Страница 24 из 33
Если не принимать во внимание эти припаи и поля на горизонте, то можно сказать, что мы шли все время по чистой воде, не встречая даже отдельных кусков льда. Начиная с часу дня я пускал до самого вечера ходовой планктон, но улов был крайне скудный. После 8 ч вечера улов значительно увеличился, так что я окончил собирать планктон только в полночь. В 3 ч утра мы встали на якорь у Северной Земли на 11-метровой глубине.
На следующий день, 22 августа, часов в 8 утра, на горизонте показался «Таймыр», шедший от мыса Челюскин. Через час он стал на якорь вблизи нас. Нос у него значительно пострадал: сошла гофрировка, и были видны даже некоторые шпангоуты, Вилькицкий хотел соорудить большой знак из камня на самом мысу Челюскин, на что у него ушло около 14 ч[92], а за это время ветер изменился и нагнал с северо-востока много льда. Напиравшим льдом ледокол «Таймыр» чуть не выбросило на берег и так сильно сжало, что он получил пробоину в кормовой части.
Командир поехал к Вилькицкому и вернулся в 11 ч, после чего мы снялись с якоря и пошли на запад, склоняясь немного к югу, но держась все время в районе видимости Северной Земли. Вначале, пока мы шли, она представлялась нам гористой, и только после четырехчасового хода берега ее сделались более низменными. Хотя по курсу далеко на горизонте виднелись еще высокие горы, но они казались как-то отдельно стоящими.
Около 3 ч дня мы повернули несколько к югу, и через какую-нибудь четверть часа открылись два острова, по-видимому, острова Гейберга, которые указаны только на геологической карте полярной экспедиции Толля, в его кратком отчете. Острова эти расположены немного западнее мыса Вега, который находится чуть западнее мыса Челюскин и отделяется от него заливом Короля Оскара. Немного южнее и западнее этих островов на карте Толля показана еще группа островков, носящих название группы Фирнлея. Недолго пришлось нам склоняться к югу; как только открылись острова Гейберга, мы увидели также слева от нашего курса ледяные поля и торосы, очевидно, заклинившиеся между этими островами и берегом. В проливе между Северной Землей и материком ледяных полей, сравнительно со вчерашним днем, было меньше, очевидно, дувший вчера ветер несколько их разогнал, а быть может, и вынес через пролив на восток. Утром определяли течение, которое, как оказалось, шло на восток. Вчерашние же определения показывали течение на запад; следовательно, это было обычное периодическое приливное и отливное течение. Между полями, прибитыми к берегу и сидящими между островами и Северной Землей, оказался довольно широкий пролив чистой воды, по которому мы и пошли. Погода стояла сравнительно хорошая, хотя день и не был таким ясным, как вчера, и солнце почти не выглядывало из-за туч.
Отто Свердруп – капитан «Эклипса»
Из разговора командира с Вилькицким я понял только одно: что мы идем вообще на запад и «Таймыр» не будет от нас отделяться, а пойдет сзади нас в кильватер. Но, конечно, в кильватер он не прошел и часа, а выскочил вскоре рядом с «Вайгачом», чтоб затем обогнать его и выйти вперед. Во всяком случае, наш командир выговорил себе право, если «Таймыр» застрянет во льдах, идти самостоятельно на запад. Сегодня пришлось впервые увидеть фирновый, т. е. глетчерный, лед: весьма возможно, что он пришел с Новой Земли, следовательно, есть и проход. Скоро, думаю, войдем во льды, т. к. на горизонте по курсу уже виднеются поля, фирновый лед и просто битый, раздробленный лед. В 7 ч 30 мин мы уперлись в ледяной тупик, состоящий из больших ледяных полей, вследствие чего повернули обратно, дабы выйти из тупика, обойдя ледяное поле справа и войти в пролив между Северной Землей и ледяным полем. Характер льда в этом районе значительно изменился; все больше и больше начинает встречаться фирн, который куда красивее торосистого льда: фирновые льдины плоски, как столы, края их вертикально обрывисты и самая масса прекрасного синего цвета.
