Страница 46 из 162
— Скажи, а вот что я знаю о тебе? — возмутилась она. — Имя? Если оно, конечно, настоящее. А где ты работаешь? Чем ты занимаешься?
— И это, и где я живу, и что я ем на завтрак — всё ты прекрасно обо мне знаешь. И имя у меня настоящее, — парировал Феликс.
К счастью, принесли салат, и она воспользовалась этой паузой, чтобы не отвечать. Она действительно знала, что он ест на завтрак. Хлопья, залитые молоком. Тогда она считала его нетрадиционной ориентации и не боялась у него ночевать. Тогда ей было с ним легко и весело. Но однажды, встретив их вместе на улице, добрая коллега по работе открыла ей глаза и на его ориентацию, и на его заработки. И всё испортила. Она узнала, что хвост девушек, с которыми он был замечен, тянулся за ним как за японским петухом онагадори, имеющим самый длинный в мире хвост. О том, что он работает моделью, Ева, правда, знала, но вот про то, что входит в десятку самых высокооплачиваемых моделей мира, тоже выяснила тогда же. И приуныла. Под свои невесёлые воспоминания она остервенело ковыряла салат. Салат а ля Цезарь. И вроде было в том салате всё именно так, как она любит — зеленый салат, помидоры, курица, сухарики и соус — но салат был отвратительным. Соуса слишком много, и он невыносимо вонял рыбой, сухари такие, словно они засохли естественным путем, старые и безвкусные, салат горький, помидоры вялые. Она поковырялась и отставила тарелку. Феликс на свою тарелку даже не взглянул. Внимательно и немного грустно он смотрел, как Ева срывает своё недовольство на еде. Неожиданно совсем рядом с ними зазвучала музыка — это музыканты поднялись и пошли по залу. Они не спеша подошли к их столику, и Ева не на шутку напряглась. Этот ресторан пользовался недоброй славой самого романтичного места в городе, и парни здесь часто заказывали столики, чтобы сделать предложение своей избраннице. Но музыканты прошли дальше, и Ева облегченно вздохнула. Феликс заметил её вздох.
— Я ни за что не сделал бы тебе предложение в таком заезженном месте, — сказал он.
— Я надеюсь, что ты вообще никогда не сделаешь мне предложение, — улыбнулась она. — Правда, Феликс, ты слишком хорош для меня. Слишком хорош.
Девушка за соседним столиком истерично завизжала от радости, ей явно предложили руку и сердце. Ева поморщилась.
— Это неправда, и ты это знаешь, — ответил он, когда визг и аплодисменты всех сидящих рядом, наконец, стихли. — Ты просто боишься того, что я слишком хорош, но я не слишком. Я такой, как тебе надо. Чего же ты боишься на самом деле?
Официантка поставила перед ними на стол что-то ещё. Кажется, это был жареный в сухарях сыр. Она улыбнулась Феликсу, и грудь из её декольте практически вывалилась, когда она нагнулась над столом со своим неаппетитным блюдом. Феликс сделал вид, что не заметил, Ева брезгливо сморщилась.
— В таком заведении, куда каждый первый приводит свою девушку, чтобы сделать предложение, наверно, очень неблагодарное занятие ходить с полуобнажённой грудью, — заметила Ева, когда официантка удалилась.
— А может, наоборот, заглядевшись на её аппетитные формы, предложение решаются сделать не все и вовремя передумывают, — улыбнулся Феликс.
— Лучше бы у них еда была аппетитной, а не формы официанток, — Ева поковыряла вилкой толком не прожаренный холодный сыр. — Вот каково быть твоей девушкой, если каждая официантка норовит положить тебе в тарелку свою грудь? И ведь стопудово она удивляется сейчас на кухне, ну что ты во мне нашёл, и в тайне надеется, что я твоя мама.
— Раньше тебя это забавляло, — улыбнулся Феликс.
— Раньше мы были просто друзьями, и ты не пытался затащить меня в постель, — ответила Ева и посмотрела на него в упор. — Нам было легко и весело.
— Тебе было легко и весело, — уточнил Феликс.
— Зачем я тебе, Феликс? — вопрошала Ева уже не в первый раз. — Тебе, который может получить любую девушку в мире? Тебе, чьё лицо украшает обложки журналов? Тебе, зарабатывающему деньги своим безупречным телом? Я-то тебе зачем?
Она протянула ему пустой фужер. Он осмотрелся по сторонам и сам полез в ведёрко со льдом за бутылкой. Обслуживание в этом ресторане было таким же отвратным, как и еда.
— Только не говори мне, что сердцу не прикажешь, — сказала она, поднимая бокал. — Давай выпьем, чтобы ничего не менялось между нами.
— Я ничего не скажу тебе про сердце, — ответил он, — но предпочел бы видеть тебя своей женой, чем ещё одной очередной девушкой.
Они выпили, и Еве стало смешно, она даже чуть не обрызгала его шампанским, прыснув, не успев его проглотить.
— Интересно, какой по счёту ты хотел поставить меня в эту очередь?
— Я, конечно, не считал, — сказал он, тоже улыбнувшись, — но ты стала бы последней.
— Господи, Феликс, не обманывай себя! Тебе стало бы скучно на втором разе. А вообще, знаешь, бросаем эту еду, а то ещё отравимся, не дай бог. Ты, кстати, много там чего ещё заказал?