Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 139 из 162

 Эмоциальная депривация - поставил диагноз Шейн. Гипертрофированный эгоизм, ставший принципом жизни - решил для себя Дэн. И ему страшно не хотелось снова ходить по ее чистым коридорам, хотя он понимал, что должен. Он вздохнул, и пошел по палатам.

 

            Еще один дежурный обход. Сегодня позднее, чем обычно. К его удивлению в первых двух палатах оказалось пусто. Хотя, чему удивляться, это у доктора Майера свободное посещение, а у постоялиц весь день идет по жесткому графику, заданному, программой передач: завтрак, обход, потом сериал и/или телевизионный суд, потом обед, сон-час, и снова, то суд, то сериал, ужин, сериал и сон. И между всем этим неизменные выпуски новостей.  Не все даже гулять ходят, чтобы что-нибудь не пропустить, хотя он их заставляет, прямо насильно иногда выпроваживает, помогая одеться и спуститься. Но не сегодня. Как он понял, большинство старушек после завтрака, который был поздним, так и остались сидеть в столовой, где на стене был закреплен довольно большой телевизор. Обычно они возвращались сюда после обхода. Даже ужасные табуретки их не пугали. Они составляли их к противоположной от телевизора стене, чтобы можно было опереться о стену. Некоторые для удобства приносили с собой небольшие подушки, а иногда и просто кофты и подкладывали их под спину. Так и сидели, задрав головы к экрану. У многих телевизоры были в комнатах, но вместе смотреть было веселее. Иногда после просмотра играли в домино или карты. Кто-то из посетителей даже принес Монополию, но она как-то не прижилась, так и лежала в новой коробке в шкафу. 

"Нет, стулья новые точно нужны! " - подумал Дэн, глядя на неудобно скорчившихся бабулек. 

- Дамы, - обратился он к собравшимся в столовой пожилым женщинам, обратив внимание, что зашел он удачно, как раз во время показа рекламы, - Если есть у кого какие жалобы или вопросы, я готов выслушать, - он сделал паузу, давая возможность своим пациенткам высказаться, - Если нет, то не буду вас отвлекать. Не заметив ни единого движения в свою сторону, кроме отрицательного качания головой, и недовольного махания руками, так как сериал уже начался, он вышел. "Отлично! Значит, навещу только лежачих!" - решил он. Но лежачие тоже отказывались от осмотра одна за другой, пока он не дошел до Липовой. Липова никогда не только не отказывалась, но еще и как могла затягивала общение с доктором. А может Дэну так только казалось, но времени всё равно в ее палате он обычно проводил вдвое больше, чем в любой другой. Он зашел, но задав несколько дежурных вопросов и получив на все из них односложные отрицательные ответы, даже присаживаться не стал, понял, что и Липовой он сегодня не нужен. "Что ж это за день то сегодня такой?" - подумал он, выходя. Но еще больше он удивился, когда, закрывая за собой дверь, увидел спину Веры Павловны Волошинской, заходящей в комнату Евдокии Николаевны Купцовой. Инспирация в пустом коридоре заняла у него доли секунды, он вдохнул прямо на ходу, боясь пропустить хоть слово и успев протиснуться в закрывавшуюся дверь. 

            Вера Павловна закрыла дверь аккуратно и плотно и потом только поздоровалась. 

- Здравствуй, Дуся!

- И тебе, Вера, не хворать, - ответила Евдокия Николаевна, сидящая за столом на своем любимом месте у окна. 

- Присесть можно? - спросила гостья.

Купчиха махнула жилистой рукой на стул с противоположной стороны стола. 

 - Давно, Дуся, мы с тобой не общались, - сказала Волошинская, долго и тщательно устраиваясь на стуле. 





- Давно, Вера, давно, - согласилась хозяйка, и по хмурому выражению ее лица было понятно, что и ещё бы столько же она бы с ней не говорила, если бы она сейчас не пришла, - Чему обязана?

- Разговор есть, - ответила гостья, снова поерзав на стуле. 

- Ну, говори, коли есть, - ответила Купцова, пристально посмотрев на гостью. 

- Прощенья я, Дуся, хочу попросить, - сказала Вера Павловна словно съеживаясь под ее взглядом и не поднимая глаз, - Виновата я перед тобой. 

- Ну, вина она ж не дым, глаза не ест, - сказала Евдокия Николаевна, брезгливо отворачиваясь к окну. 

- Глаза не ест, а душу жжет. Прости меня, Дуся! Не со зла я! Попутал черт! Ввел во грех! - с чувством сказала старушка, посмотрев наконец, на Купцову, прижимая руку с сжатым кулаком к груди, - Вся душа изболелася! Покою мне не дает. Я ж думала, не будет у меня возможности с тобой поговорить. Хотела уж так прийти повиниться. А тут ты в память пришла, вот и подумала я, что это мой шанс. 

- Ага, для тебя такой нарядной, доктор меня с того света вытаскивал, - возразила хозяйка. 

- Может и не для меня. Но я больше всех обрадовалась, когда ты говорить начала и в столовую приходить. Все момента ждала удобного зайти. 

Купчиха только головой покачала. 

- Не хотела я Дуся ничего брать. Вот те крест, не хотела! - и в подтверждение своих слов старушка с чувством перекрестилась, - Я только посмотреть хотела. Только посмотреть! Ведь про вас, про Купцовых, каких только небылиц в Дубровке не рассказывали.