже принца.

– Вот кто, оказывается, из влиятельной семьи! – хихикнула я.

– Это как посмотреть! Герада не спешит делиться влиянием с семьей. Она у нас – та еще единоличница. В первую очередь все для себя, а семья – дело десятое. А у тебя есть семья?

– Была. Я сбежала от них. Меня замуж хотели выдать.

Я поведала Вулару свою историю, умолчав о бездарности. В свое время он и так узнает, но сообщать это в лоб я побаивалась. Вдруг он отвернется от меня… Проходя мимо писчей лавки, я заскочила купить толстую тетрадь, перо, чернила и несколько карандашей. Тут же, прямо в лавке, выдрала лист из тетради и написала родителям, что меня приняли в Магическую Академию. Пусть знают, что я еще принесу славу нашему роду, хоть они и разуверились во мне.

Спросила у лавочника, далеко ли почтовая контора, заскочила и туда, отправила письмо в Хвелтин. Потратила еще несколько монет из сбережений доброго Мелека. Если лорд Кэрдан не пошутил насчет стипендии, я смогу откладывать понемногу и верну библиотекарю все, что израсходовала.

Вулар проводил меня до квартала красильщиков и попрощался. Кажется, первый день в Магической Академии принес мне доброго друга. Вулар был простым и чистосердечным человеком. Жаль, что большинство студентов походили не на него, а на Морада Керна.

Дом, приютивший меня в столице, принадлежал Игни – ремесленнику-красильщику и племяннику библиотекаря Мелека. Его жена Гэлэйн была феей, их единственному сыну исполнилось одиннадцать лет. Феи всегда рожали только одного ребенка. Когда я вернулась с занятий, Игни с сыном еще не вернулись из цеха. Мальчик ходил у отца в подмастерьях с девяти лет, как было принято среди столичных цеховиков. Гэлэйн хлопотала по дому – куда с большим удовольствием, чем могла бы я. С порога я поделилась с ней радостью. Фея тут же бросила дела и обняла меня.

– Как я за тебя рада, милая Касси! Наконец вижу тебя улыбающейся! Все эти дни на тебе лица не было.

– До сих пор не могу поверить, Гэли! А еще милорд обещал назначить мне стипендию, представляешь! Я смогу вернуть деньги Мелеку, снять жилье и не обременять вас с Игни.