Выйдя из тупика, мы стали на якорь у берегового припая самой южной оконечности Северной Земли вблизи ледяного столба, упомянутого мною выше. Было холодно, –5°, светила полная луна. Командир предложил съехать на берег, но поездка не удалась, т. к. за грядой торосов между берегом и льдиной оказался канал свободной воды. В 9 ч 20 мин наблюдали частное лунное затмение. На следующий день стали пытать счастья, отыскивая проход на юго-востоке, но и тут встретили непроходимые поля. Погода продолжала стоять холодной. Всю ночь мы проходили в поисках прохода, но без всякого успеха, и приблизительно около 9 ч утра стали на якорь у большого ледяного поля, посреди пролива между полуостровом Таймыр и Северной Землей, что по карте выходило на северо-запад от группы гор, немного южнее мыса Вега. Утро было пасмурное, но к 5½ ч дня, когда мы опять снялись с якоря, небо очистилось от туч и наступила ясная погода. Уже третий или четвертый день мне приходится наблюдать в этих местах, что к вечеру устанавливается великолепная погода. Пошли мы опять по направлению к старой знакомой – косе Северной Земли, на которой находится ледяной столб. Пространство между этой косой и берегом земли совершенно чисто ото льда, а за косой к западу опять сплошной затор. «Таймыр» пошел искать прохода под берегом. В 12 ч ночи получили с «Таймыра» телеграмму, что мыс, который мы приняли за мыс Вега, оказался гористым островом, расположенным в 4 милях от берега, и что льды движутся на запад и юго-запад. На следующий день значительно потеплело, т. е. термометр показывал +0,63°, а к 5 ч вечера полил дождь. К этому времени из-за плохой видимости нам пришлось стать на якорь у одного из островов Гейберга рядом с «Таймыром». Наступившее тепло и дождь нас очень ободрили, и являлась надежда, что начавшийся ледоход очистит нам дальнейший путь, а до зимних морозов оставалось еще довольно времени. Вообще, о возможности зимовки пока еще думали мало. В течение следующих суток мы несколько раз довольно легкомысленно пытались полыньями пробраться на запад, пробивая ледяные перемычки, но потом пришлось от этого отказаться и стать на якорь, т. к. «Таймыр» сжало сходящимися полями, приподняло и накренило на бок. Он даже поднял сигнал о бедствии, но, к счастью, скоро опять выпрямился. К более безопасной стоянке у острова нам, конечно, вернуться не удалось. На «Таймыре» результат такой гимнастики отразился очень печально, а именно: было сломано 13 шпангоутов, потекло четыре водонепроницаемых переборки и согнуто много шпангоутов. Повреждения эти, безусловно, крайне тяжелые, тем более что он находился в очень невыгодном положении, будучи со всех сторон зажат дрейфующими льдами. Общее кардинальное движение льдов – на северо-восток, так что и мы, стоя на ледяном якоре, в смысле обратного движения на восток находились не в лучшем положении. Телеграмма о повреждениях «Таймыра» произвела на нас крайне тяжелое впечатление, не говоря уже о его экипаже, которому, быть может, придется оставить свой корабль. Итак, теория, что наши корабли должны были выжиматься, будучи сдавливаемы льдами, на деле не оправдалась, и наш бывший механик Петерсен, по-видимому, был прав, утверждая, что безвредное выжимание для них возможно только в том случае, если их осадка не будет превышать 4 метров.
Теперь я припоминаю, что и командир наш, Новопашенный, доказывал невозможность «Таймыру» и «Вайгачу» дрейфовать во льдах, для этого необходимо иметь форму корпуса «Фрама», корабля Ф. Нансена; строители же этих кораблей совсем не имели в виду их выжимание льдами. Насколько мне помнится, это совсем не так, а как раз наоборот: при постройке рассчитывали на выжимание, придавая этим ледоколам форму клина и яйца. Как бы то ни было, но выжимания не происходит и шпангоуты ломаются. Находились мы между островами Гейберга и Фирнлея, южнее первых и севернее вторых. Между этими группами находится еще один остров, который мы раньше принимали за мыс Вега.
92
Знак на острове Заря, расположенном восточнее мыса Челюскин, был установлен участниками экспедиции А. М. Лавровым и Л. М. Старокадомским 29 августа 1913 г. Восстановлен в 1972, 1975 гг. – Сост.