Страница 13 из 23
Выполняя срочные заказы фронта, подростки по суткам не выходили из цехов. Но при этом Андропов подчеркивал: необходимо учитывать особенности подросткового возраста, «полные юношеского озорства». На одном из лесозаводов десятки подростков ежедневно приезжали на работу на самодельных самокатах. Они пришли к директору завода с просьбой организовать стоянку «ногомобилей» (так подростки называли свои самокаты). Директор далеко не сразу, но в итоге решил эту проблему – во дворе завода появилась стоянка для самокатов. Другой пример: в одной промартели подростки чинили валенки, забравшись на крышу мастерской. Оказалось – им так было удобнее. Но при этом план они выполняли на 250–300 %. В подобных нестандартных ситуациях надо было найти формы работы с молодым поколением. И находили: среди подростков – рабочих предприятий развивалось движение двухсотников – стахановцев военного времени (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 6. Д. 107. Л. 127–129). Тыл прифронтовой республики держался в том числе на их подростковых плечах. Данный факт является серьезным аргументом против приведенной выше уничижительной фразы партийных руководителей о том, что «в комсомоле республики остались одни девушки-подростки пионерского возраста». Тем более, что о реальном состоянии комсомольской организации республики партийные руководители прекрасно знали. Тенденция устойчивого и быстрого роста комсомольских рядов отмечалась на заседании бюро ЦК КП(б) КФССР 10 мая 1943 г., на котором рассматривался вопрос «О состоянии роста комсомольской организации республики и работы с вновь принятыми в комсомол». Постановление партийного органа республики за подписью Г.Н. Куприянова было направлено для информации в ЦК ВЛКСМ как свидетельство успешной работы (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 6. Д. 107. Л. 119). Ко времени освобождения Карелии от финляндских оккупантов заметно помолодевший карельский комсомол увеличился вдвое в сравнении с началом 1942 г. В апреле 1944 г. молодежная организация в республике насчитывала 5900 членов (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 6. Д. 188. Л. 76; Д. 259. Л. 4).
В материалах Андропова приводился показательный случай военного времени. В ЦК ЛКСМ КФССР прислали письмо из секретариата И.В. Сталина: к Верховному Главнокомандующему напрямую обратилась группа 14—16-летних подростков – рабочих карельского депо Кемь: они информировали, что организовали партизанский отряд из 12 человек, выбрали командира и комиссара, самостоятельно проводили подготовку к партизанской деятельности. От имени членов отряда командир Костя Полетаев писал: «Становится совестно самому перед собой, ведь тысячи таких, как мы, отдают свою жизнь, чтобы спасти Отчизну, а мы – все еще в тылу» (там же. Л. 130–131). В этом случае также важно было найти подход к подросткам.
Ю.В. Андропов неоднократно в своих публикациях обращался к теме патриотизма и героизма молодежи. Главный фактор изменений в сознании молодежи, по его мнению, заключался в следующем: «Мы только теперь по-настоящему поняли, что мы имели и чего нас хочет лишить подлый враг. И именно это стало неиссякаемым источником патриотизма нашей молодежи» (Андропов, 1983a: 21). С началом войны, по его оценке, у молодежи появилось чувство особой ответственности за свои поступки. Сильное воздействие оказывали условия непосредственной близости фронта (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 6. Д. 9. Л. 51). Критерием патриотизма стала помощь фронту. Призыв к девушкам республики выпускницы Повенецкой средней школы Лены Орловой овладеть специальностью шофера, тракториста сразу же получил поддержку. Л. Орлова собиралась учиться на врача – помешала война. Она написала в газету: «Мы станем врачами, инженерами позднее, после победы – сейчас необходимо трудиться там, где больше всего нужны Родине» (там же. Л. 49). В республике началось освоение в кратчайшие сроки профессий шоферов, трактористов для работы на предприятиях, лесозаготовке. В основном это были учащиеся 9—10-х классов. Руководители предприятий отмечали: «Никогда на тракторах и автомашинах не работали такие грамотные, квалифицированные кадры» (там же. Л. 48–49).
В условиях войны Андропов утверждал необходимость заниматься развитием содержания воспитательной деятельности среди молодежи, основой которой должно быть патриотическое воспитание. Его понимание данной проблемы заключалось в тезисе: «Воспитывать молодежь на традициях народа – это и значит учиться у народа мудрости, мужеству, любви к своему Отечеству» (Андропов, 1943: 9). Связывая понятие об Отечестве с представлением о родном крае, Андропов видел ключ к пропаганде великих дел народа в освещении местных фактов из жизни народа, близких для молодежи. В качестве положительного примера приводился успешный опыт проведения в комсомольских организациях республики собраний по истории Карелии, особенно о совместной борьбе русского и карельского народов против иноземных захватчиков. У молодежи собрания вызвали огромный интерес. Андропов рекомендовал активно пропагандировать народные танцы, которые отражают лучшие черты характера народа – их воспитательное значение неоспоримо. Поэтому в районах были проведены семинары организаторов песни и танцев. Полезным начинанием признавалась поддержка традиционных народных игр (там же. С. 2–3, 5, 10–11).
Создание агитбригад в районах также стало инициативой Андропова. Песни народов, воспевающие ратные подвиги своих богатырей, прославляющие народную стойкость в борьбе против иноземных захватчиков, оказались мало известны. На одном из предприятий поселка Сегежа он поинтересовался: какие народные песни знает молодежь? Только двое ответили, что знают песни о Ермаке и о Стеньке Разине. После этого комсомольским работникам было рекомендовано ездить в села с патефонами: «Первоначально это казалось несколько странным: пристало ли секретарю райкома являться на молодежное собрание с патефоном и пластинками? Книжки, свежие газеты, плакаты – это понятно, но патефон <…> Ответ дала сама сельская молодежь, которая самым искренним образом приветствовала это начинание. И комсомольские активисты увидели, что ничего зазорного в нем нет <…> И до собрания, и после собрания молодежь слушала песни и записывала их текст» (Андропов, 1983b: 29–30). Особенно это было актуально для районов, где отсутствовала радиотрансляция. Так, во фронтовом Лоухском районе в избах-читальнях и красных уголках по этой причине нельзя было послушать радио (Андропов, 1943: 9, 11).
Андроповское требование «добиваться четкости и высокой организованности в каждом деле» в полной мере относилась, в первую очередь, к нему самому. В этой связи примечательно письмо Андропова, отправленное 25 декабря 1941 г. работнику ЦК ВЛКСМ Д.В. Постникову. В своем письме Андропов сообщал, что организовал в Карелии производство финских ножей, а также предметов повседневной необходимости (шашки, шахматы, домино, бритвы и пр.). Все это было крайне необходимо и востребовано бойцами партизанских отрядов, а получить было негде из-за эвакуации предприятий на восток. Оказалось, например, что партизанские ножи-финки, незаменимые в походе, были далеко не у каждого бойца: терялись они часто во время партизанских рейдов.
Работники Наркомлеспрома Карелии оказались неповоротливы в этом деле – пришлось Андропову создавать, по его словам, «комсомольскую промышленность». Это оказалось непростым делом. Из всех предприятий союзного подчинения на неоккупированной территории Карелии оставался только Сегежский целлюлозно-бумажный комбинат недалеко от линии фронта, в рабочем поселке Сегежа. После эвакуации основного оборудования Сегежского комбината на Урал на месте остались два паровых котла, мощная турбина, а также ремонтно-механический завод комбината, ставший военным заводом № 103. В них производились минометы и мины, ремонтировались танки и орудия. 10–16 января 1942 г. Андропов побывал в командировке в Сегеже и решил конкретные вопросы. Наряду с производством минометов, мин, автоматов, ремонтом военной техники на заводе стали изготавливать финские ножи и другие предметы «комсомольской промышленности». Андропов писал Постникову: «Ты, конечно, сейчас думаешь: «Вот собака этот Андропов, опять лезет не в свои сани». Это, конечно, слегка имеет место <…> в чужие дела мы и сейчас еще лезем, но уже реже» (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 186. Л. 8). Конечно, недоброжелателей после этого у руководителя комсомола республики прибавилось. Андропов относился к этой ситуации с присущей ему иронией: «Одно ясно: жить стало веселее, а все остальное приложится» (там же. Л. 9). По его инициативе в январе 1942 г. была организована выставка военных трофеев, с целью наглядной агитации в Беломорске, Кеми, Лоухах, Сегеже проводилось оформление вокзалов, домов, мостов. Нередко приходилось преодолевать непонимание, в частности, в лице работников политотдела Карельского фронта, с которым, по словам Андропова, «отношения не сложились» (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 47. Д. 42. Л. 148).